Американское сало - читать онлайн книгу. Автор: О. Воля cтр.№ 37

– Ха-ха! Уголовник Лазаренко голосует за уголовника Янушевича, господа избиратели, голосуя по совету Лазаренко, вы делаете правильный уголовный выбор!

– Слушай сюда, Ленечка, – Катерина Чумиченко снова обернулась лицом к адвокату, я еще хотела тебе сказать, займись-ка срочненько оформлением авторских прав на всю брендовую символику нашей кампании.

– А на кого авторские права оформлять? – поинтересовался Леня. – На кого персонально?

– На Андрюшу, – не раздумывая, ответила Катерина Чумиченко, – на Андрея Юрьевича Ищенко все права оформляй.

– Глядите-ка, весь телеэфир сегодня за нас! – удивленно заметил Ищенко, следя за очередной новостью. – При этом считается, что все контролирует Янушевич! Правда, если быть честными, на грантах Сосноса сидит десять процентов журналистов всех этих телеканалов, а кто платит, тот и заказывает музыку.

И тут на столе снова мелодично затенькал телефон.

– Опять «Береза» звонит? – угадала Катерина Чумиченко.

– Он, – тихонько кивая жене, ответил Ищенко.

– А вам, между прочим, известно, что авторство дизайна государственной символики Третьего рейха принадлежало самому Адольфу Алоизовичу? – делая какие-то пометки в своем органайзере и обращаясь ко всем присутствующим, спросил адвокат Ленечка Рибко.

– Так он сам художником был, – сказал Бикерия.

– Кончайте болтать, – прервал их Ищенко, кладя телефон обратно на стол, – наш лондонский мудрец еще одну идею подкинул.

– Говори, – глядя на мужа, сказала Катерина Чумиченко, – не тяни кота за хвост.

Ищенко оглядел собравшихся и решил, что людей, хоть и доверенных, чересчур много.

– Вы не обижайтесь, хлопцы, но мне тут надо посоветоваться с женой.

Ищенко и Катерина вышли на балкон номера. Еще через пять минут туда зашел Валентин Чирвоненко, доверенный человек, отвечающий у Ищенко за разные спецоперации.

Ищенко начал короткое совещание.

– Березуцкий предлагает подбросить в предвыборную прессу слухи о покушении на меня неких спецслужб.

– Кремля! – выпалила Катерина.

– Ну, не Алматы же! – с упреком глядя на нее, заметил муж.

– А что! Это была бы неплохая тема, – задумчиво почесывая в затылке, сказал Чирвоненко.

– Диоксин, – загадочно сказал Ищенко.

– Что? – дуэтом в голос переспросили Чумиченко и Чирвоненко.

– Как будто бы меня отравили диоксином. Дескать, всему миру известно коварство советского и русского КГБ, они запросто могут и диоксином, и чем-нибудь радиоактивным. Березуцкий говорит, что вреда здоровью не будет, а видимость очень серьезная, все избиратели будут за меня переживать… Вот, он мне продиктовал адрес какой-то швейцарской клиники, в которой все сделают как надо, а потом сами же и напишут, что нашли во мне русский яд, все экспертизы фальсифицируют, никто не докопается.

– Я готов лететь в Швейцарию… – сразу сориентировался Чирвоненко.

– Я не знаю, – с сомнением сказал Юрий Андреевич.

– Надо, Юра! – назидательно сказала Катерина Чумиченко. – Надо, дорогой.

Чирвоненко сочувственно поглядел на кандидата.

Купи собi квартиру на Блакитному березi Францiп i ти вкладеш своп грошi в найнадiйнiше примiщення капiталу. Торгiвля нерухомiстю «Капiтал – Макси». [36]

– ЦИК Украины зарегистрировал лидера «Братства» Д. Корчинского кандидатом в президенты, – сообщает агентство «Регнум».

Снова была пятница.

На этот раз чаю на веранде не было. Генерал Колея хворал. Но болезнь – не причина, чтобы отменять значимые встречи, а контакты со своим крестником Владимир Семенович почитал за очень и очень важные.

– Что, Владимир Семенович, остеохондроз? – участливо поинтересовался Николай, входя в кабинет учителя и найдя его лежащим под пледом на кожаном диване.

– Да, ты вот доживи до моих лет, Николай, тогда мы поглядим на тебя, – кряхтя и охая, генерал попытался было подняться на диване, чтобы пожать Козаку руку, но Николай остановил его:

– Лежите-лежите, Владимир Семенович, не вставайте.

Николай знал, что в Афгане генерал падал в сбитом душманами вертолете. В отчетах это называлось «вертолет совершил жесткую посадку на авторотации винта». Но на самом деле эта жесткая посадка на авторотации представляла собой натуральное падение вертолета «Ми-8» с высоты почти двухсот метров, когда духи из замаскированного в ущелье ДШК, полоснув короткой очередью, попали сразу в обе турбины вертушки-«пчелки», и та только чудом и виртуозным фартом бывалого майора-пилота избежала того, чтобы не закувыркаться, упав на косогор, но грохнулась на все четыре колеса шасси прямо на дно ущелья. Тогда-то Владимир Семенович и получил трещину в позвонке да межпозвоночную грыжу к трещине вдобавок. Два месяца в Душанбе, а потом уже в московском госпитале лежал. Оперировался. Думал, что спишут уже в запас, но понадобился. Не списали. Как раз после госпиталя звание генерал-майора вместе со звездочкой Героя и получил.

– Ты мне скажи, что ты в Запорожье делал? – строго и с хитрецой спросил генерал, когда Николай уселся на предложенном ему стуле.

– Как что? – удивился Николай. – У меня там родители. Мать, отец. И потом, я на разбор инцидента со взрывом боеприпасов на полигоне ездил.

– Ладно, расслабься, Коля, это я к тому, чтоб ты меньше с дивчинами гулял, а больше думал, чтобы размышлял, почему Янушевич проигрывает, причем проигрывает не шибко-то умным противникам, – вздохнув, ослабил хватку Владимир Семенович.

– Проигрывает? – переспросил Николай.

– Бездарно, по всем пунктам проигрывает, Коля, – подтвердил генерал, – и скоро у нас будет американский президент, можем друг дружку с этим поздравить.

– Это Ищенко, что ли, американский президент? – спросил Николай.

– А что же он, монгольский, что ли? – ехидно переспросил генерал и ойкнул от сдавившей позвоночник боли. – Чай, не в монгольское посольство по шесть раз на дню звонит, а в американское.

– Ну, хорошо, – нервно кашлянув, начал Николай, – а мне-то что вы посоветуете делать, если Янушевич пролетит, как фанера над Берлином?

– Над Парижем, – поправил его генерал.

– Да, над Парижем, – согласился Николай, – так мне-то куда прикажете потом подаваться? Не к американскому же, как вы говорите, президенту?

– Нет, не к американскому, – кивнул с дивана Колея, – но место работы, видимо, придется сменить.

– Ну, а вы, – сглотнув комок в горле, спросил Николай, – а вы сами на кого ставите?