Теза с нашего двора - читать онлайн книгу. Автор: Александр Каневский cтр.№ 38

— Мои родители из Польши. Они рассказывали, что их тоже не сразу здесь приняли, на работу не брали, приходилось улицы подметать… А теперь они прекрасно устроены, и все мы — полноправные израильтяне… Потерпи немножко, и у тебя всё наладится.

— Почему я должен ждать, пока меня признать соизволят?.. И вообще, почему здесь так презрительно относятся к выходцам из СССР?.. Меня даже спрашивали, умею ли я пользоваться унитазом… Они уверены, что в России спутники запускали из рогатки, а операции делали серпом и молотом!..

Однажды Янка уговорила его пойти на дискотеку. Там оказалось несколько его недоброжелателей, и завязалась драка. Их было трое, и они вытолкали его на улицу с напутствием: «Чтоб ноги твоей здесь не было!».

— Как вам не стыдно! — кричала Янка. — Вы ведёте себя, как фашисты, а не как евреи!

— Мы-то евреи, — с ухмылкой ответил один из парней, — а вот он… Когда ляжешь с ним в постель, присмотрись повнимательней!..

Они с гоготом вернулись в помещение. Дани поднялся с земли, и Янка стала протирать ему ссадины платочком, смоченным духами. Увидев разорванную штанину, достала из сумочки булавку.

— Сними джинсы, я заколю изнутри.

Он вдруг взорвался:

— Хочешь проверить, есть ли у меня обрезание?.. Нету! Нету! Нету!!!

Янка спрятала булавку и спокойно спросила:

— Скажи, как по-русски типеш?

— Дурак, — несколько растерянно перевёл Дани.

— Дурак! — бросила ему Янка и убежала.

У Стёпы были грандиозные планы на будущее: он задумал квартиру не покупать, а приобрести участок земли и там построить дом. Чтобы удешевить свой замысел, решил обойтись без архитектора и проектировать дом самостоятельно. Сперва он нарисовал роскошный многоэтажный терем на сваях, с огромными венецианскими окнами. Но после каждой новой иракской ракетной атаки, Стёпа укорачивал высоту, отрубал по этажу, укорачивал сваи и уменьшал размеры окон. К концу проектирования дом весь ушёл в толщу земли, а крыша превратилась в шарообразное железобетонное перекрытие с бойницами.

— Хороший дот, — похвалил Лёва, — не хуже, чем был у финнов, на линии Маннергейма.

Стёпа не успел ответить, раздался вой сирены и все поспешили в герметизированную комнату. В отличие от первых тревог, сейчас всё делали спокойно, без паники. Убежище уже было приспособлено для жизни с комфортом: туда передвинули холодильник с продуктами и выпивкой, внесли телефон и телевизор — можно было смотреть передачи и переговариваться с друзьями.

Не успели войти, раздался первый звонок. Стёпа снял трубку. Звонил Сюня, бывший рижанин, с которым Стёпа подружился во время изучения иврита в ульпане.

— Он бёт и бёт мимо. — У Сюни был уникальный порок речи: он не выговаривал мягкий и твёрдый знаки, но Стёпа его понял правильно.

— Это ему не на верблюде ездить!

— Пойдём завтра в сауну? — предложил Сюня.

— Что-то у тебя голос изменился.

— Поц, я же в маске!.. Так ты пойдёшь?

— Пойду, — согласился Стёпа. До обрезания он ходить в баню стеснялся, а после обрезания зачастил. — У меня есть бутылка кубинского рома. Ты ром пьёшь?

— Пю, — успокоил его Сюня.

Сюня, по профессии зубной техник, приехал одновременно со Стёпой, но уже имел собственный дом и ездил на «BMW».

— Откуда у него столько денег? — удивлялась Марина.

— Откуда, откуда?.. Изо рта! — объяснила ей Маня.

Стёпа воспринял это как выпад в свой адрес и бодро пообещал:

— Ничего! И мы заработаем.

Найти работу для Стёпы не было проблемой. Он был великим умельцем и выдумщиком. В Днепродержинске, в малогабаритной однокомнатной квартирке, вся мебель и электрооборудование были сделаны его руками, гениально и экономично. К примеру, тахта легко переворачивалась вокруг своей оси и превращалась в обеденный стол, книжный шкаф, при включении в электросеть, становился холодильником, а стулья были подключены к магнитофону — стоило на них присесть, как мощный хор: «вставай, подымайся, рабочий народ!» сбрасывал сидящего с места и стимулировал идти и вкалывать.

По профессии Стёпа был автомехаником. При хроническом отсутствии запчастей для двигателей, он мог заставить любую машину работать даже на геморроидальных свечах. Поэтому в Израиле сразу устроился в гараже, но там платили мало, и он придумал, как подрабатывать. За гроши купил у соседа дряхлую машину-долгожительницу, работающую на солярке, которую тот собирался уже везти на свалку. Быстро привёл двигатель в рабочее состояние, но долго возился с багажником, пока не превратил его в своего рода гармошку: стоило даже просто ладонями толкнуть машину сзади — багажник складывался, как от удара, стоило потянуть его на себя, он опять принимал нормальный вид. В этой машине, после работы в гараже, Стёпа «выходил на боевую тропу»: выезжал на трассу, резко тормозил, подставляя зад под удар следующему за ним автомобилю. Естественно, от любого удара багажник-гармошка превращался в лепёшку. Испуганный водитель виновато оправдывался и, чтобы избежать полиции и адвокатских разборок, предлагал Стёпе наличные. Стёпа возмущённо требовал судебного возмездия, но потом давал себя уговорить, брал деньги и отпускал свою жертву. Затем, завернув за угол, выходил из машины, вытягивал багажник до нормального состояния и снова выезжал на поиски новой жертвы. Он старался подставлять зад машинам побогаче: «Вольвам», «БМВ», «Мерседесам»… Их владельцы меньше торговались и больше платили.

Оправляясь на свой промысел «нетрадиционной ориентации», Стёпа сообщал: «Поеду попедерасю».

К удивлению и радости Алика Алиса всем сердцем приняла Израиль, восторгалась морем, набережными, природой, экзотическими фруктами, усиленно учила иврит, читала книги по иудаизму. Каждую пятницу, с появлением первой звезды, она произносила короткую молитву и зажигала субботние свечи. Однажды, застав её за этой процедурой, Дани насмешливо заметил:

— Крещёные евреи часто были самыми махровыми антисемитами. Но я никогда не думал, что христиане могут быть самыми одержимыми иудеями.

— Знаешь, сын, раньше Калахари, Гваделупа и Израиль для меня звучали одинаково. А теперь, когда я узнала эту страну, я полюбила её, и этот народ, и его историю. Я чувствую себя здесь, как дома.

— А почему же эта твоя любимая страна не принимает твоего сына?

— А ты её принял?.. Ты её признал со всеми её недостатками, парадоксами, даже пороками?.. Недавно я прочитала: «Израиль — это зеркало: какую рожу скорчишь, такую увидишь в ответ». Улыбнись Израилю — и он улыбнётся тебе.

— Как ему улыбаться, когда он бьет меня по щекам. Я не нужен этой стране, здесь другой уклад, другие нравы, другие ценности. И ты им не нужна! Просто ты увлекающийся человек, у тебя сейчас новое хобби: вместо мужчин — религия!.. Тебя ослепили эти чадящие огоньки!