Реальная история штрафбатов и другие мифы о самых страшных моментах Великой Отечественной войны - читать онлайн книгу. Автор: Максим Кустов cтр.№ 16

Не успели проследовать через площадь последние танки, как воздух сотрясся от рева низко летевших истребителей И-16, юрких, маневренных, но не обладавших высокими скоростями. За ними, словно под прикрытием, шли еще более тихоходные штурмовики. Лишь небольшая группа современных скоростных самолетов, только что появившихся в войсках знаменитых «чаек» и МиГ-3, не уступавших лучшим образцам боевых самолетов того времени, порадовала взор даже самого искушенного в военном деле зрителя. Этих самолетов в округе к тому времени было уже более сотни, но летчики еще не успели их полностью освоить». [49]

Штабной командир оценивает ситуацию точно так же, как и танкисты. Тягачи-то для перевозки артиллерийских орудий есть, но их мало. Вот через год, через два — другое дело. Бронетехника грозно выглядит на параде, но профессионал понимает, что значительная часть ее безнадежно устарела. А новые машины — все те же KB и Т-34 — не освоены личным составом до такой степени, что их даже на парад страшновато выпускать. Стоит ли говорить о том, что смогут сделать в бою на самых современных по тому времени машинах экипажи, которые еще и к параду толком не пригодны. Чтобы стать грозной силой, мехкорпусам необходимо было прежде всего время. Они, спешно формируемые в то время, больше всего напоминали разрушенные муравейники, где идет бешеная суета по восстановлению утраченной цепочки взаимодействия. Мехкорпусам надо осваивать новую технику, командирам требуется узнать друг друга и подчиненных, научиться понимать друг друга с полуслова — но времени для этого у них уже не оставалось…

Точно так же состояние советских механизированных войск к лету 1941 года оценивали и менее высокопоставленные командиры — такие, как А.В. Егоров, командир танкового полка:

«Такова военная служба: еще несколько дней назад я жил делами и заботами командира отдельного танкового разведывательного батальона, а сегодня вступаю в новую должность — начальника штаба 6 3-го танкового полка 32-й танковой дивизии. Чтобы представиться командованию, утром прибыл в штаб, разместившийся на окраине Львова в помещении бывшего кадетского корпуса… Комдив продолжил беседу со мной. Медленно прохаживаясь по комнате, говорил о самом важном в жизни 32-й танковой дивизии, входившей в состав 4-го мехкорпуса 6-й армии.

— Дивизия в основном заканчивает формирование. Командование Киевского особого военного округа посылает в корпус и в нашу дивизию все новые танки, которые получает от промышленности. Отличные машины, — сказал Пушкин. — Пойдешь по парку полка, посмотришь на них и, думаю, не раз скажешь спасибо рабочему классу. Так что наша дивизия необычная. Она одна из немногих в Красной армии, имеющих на вооружении KB и Т-34.

Из рассказа комдива я узнал, что в каждом полку дивизии уже имеется по два батальона новейших танков и по одному батальону легких. Последние в недалеком будущем тоже будут заменены новыми. На подходе один дивизион 122-миллиметровых гаубиц, личный состав мотострелкового полка. Плохо с транспортом: дивизия укомплектована им лишь на 60 процентов. Обещают пополнить, но трудно сказать когда. Командный состав 63-го полка в основном кадровый, подавляющее большинство — коммунисты и комсомольцы. Есть участники боев на Халхин-Голе и в Финляндии. Их немного, но опыт людей обстрелянных надо ценить и изучать. В общем, личный состав крепкий, надежный, хотя для действий в составе роты, батальона, полка еще не слажен. Новые машины получены полтора-два месяца назад, и механики-водители только начинают осваивать их. Для начальника штаба тут очень ответственный участок работы. Нужно сделать все, чтобы форсировать боевую учебу, использовать каждую возможность для отработки вождения и стрельбы». [50]

Только начавший перед войной командирскую службу Иван Макарович Голушко вообще оказался в числе «бестанковых» танкистов:

«…В 49-й тяжелый танковый полк я прибыл из Киевского танкотехнического училища всего неделю назад. Полк только формировался, новая материальная часть — тяжелые танки KB — еще не поступала. А несколько танков Т-28 использовались для подготовки экипажей, прибывших в полк раньше меня. Нас — «бестанковых» лейтенантов и воентехников — включали то в одну, то в другую комиссию. Мы страшно огорчались и завидовали тем счастливцам, которые были при технике.

Всплыл в памяти вчерашний разговор с воентехником 2 ранга И.К. Лаптевым.

— Ну как противохимическая защита? — с усмешкой спросил он, зная, что я в комиссии по проверке противогазов.

— Так же, как и с твоим ремонтом лагерной бани, — парировал я. Думал, что задену его, но Лаптев рассмеялся:

— Через недельку приглашаю в парную. По собственному проекту сооружаю.

— Ты, кажется, доволен? — взорвался я. — Хочу танк водить! Понимаешь это?! Хочу стрелять, заниматься тем, чему учили меня!

— Да ты не петушись, — спокойно ответил Лаптев. — Все это будет, дай срок. А сейчас учись… Тому, чему тебя не учили. Пригодится в жизни. — Он помолчал и уже совсем другим тоном сказал: — Мне тоже хочется поскорее сесть в танк. Но ведь их пока нет в полку». [51]

Механикам-водителям необходимо освоить новую технику, «бестанковым» лейтенантам хотя бы начать ее осваивать.

А ведь точно такая же картина была и в авиации, которая согласно резуновскому варианту войны должна была сжечь немецкую авиацию прямо на аэродроме.

Западная группировка войск Красной армии имела в своем составе 7133 самолета фронтовой авиации (свыше 4200 истребителей) и 1445 морской (763 истребителя). Около 80 % всей авиации составляли изношенные машины устаревших образцов, и только 1540 самолетов соответствовали требованиям времени.

В середине 30-х годов воздушный флот СССР по праву считался сильнейшим в мире. Но к началу 40-х годов в качественном развитии мировой авиации был сделан значительный шаг вперед. Это стало заметным уже к концу гражданской войны в Испании, когда советские истребители стали проигрывать воздушные схватки не только с более совершенными «Мессершмиттами-109». К середине 1941 года, ценой больших усилий, были разработаны и запущены в серийное производство все необходимые типы современных советских самолетов, но гитлеровское нападение сорвало план полного перевооружения Красной армии. Количество новых машин в частях оставалось на крайне низком уровне, и многие пилоты просто не успели освоить новую технику.

Примеров того, насколько незнакома была новая техника большинству советских летчиков к 22 июня, множество. Вот лишь один из них: «Помню, после полудня на единственном бывшем в полку МиГ-1 вылетел кто-то из командиров эскадрилий, успевших его освоить. А тут как раз идет немецкий самолет-разведчик, он к нему пристроился и не стреляет. Я думаю: «Что же ты делаешь?!» Он отвалил, еще раз зашел — опять не стреляет. Когда он приземлился, мы подошли выяснить, в чем дело. Говорит: «Гашетки не работают». А они были просто прикрыты предохранительными рамками! Их просто надо было откинуть!» [52]