Раны чести - читать онлайн книгу. Автор: Энтони Ричес cтр.№ 5

— Мне интересно, почему эти воины берут не все головы варваров, если следуют какому-то местному обычаю.

Ветеран обернулся на отряд, шедший следом.

— Тунгрийцы? Когда ты узнаешь больше о здешних отрядах, ты станешь понимать их лучше. Легионы всегда перемещаются с места на место. Они могут оставаться на одном месте год, а то и десять лет, но потом всегда двигаются дальше. Всегда есть кампания, в которой нужен еще один легион, где-то требуется укрепить границу, или находится очередной идиот с пурпурной полосой на тунике, который желает стать императором. Это означает, что легионы никогда не успевают перенять местные обычаи, поскольку один год они в Иудее, а другой — уже в Германии. Кроме того, служить в легионе — все равно что быть жрецом крайне ревнивого бога: сложные ритуалы, особые подношения и жертвоприношения, собственный способ вести дела. В легионе есть старшие командиры, лагерный префект и старшие центурионы, и все они заботятся о том, чтобы все было сделано их способом. А вот ауксилии обычно остаются на одном месте, если не случается какой-то крупной кампании, и даже после нее обычно возвращаются домой. Они пускают корни, впитывают местные обычаи, начинают поклоняться местным богам. Перенимают образ жизни местного населения. И эти парни, которых первоначально набирали в Тунгрии, по ту сторону моря, просидели у Стены едва ли не с того дня, как она была построена шестьдесят лет назад. Среди них уже нет настоящих тунгрийцев, только их внуки, смешанные с местными. Они берут головы, потому что таков здешний обычай, но, кроме того, у них есть кодекс чести, который устыдил бы центуриона с шестью медалями. Они берут головы только тех, кого убили один на один… Но хватит о тунгрийцах. Уверен, в должное время ты узнаешь о них все необходимое. Поведай мне, что, привело тебя в заброшенные северные пустоши этого холодного и сырого нужника…

Он оценивающе посмотрел на юношу, будто впервые разглядел его как следует, хотя они ехали бок о бок почти полдня, пусть и по большей части молча.

— Карие глаза, черные волосы, отличный загар… Я бы сказал, что ты рожден и воспитан в Риме. И все же ты здесь, в Британии, вместе с нами окунаешься в ее холод, сырость и кровь… Напомни мне свое имя.

— Марк Валерий Аквила. А твое?

— Квинт Тиберий Руфий, некогда солдат, а теперь обычный поставщик хорошей еды и превосходного снаряжения в Северном округе. Совсем скоро ты будешь жевать особенно противный кусок соленой свинины и думать: «О Юпитер, хотел бы я прямо сейчас держать в руке горшок с рыбой пряного посола от Руфия». Во всяком случае, теперь мы знакомы…

Он вопросительно поднял бровь. Юноша с кажущимся самоуничижением пожал плечами.

— По правде говоря, мне рассказывать недолго. Я направляюсь в Тисовую Рощу, чтобы присоединиться к Шестому легиону на срок моей военной службы.

Руфий криво улыбнулся.

— Представляю, насколько это волнующая служба для мужчины твоего возраста. Освободиться от скуки домашней жизни, через все империю добраться до края цивилизации и вдобавок получить возможность служить в лучшем легионе во всей армии. Ты будешь вспоминать об этом времени как о лучших днях своей жизни, обещаю тебе.

— Наверняка ты прав. Но прямо сейчас я уверен, что с нетерпением жду первой настоящей ванны с момента выхода из Темного Пруда. На мой вкус, в этой стране слишком много дождей и ветра, который пробирает до костей, как ни закутывайся в плащ.

Руфий кивнул.

— Никто не знает об этом лучше меня. Двадцать пять лет я трясся вверх и вниз по этим сырым подмышкам страны на службе императора, мок и мерз, жил в продуваемых казармах и втискивал недовольных местных новобранцев в подходящую для легиона форму. Замечу, что я служил в Шестом — вторая когорта, первая центурия.

Юноша с уважением склонил голову.

— Ты был старшим центурионом когорты?

— Да. С учетом всех обстоятельств, те четыре года были самыми счастливыми в моей жизни. Под моим командованием находились шесть сотен копий, и никто не мог помешать мне превратить их в лучший отряд во всей этой паршивой стране. Я был сам себе хозяином, и ни один человек не заступал мне дорогу. Ни трибун, ни интендант не рисковали возражать мне, и это чистая правда.

Он похлопал юношу по плечу, подчеркнув слова.

— Но позволь предупредить, эта страна прорастает в человека, как гриб в дерево — медленно, незаметно, — пока однажды ты не понимаешь, что не можешь представить себе жизнь в другом месте. У меня была возможность вернуться домой, когда закончился срок службы, но я не смог придумать, к чему мне привыкать к жизни в стране, где нет вечно хмурого неба и толп раскрашенных в синее дикарей. Теперь это мой дом, и если ты проживешь здесь достаточно долго, то же случится и с тобой. Может, в твоей семье принято служить в этих краях?

— У моего отца есть…

Руфий, улыбаясь, поднял бровь.

— Связи?

— …Мой дед командовал легионом три года, пока не вернулся в Рим, а отец был старшим трибуном в Шестом. В нашей семье все служили, еще со времен Республики. Хотя отец в действительности не военный человек, по его собственному признанию и к глубокому разочарованию деда. Он человек слова, а не действия. Но заметь, я слышал, что в Сенате он может заставить человека умолкнуть, даже не повышая голоса. Хотелось бы мне обладать таким красноречием.

Руфий задумчиво кивнул.

— Два старших командира в семье, и оба служили в лучшем легионе империи… У тебя, юноша, даже больше преимуществ, чем кажется на первый взгляд. Я успел мельком взглянуть на тебя, пока дрался с пьяными варварами. И мне до сих пор интересно, где ты научился так размахивать клинком?

Марк слегка покраснел.

— Когда было решено — едва ли не раньше, чем помню себя, — что я буду служить в Шестом, отец решил позаботиться о том, чтобы мне не оказаться дураком с мечом в руке. Он заплатил освободившемуся гладиатору, и тот обучил меня паре приемов…

Руфий иронически посмотрел на него.

— Пара приемов? Ну, мой новый друг, если у нас найдется в Тисовой Роще свободное время, ты поучишь меня од ному-двум из твоей «пары приемов»…

Часом позже они промаршировали через городок у крепости, пересекли реку по мосту и остановились перед массивными воротами. Тиберий Руфий посторонился, чтобы не мешать снимать стонущих раненых с лошадей, обменялся несколькими словами со стражником у ворот и крепко взял Марка за руку.

— Ты не сможешь прямо сейчас доложить легату, он с частью легиона на учениях. Почему бы нам не позаботиться о лошадях, потом навестить баню, найти приличную еду и выяснить, насколько местная кухня улучшилась с моего прошлого приезда? Все за мой счет, отпразднуем спасение наших жизней. Мы остановимся в таверне, принадлежащей одному из моих старых друзей. Он, как и я, после увольнения не смог расстаться со страной, в которой прожил столько лет. Он присоединился ко всем прочим дурачкам, пустившим здесь корни из-за отсутствия лучшего места, и сейчас владеет лучшей гостиницей в окрестностях Тисовой Рощи.