Железный Шурик - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 43

Приверженец названной группы драматургов главный режиссер театра «Современник» Ефремов, поставивший недавно идейно порочную пьесу «Голый король», так определяет роль театра в нынешних условиях: «Нам говорят: „Дела у нас в стране идут хорошо“. А мы со сцены должны нести подтекст: „Ой ли?“

Впрочем, иногда чекисты творили и добрые дела. Вернее, исправляли глупости и гнусности, совершенные их предшественниками.

Балерина Майя Плисецкая вспоминает, как КГБ сделал ее невыездной: не выпускали на гастроли, за ней следили. Не помогло и обращение к главе правительства Николаю Александровичу Булганину, поклоннику балета и балерин.

«Делом» Плисецкой занимались сразу два бывших комсомольских вожака — Михайлов, назначенный после смерти Сталина министром культуры, а потом и Шелепин, ставший председателем КГБ.

Помощи от Михайлова Плисецкая не дождалась.

«С кудрявым чубом, пролетарской внешностью, сухой, холодный человек, — писала Майя Михайловна. — Судьба сводила меня с ним несколько раз на молодежных фестивалях. От этого ни да ни нет не добьешься. Будет ходить вокруг да около. Служака, верный солдат партии, чтоб ее…»

Жена Михайлова Раиса Тимофеевна, принимавшая активное участие в мужниных делах, посоветовала Плисецкой: надо поговорить с самим председателем КГБ Иваном Серовым.

Зять Хрущева (точнее муж Юли, дочери Леонида, старшего сына Хрущева, погибшего в бою) Виктор Петрович Гонтарь, директор Киевской оперы, привел Майю Михайловну в министерство культуры, проводил в кабинет, где стояла вертушка — аппарат городской правительственной связи.

Плисецкая набрала номер председателя КГБ.

Серов сам взял трубку и неприятно удивился:

— Откуда вы звоните? Кто дал мой номер?

— Звоню из министерства культуры…

— Что вам от меня надо?

— Я хотела с вами поговорить…

— О чем?

— Меня не выпускают за границу.

— А я тут при чем?

— Все говорят, что это вы меня не пускаете.

— Кто все?

— Все…

— А все-таки?

Плисецкая сослалась на жену Михайлова:

— Раиса Тимофеевна Михайлова…

— А ей больше всех надо!.. Все решает Михайлов, я здесь ни при чем…

Председатель КГБ бросил трубку. История фантастическая. Никто — ни до, ни после — не решался в лицо обвинить самого председателя КГБ в том, что он делает людей невыездными.

Через полчаса в министерство культуры приехали сотрудники отдела «С» (правительственная связь) КГБ и сняли аппарат, которым воспользовалась Плисецкая. Секретаршу, позволившую Плисецкой добраться до вертушки, уволили. Даже хрущевскому зятю досталось — его самого перестали выпускать за границу.

Выездной Плисецкая стала уже тогда, когда Серова в КГБ сменил Александр Николаевич Шелепин. Муж балерины знаменитый композитор Родион Константинович Щедрин узнал номер приемной Шелепина и позвонил. Через пару дней его принял на Лубянке начальник четвертого управления КГБ генерал-лейтенант Евгений Петрович Питовранов. Четвертое управление занималось борьбой с антисоветскими элементами и ведало интеллигенцией. Генерал Питовранов внимательно и с пониманием выслушал Щедрина и посоветовал написать письмо Хрущеву.

Плисецкая последовала совету. Поскольку руководство КГБ сменилось, то просьбу Плисецкой доложили первому секретарю. Обращение возымело действие. Ее письмо обсуждалось на президиуме ЦК. Хрущев, как он сам вспоминал, предложил:

— Давайте разрешим ей поехать за границу.

— Она не вернется. Она останется за границей, — послышались возражения.

«Могла она остаться за границей? — вспоминал Хрущев. Могла. Любая страна почла бы за честь. Где угодно она могла заниматься своей театральной деятельностью».

— Так нельзя относиться к людям, — доказывал Хрущев свою точку зрения. — Мы сослужим хорошую службу нашему государству, если покажем миру, что больше не придерживаемся сталинских взглядов, доверяем людям. Возьмем крайний случай — она останется. Советская власть от этого не перестанет существовать, хотя нашему искусству будет нанесен чувствительный ущерб и я бы очень, очень жалел, если Майя Плисецкая осталась бы за границей.

Точка зрения первого секретаря возобладала.

Шелепин пригласил Майю Михайловну в свой кабинет на площади Дзержинского. Плисецкой он не понравился: «Чуть кривит рот, очерченный тонкими недобрыми губами».

Но новости у председателя КГБ были хорошие:

— Прочел Никита Сергеевич ваше письмо. Просил нас тут разобраться. Мы посоветовались и думаем — надо вам с товарищами вместе за океан отправиться.

Плисецкая замерла: неужели снят запрет на ее зарубежные гастроли?

— Никита Сергеевич вам поверил, — продолжал Шелепин. У нас тоже оснований не доверять вам нет. Многое из того, что нагородили вокруг вас, — ерундистика. Недоброжелательность коллег. Если хотите, профессиональная зависть. Но и вы много ошибок совершили. Речь и поступки следует контролировать…

Великодушию председателя КГБ не было предела:

— Дядя ваш, господин Плезент, умер в Нью-Йорке… Два его сына с семьями… Можете повидаться… Чинить препятствий не будем… Ваше дело…

«У порога, — вспоминала Майя Плисецкая, — Шелепин просит передать привет Щедрину. Растягивает тонкие губы в подобие улыбки.

— Пускай спокойно свои концерты играет. Мы ему рук в заклад рубить не будем. Вот если не вернетесь…»

«Поехала Плисецкая, — вспоминал Хрущев. — Она потом ездила во многие страны. Все поездки проходили очень бурно. Она принесла большую славу советскому балетному искусству. Вот оплата доверия со стороны Майи Плисецкой».

Шелепин в феврале шестидесятого упразднил 4-е управление, которым руководил Питовранов. Генерал-лейтенант Питовранов отправился в Пекин представителем при китайской разведке. Когда председателем КГБ станет Юрий Владимирович Андропов, он первым делом воссоздаст управление, которое займется интеллигенций.

Шелепину в КГБ пришлось заняться судьбой младшего сына Сталина Василия.

Через три недели после смерти вождя, двадцать шестого марта пятьдесят третьего года, приказом министра обороны маршала Булганина генерал-лейтенанта авиации Василия Иосифовича Сталина уволили в запас без права ношения военной формы. А через месяц, двадцать восьмого апреля, сына вождя, с которого раньше пылинки сдували, арестовали.

Постановление об аресте подписал начальник следственной части по особо важным делам министерства внутренних дел генерал-лейтенант Лев Емельянович Влодзимирский.

Почему с сыном Сталина поступили так сурово?

Происки Лаврентия Павловича, который мстил сыну за отца? Но Берию через два месяца самого арестовали, а Василий Сталин продолжал сидеть. Его обвиняли в том, что он пьянствовал, «на работу не являлся. Доклады своих подчиненных принимал у себя на квартире или на даче. Насаждал в подчиненном ему аппарате угодничество». Но за это не сажают. Обвинили в разбазаривании государственных средств. Но и это не самое тяжелое преступление. Настоящее обвинение ему предъявили по печально знаменитой пятьдесят восьмой статье — за антисоветские высказывания.