Первый блицкриг, август 1914 - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Такман cтр.№ 74

В штабе бельгийской армии в Лувэне семнадцатого августа, в тот день, когда Френч встречался с Ланрезаком, а Рупрехт требовал разрешения на контратаку, премьер-министр де Броквиль и король Альберт обсуждали вопрос о переводе правительства из Брюсселя в Антверпен.

Части армии фон Клюка, превосходящие бельгийскую в четыре или пять раз, штурмовали бельгийскую оборону в двадцати четырех километрах у реки Жет, 8000 солдат фон Бюлова форсировали Уй в пятидесяти километрах и двигались на Намюр. Если пал Льеж, то что может сделать Намюр? Период накапливания сил миновал, основное германское наступление начало развертываться, а армии гарантов Бельгии еще не прибыли. «Мы — одни», — сказал король де Броквилю. Немцы, предполагал он, пройдут через Центральную Бельгию и займут Брюссель, хотя «конечный итог событий еще не определен». Правда, в этот день французскую кавалерию ожидали у Намюра. Жоффр, информируя короля Альберта о рейде кавалерии, заверил его, что по самым точным оценкам главного штаба германские части к западу от Мааса были не чем иным, как просто «заслоном». Он обещал, что вскоре прибудут французские дивизии, которые будут взаимодействовать с бельгийцами в их отпоре врагу. Король Альберт был уверен, что германские войска у Жета и Уй не были «заслоном». Печальное решение о переводе правительства из столицы было принято. Восемнадцатого августа король приказал армии отступить от Жета к укрепленной позиции у Антверпена и перевести штаб из Лувэна на двадцать четыре километра, в Малин.

Этот приказ вызвал «невероятные опасения» среди представителей наступательной школы бельгийского Генерального штаба и особенно у полковника Адельберта, личного представителя президента Пуанкаре. Энергичный и прекрасно подготовленный для наступательной войны, Адельберт «менее всего» был пригоден для дипломатических поручений, как признавал французский посланник в Бельгии.

«Вы собираетесь отступить перед каким-то кавалерийским заслоном?» — бушевал полковник.

Пораженный и возмущенный, он обвинил бельгийцев в том, что они «покидали» французов без предупреждения «как раз в тот момент, когда французский кавалерийский корпус появился к северу от Самбры и Мааса». Военные последствия, говорил он, будут тяжелыми, моральный успех немцев — большим, а Брюссель будет открыт «набегам германской кавалерии». Так он оценивал противника, который через два дня, располагая силами свыше четверти миллиона человек, взял Брюссель. Однако, несмотря на его ошибочное мнение и грубый тон, беспокойство полковника Адельберта было понятно с точки зрения французов. Отступление к Антверпену означало, что бельгийская армия уйдет с фланга союзного фронта как раз накануне-великого французского наступления.

В течение всего дня восемнадцатого августа решение короля несколько раз менялось — намереваясь спасти бельгийскую армию от уничтожения, он не желал оставлять выгодные позиции как раз тогда, когда могла подойти французская помощь.

На исходе дня дилемма, стоявшая перед королем, была разрешена приказом Жоффра № 13. Основные французские усилия будут предприняты в другом направлении, а Бельгия должна была охранять проход к западу от Мааса при возможной поддержке 5-й армии и англичан. Король Альберт больше не колебался. Он подтвердил свой приказ об отступлении к Антверпену, и в ту же ночь пять бельгийских дивизий снялись со своих позиций у Жета и отошли к укрепленному району у Антверпена, которого достигли двадцатого августа.

Приказ Жоффра № 13 был сигналом «приготовиться» для большого наступления на германский центр. Приказ был адресован 3-й, 4-й и 5-й армиям и доводился до сведения бельгийцев и англичан. Он предписывал 3-й и 4-й армиям генералов Рюффе и де Лангля де Кари подготовиться к атаке через Арденны, оставляя 5-й армии выбор, зависящий от окончательной оценки германских сил к западу от Мааса. В первом случае Ланрезак должен был атаковать в северном направлении через Самбру «в полном взаимодействии с бельгийской и английской армиями», а в другом, если противник двинет «только часть своей правофланговой группировки», к западу от Мааса. Ланрезаку предстояло вновь пересечь реку и поддержать главное наступление через Арденны, предоставив бельгийской и английской армиям задачу борьбы с германскими силами к северу от Самбры и Мааса.

Это был невозможный приказ. Он требовал от армии Ланрезака — представлявшей не сплоченное соединение, а разношерстную массу, состоящую из трех корпусов и семи отдельных дивизий, растянувшихся более чем на пятидесятикилометровом фронте, совершавших в этот момент движение к Самбре, — выбрать два пути, причем во втором случае вернуться на первоначальную позицию, с которой Ланрезак с таким трудом ушел только три дня тому назад.

Ожидать, пока Жоффр выберет одно из направлений, означало бы для армии Ланрезака полный паралич, а фраза «только часть правого крыла противника» лишь подтвердила потерю доверия к главному штабу. Игнорируя второе направление, Ланрезак двинулся к Самбре. Он сообщил Жоффру, что достигнет позиции к двадцатому августа и контратакует войска противника, пытающиеся форсировать реку между Намюром и Шарлеруа, и «отбросит его назад в Самбру».

На марше его батальоны пели «Самбру и Маас», памятную и любимую песню французской армии 1870 года.

Причиной появления приказа № 13 было твердое решение Генерального штаба осуществить «план-17», отражавший все его надежды на победу в результате решающего сражения. В августе, когда война только еще начиналась, господствовало мнение, что ее можно быстро закончить одной решающей битвой. Генеральный штаб упорно верил, как бы силен ни был германский правый фланг, французское наступление через центр поможет изолировать и уничтожить его. В ту ночь Месгими, обеспокоенный слабо защищенной границей ниже Самбры, позвонил Жоффру и получил ответ, что главнокомандующий спит. Страх перед Жоффром пересилил беспокойство, и министр просил не будить генерала.

Бертло успокаивающе сказал Мессими: «Если немцы сделают глупость и совершат обходный маневр через Северную Бельгию, тем лучше. Чем больше солдат будет у них на правом крыле, тем легче будет нам прорваться через их центр».

В тот день германское правое крыло уже шло по Бельгии. Фон Клюк приближался к Брюсселю, фон Бюлов наступал на Намюр, а фон Хаузен на Динан. Намюр, удерживаемый 4-й бельгийской дивизией и своим гарнизоном, одиноко стоял перед противником. Считалось, что он является неприступной крепостью. Даже те, кто учитывал опыт Льежа, думали, что Намюр продержится по крайней мере до тех пор, пока Ланрезак не перейдет Самбру, а затем присоединится к защитникам Намюра, заняв оборону по линии фортов. Старший офицер Дюрю, бьющий военный атташе в Брюсселе, посланный офицером связи в Намюр, мрачно доносил Ланрезаку девятнадцатого августа — по его мнению, крепость долго не продержится. У отрезанных от остальной армии ее защитников было плохое моральное состояние и не хватало боеприпасов. Многие не соглашались с этим, но Дюрю был по-прежнему полон пессимизма.

Восемнадцатого августа авангард фон Клюка достиг Жеты и не нашел бельгийской армии. Уничтожение этой армии как раз и было задачей фон Клюка. Он рассчитывал выполнить ее, нанеся удар между войсками бельгийцев и Антверпеном, окружить их, не дав дойти до укрепленного района. Но он опоздал. Маневр короля Альберта спас армию, сохранил ее и превратил в угрозу тылу фон Клюка, когда позднее тот повернул на юг для марша на Париж.