Самая настоящая любовь - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Слаповский cтр.№ 27

ИГОРЬ. Да, судьба.

ГРИГОРЬЕВ. Это страшная штука.

ИГОРЬ. Вы не правы. Это ужасная штука.

ГРИГОРЬЕВ. Да? Может быть, может быть… (Стучит молотком. Громко говорит.) Край света, в общем. Слова живут дольше, чем предметы и понятия. Давным-давно всем ясно, что никакого края света нет, а все равно говорят: край света. А его – нет! Земля – круглая, нет края! С другой стороны, край может быть в любом месте, вы понимаете меня? В любом месте!

ИГОРЬ. Глубокая мысль.

ГРИГОРЬЕВ (переворачивает стол). Вот и все. Постоит пока. А потом можно клеем или гвоздями. Или новый купить.

ИГОРЬ. Лучше купить новый.

ГРИГОРЬЕВ. Что парадоксально: человек может всю жизнь прожить – и не думать. То есть ему кажется, что он думает, а на самом деле он черт знает чем занимается. А думает, может, только один раз – перед смертью. И вот я стал думать, стал вспоминать свою жизнь. И понял, что до этого я именно не думал. Жил, искал край света, нашел, по пути менял, извините, жен и вообще женщин – и что в итоге? И я вдруг с беспощадной ясностью понимаю, что все эти двадцать лет я знал, что вернусь – сюда. Я вдруг понимаю, что любил только одну женщину – твою маму, Лена. Только ее. С самого начала, когда ушел, я знал, что вернусь. Понимаете, если б не знал, то, может, вернулся бы раньше. А раз я знал, что рано или поздно вернусь, то как-то и не спешил… Все равно ведь вернусь, куда спешить? Вот так двадцать лет и не спешил. Невероятно? Согласен. Но это так, и другой версии нет! Понимаете?.. Человеку нельзя бегать от себя. Я бегал и искал. А все было тут, вот здесь… Я не это имею в виду, а… Здесь! А я зачем-то…

Пауза.

ЛЕНА. Мне очень жаль. Но у меня нет отца. Не было и не будет. Я не говорю, что его в самом деле не было. Но я не хочу, чтобы он был, понимаете? Если уехал, я не хочу, чтобы возвращался. Если умер, не хочу, чтобы воскресал. Царство ему небесное, понимаете? Понимаете?

ГРИГОРЬЕВ. Я все понимаю. Я, собственно, и не настаиваю… Это ваше право. Я просто хотел сказать…

Пауза.

ЛЕНА. Вы думаете, что я на вас смертельно обижена? Нет. Мне абсолютно все равно. Абсолютно. Я просто и спокойно не хочу, чтобы вы были. Вот и все. Мне это не надо.

ГРИГОРЬЕВ. Это ваше право. Я не претендую… А где мама, где Валентина? (Игорю.) Вы что делаете?

ИГОРЬ (качает стол). На прочность испытываю.

ГРИГОРЬЕВ. Нет, так не надо. У него же…

Ножка подламывается, стол падает.

Вот видите.

ЛЕНА (Игорю). Ты недобрый человек. Ты обидел моего отца.

ИГОРЬ. Он тебе не отец.

ЛЕНА. Я не признаю его отцом, но фактически он мой отец. У тебя нет ничего святого.

ИГОРЬ. Когда-нибудь я тебя все-таки убью. Я тебя иногда просто ненавижу.

ГРИГОРЬЕВ. Послушайте, молодой человек…

ЛЕНА (Игорю). Мне нравится. Что еще скажешь?

ИГОРЬ. Ничего. Я ухожу. Мне надоело. Я устал. (Идет к двери.) Может, увидимся когда-нибудь.

Выходит.

ЛЕНА. Может быть.

ГРИГОРЬЕВ (опять занимается столом). А где мама? На работе?

Пауза.

Здесь, значит, живете?

Пауза.

ГРИГОРЬЕВ. А где наша квартира, моя квартира? Она была в три раза больше.

ЛЕНА. Мы ее продали, купили эту.

ГРИГОРЬЕВ. Вам не на что было жить? Я все знаю, я все понимаю! А это что за столб? Потолок, что ли, валится? Кошмар, кошмар! А этот молодой человек – он кто?

