Путин, Буш и война в Ираке - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 37

В восемь утра в Белом доме президент Буш созвал Совет безопасности. Генерала Шварцкопфа вновь вызвали для доклада. В тот день американские руководители ничего не решили. Никто не знал, не решится ли Саддам напасть еще и на Саудовскую Аравию.

Практически весь мир выразил протест против иракской агрессии. Но Саддам дипломатических протестов не боялся. Он был уверен, что Соединенные Штаты и Советский Союз окажутся по разные стороны баррикад.

Государственный секретарь Бейкер прервал свой визит в Монголию и прилетел в Москву. Они встретились с Шеварднадзе в правительственном аэропорту Внуково-2. Бейкер предложил советскому министру выступить с совместным заявлением и осудить наглую агрессию Саддама Хусейна.

В советском министерстве иностранных дел сильно сомневались, стоит ли это делать: Саддам, конечно, агрессор, но он — союзник и партнер. Советский Союз давно связан с Ираком особыми отношениями, действует договор о дружбе и сотрудничестве. В Ираке находятся восемь тысяч советских специалистов, их жизнь может оказаться под угрозой.

Соединенные Штаты хотят наказать агрессора, но как можно выступать вместе с американцами против собственного союзника?

Именно тогда заговорили о том, что советские руководители тоже несут свою долю вины за то, что произошло. Они же видели, что в Багдаде правит преступный режим, с которым нельзя иметь дело. Саддам убивал коммунистов и вообще оппозиционеров, травил курдских крестьян отравляющими газами, вел с соседним Ираном восьмилетнюю войну.

Но до Горбачева в Москве полагали, что некие высшие государственные интересы требуют закрывать на все это глаза, поддерживать Саддама и снабжать его оружием…

Еще в тот момент, когда Горбачев назначил Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе министром иностранных дел, немалая часть российского общества с возмущением подсчитывала, не слишком ли много инородцев руководило внешней политикой России со времен Нессельроде.

Никто не ждал, что Горбачев сделает министром первого секретаря ЦК компартии Грузии. Но Михаилу Сергеевичу был нужен не столько профессионал — их достаточно в аппарате министерства, — сколько единомышленник, союзник. Однажды они вместе отдыхали в Пицунде, говорили о происходящем в стране, и Шеварднадзе с нескрываемой горечью сказал:

— Все прогнило, все надо менять.

Громыко из МИД ушел в Верховный Совет. Горбачев спросил, кого он видит на посту министра иностранных дел. Громыко сразу же назвал своего первого заместителя Георгия Марковича Корниенко, считая его самым достойным, затем как бы нехотя добавил еще две кандидатуры — посла в Соединенных Штатах Добрынина и посла во Франции Воронцова.

Горбачев выслушал его без интереса и спросил:

— Как вы смотрите на Шеварднадзе?

Даже выдержанный Громыко был поражен: республиканский партийный секретарь в роли министра иностранных дел? Но тут же справился с собой:

— Нет-нет, я не против. Я же понимаю, это продуманное предложение.

Горбачев объяснил, что на посту министра иностранных дел нужна крупная политическая фигура, человек, способный к переменам.

Недели за две до окончательного решения Горбачев позвонил Шеварднадзе в Тбилиси:

— У меня есть весьма серьезные намерения в отношении тебя. Два предложения. Конкретизировать пока не готов. Но оба потребуют твоего переезда в Москву.

Шеварднадзе расспрашивать не стал. Как полагалось, сказал, что для него главное — получить поддержку генерального секретаря в работе на любой должности.

В последних числах июня 1985 года Горбачев вновь позвонил ему и предложил занять пост министра иностранных дел. Эдуард Амвросиевич искренне удивился:

— Все, что угодно мог ожидать, только не это. Я должен подумать. И вы еще должны подумать. Я не профессионал… Грузин… Могут возникнуть вопросы.

Следующим утром он был в Москве. В разговоре с Горбачевым выложил все доводы «против». Дипломатия — это профессия, а у него нет опыта. И главное — этот пост все же должен занимать русский человек.

— Вопрос этот решен, — ответил Горбачев. — Он согласован с секретарями Центрального комитета. Твою кандидатуру поддерживает Громыко. Что касается национальности, то да, ты — грузин, но ведь советский же человек! Нет опыта? А, может, это и хорошо, что нет? Нашей внешней политике нужны свежесть взгляда, смелось, динамизм, новаторские подходы…

После беседы Горбачев собрал политбюро.

— Нам не найти второго Громыко, — сказал он, — с его опытом, знанием проблем внешней политики. Но ведь и сам Андрей Андреевич когда-то начинал свой путь в дипломатии не с таким опытом и знаниями, какие имеет сейчас. Я беседовал с Андреем Андреевичем о том, кого выдвинуть на пост министра иностранных дел. Квалифицированных дипломатов у нас много. И все же мысли у нас пошли в другом направлении. На пост министра нужна крупная фигура, человек из нашего с вами состава, которого мы хорошо знаем и в котором уверены.

Громыко, правда, попытался вставить слово:

— Воспитана целая когорта дипломатов.

Горбачев пропустил его слова мимо ушей:

— В результате мы остановились на том, чтобы рекомендовать Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе. Это сформировавшийся деятель, принципиальный, понимающий интересы партии. Эдуард Амвросиевич показал себя человеком закаленным, выдержанным, умеющим найти подходы к решению проблем. Необходимо иметь в виду и такой важный момент: страна у нас многонациональная, и необходимо, чтобы это находило отражение и в составе центральных органов партии. Убежден, товарищи, что это правильное решение.

Потом выступил Андрей Андреевич Громыко, как всегда, лояльный к мнению начальства:

— Предлагаю поддержать. Товарищ Шеварднадзе — член руководящего центра. Это важно для министра иностранных дел.

1 июля 1985 года собрался пленум ЦК. Шеварднадзе перевели из кандидатов в члены политбюро. Кстати, на этом же пленуме секретарем ЦК избрали Бориса Николаевича Ельцина.

Когда Громыко очистил кабинет, Шеварднадзе впервые приехал на Смоленскую площадь. У подъезда высотного здания его ждал начальник секретариата министра, проводил на седьмой этаж, показал кабинет № 706. В этом кабинете сидели все его предшественники, начиная с Вышинского.

Шеварднадзе попросил собрать заместителей министра, откровенно сказал им:

— Положение у меня — хуже не придумаешь. Удивить вас познаниями в области внешней политики не могу. Могу лишь обещать, чтобы буду работать так, чтобы мне не было стыдно перед вами, а вам — за меня. Мне придется особенно трудно на фоне авторитета Андрея Андреевича. Что я по сравнению с ним, крейсером внешней политики? Всего лишь лодка. Но с мотором.

Шутка всем понравилась.

Когда назначили Шеварднадзе, лучшие умы министерства впали в прострацию.