ЛЕНА. Молодой человек.

ГРИГОРЬЕВ. Молодость – это молодость. А я фатальный разрушитель. Вот – появился и сразу что-то разрушил, я же чувствую. Или нет?.. Или вот твоя мама. Я ее любил и ушел, уехал, зачем, почему? Не знаю. До сих пор не знаю. Двадцать лет прошло, и до сих пор не знаю, не понимаю… А гвоздей нет? Чтобы укрепить как-то… Женился потом еще, разводился, работу менял – зачем? И каждая следующая жена была хуже. И каждая следующая работа была хуже. Я будто сам себе мстил, за что? Нет, серьезно, во мне сидит какой-то демон разрушения. Я даже в этом самом поселке Кавандык знаешь кем работал? Знаешь кем? С высшим образованием инженера-конструктора – знаешь кем? Подрывником я там работал. Есть такая специальность – подрывник. Горные породы взрывать. Для последующей разработки. Или вот тебе пример: покупаю машину. И в первый же день не только ее разбиваю, но из-за меня бьются грузовик, автобус и еще две машины, трое человек в больнице, меня судят. Дали условно, но я все равно – судим. Твой отец имеет судимость, представь себе!

ЛЕНА. Слушайте, мне неприятно. Вы мне не отец. И я вам не попутчик в поезде. Я без ваших рассказов обойдусь.

ГРИГОРЬЕВ. Я понимаю. Я все понимаю. Но я не только подрывником. Я много чего… Я на космодроме даже работал… То есть не совсем, но по профилю. Был там в командировке и… Жара страшная, а у меня это… Ну… Этот… Ну, люмбаго. Это когда вот здесь, в пояснице…

ЛЕНА. Мне неинтересно.

ГРИГОРЬЕВ. Я сам не люблю, когда про болезни. Но суть не в этом. (Ставит стол.) Я и за границей работал четыре года, я замечательно там работал, не дворником, не в ремонтной мастерской, я по специальности работал, я… И, короче говоря, заработал очень прилично. Можно было купить там домик, открыть свое дело. Но я решил, что сделаю это на родине. Я перевел все в наличность, и что, ты думаешь, было дальше? Угадай, что было дальше? Ты уже знаешь, что я за человек, что было дальше?

ЛЕНА. Мне неинтересно.

ГРИГОРЬЕВ. Я их проиграл. Я пошел в казино. Два раза выиграл, три раза проиграл – и все! Я даже разгорячиться не успел – и все! Я чуть с собой не покончил!.. Что, думаешь, такие, как я, с собой не кончают? Верно. А знаешь, почему? Потому что это их судьба! Она такова, что человеку дается возможность мучиться всю жизнь! Они прыгают с мостов и остаются калеками, но живыми!.. А когда мама придет? Она действительно ничего про меня не рассказывала?

Очень длинная пауза.

ЛЕНА. А из-за чего вы разошлись? Учтите, я вас не как отца спрашиваю, а просто мне интересно, как это бывает. Вы друг друга разлюбили – и все?

ГРИГОРЬЕВ. Нет. В том-то и дело, что мы любили друг друга – и разошлись. То есть она выгнала меня. Она очень гордая женщина. Она необыкновенная женщина. Чистая, как хрусталь! А я слишком разносторонний, понимаешь? Я все время что-то искал, что-то менял… Типичный российский интеллигент, духовные метания и тому подобное.

ЛЕНА. Она застукала вас? Вы ей изменили?

ГРИГОРЬЕВ. В общем-то да. То есть не застукала, что значит – застукала? Но подозревала… Я был, извини, красавец, и твоя мама была красавица. Но она считала, что кроме нас никого нет на свете. Она гордая была, она считала, что она – единственная. Но я тоже считал, что я единственный. А выводы мы сделали разные. Она сделала вывод, что я должен обожать только ее красоту. И я ее обожал, я ее любил. Но и другие женщины были, они любили меня. Я не мог обделить их. Настоящих мужиков не так уж много, я не мог оставить обездоленных женщин без настоящего мужика – хотя бы на время, хотя бы на ночь. Это подло, гнусно, но откровенно. (Гмыкает.) Вообще-то я так шучу, понимаешь?