День отличника - читать онлайн книгу. Автор: Максим Кононенко cтр.№ 28

— Дистанционный подрыв — это пошлятина, — отвечает Платону террорист, — Суррогат. Балалайки с матрешками. Я, разумеется, смертник. И мне очень нужны детонаторы.

— Уважаю, — кивает Платон, — Дайте ему детонаторов.

Из приоткрытых ворот появляется юноша с коробкой из-под шампуня «Хэд энд Шолдерс». В коробке лежат детонаторы. Юноша побегает к террористу и протягивает коробку ему. Террорист торопливо начинает хватать детонаторы и втыкать их в пачки пластида, притороченные под макинтошем.

— Теперь заживем… — бормочет про себя террорист, — Теперь мы им всем покажем… такой фейерверк! Вулкан! Везувий! Светопреставление! Огненный шторм!

— Слава Д.России! — говорит вдруг Платон, улыбаясь.

— Слава Д.России? — переспрашивает удивленный террорист.

— Букет мерцающих огней разрывается голубым салютом с серебряными хвостами и золотыми огнями, — говорит Любомиров, обнимая руками весь мир, — Трещащий и мерцающий букет разрывается синим салютом с мерцающими огнями, цветные звезды разрываются цветными сферами с серебряными хвостами, золотыми хвостами с синими огнями, мерцающими огнями, цветные или трещащие букеты разрываются цветными сферами, трещащие букеты разрываются трещащими сферами.

— Ну, ничего так… — бормочет террорист, — Но мне больше нравится горный рассвет. Заряды с крупным калибром. Эстафета радости и восторга с участием красных сфер, переходящих в мерцающие сферы, и пунктирных сфер золотого цвета, становящихся пунктирными серебряными сферами, которые красочно сменяются трещащими сферами. Красочный финал!

— О да, финал там что надо! — кивает Платон и делает террористу приглашающий знак рукой.

— О чем это вы? — недоумеваю я.

— Это модели терактов, — отвечает мне Любомиров, — Производство китайского отделения «Проктэр энд Гэмбл». Когда-то они занимались новогодними фейерверками, а теперь готовят устройства для террористических взрывов. Заряды с крупным калибром. Ассорти эффектов под торжественный гром. Классические сферы, цветные букеты с трещащими звездами, серебряные пальмы в огненных кольцах и кольца с серебристым мерцанием.

— Подмосковные вечера, — говорит террорист.

— Правильно, — кивает Платоша, — А этот вот: золотые змейки красочно раскрываются цветными сферами, созвездиями красного и зеленого цвета и расходятся блуждающими огнями в компании грандиозных пунктирных сфер из золотых нитей с яркими огнями на концах?

— Килиманджаро, — говорит террорист, — Наверное, пойдем уже, а? Кураж пропадает.

Ворота в сектор тем временем растворяются.

— Милости просим, — говорит Платон террористу и кланяется. Представитель редкой народности легко улыбается в ответ и проходит в ворота. Мы движемся следом.

Перед нами весь сектор. Огромное огороженное высокой стеной пространство с еле заметными сквозь тонкий снег подпалинами прежних взрывов. Слева — бетонный бункер для наблюдателей, справа — заряженный грузовик с гексогеном. Прямо перед нами, в самом центре сектора — большая деревянная сцена. На сцене шеренгой стоят искусно выполненные из воронежского силикона куклы людей с микрофонами в руках. Я с интересом рассматриваю их затейливо-вычурные одеяния.

— Артисты тоталитарной эстрады, — с гордостью говорит Платоша, заметив мой взгляд, — Копии удивительной точности. Повторяют не только внутренние органы прототипов, но даже и их повреждения. Например, печень…

Террорист в макинтоше быстро устремляется в центр сектора, к сцене.

— Э, э! — кричит ему вслед Платоша, — Не спеши!

Террорист притормаживает и недоуменно оборачивается.

— Надо оформить заявку, — говорит Платон, — Заявку на теракт. А то непорядочек.

— Волокита, — морщится террорист, — Давай я так просто взорву… раз — и всё? У тебя тут потом целый грузовик взорвется, от меня и следа не останется.

— Щаз! — улыбается террористу Платон, — А детонаторы я тебе как спишу? На благотворительность? Нет, любезный друг, мы живем в честной и прозрачной стране. Так что изволь пройти в помещение и написать заявление.

Террорист вздыхает, но подчиняется. Мы вместе подходим к бункеру. У дверей стоит улыбающийся морской пехотинец.

— Хау ду ю ду? — спрашивает Платоша.

— Йес ай ду, — отвечает солдат и открывает толстенную алюминиевую дверь, — Уот виз зе фэйс оф зис мэн, сир? [67]

Все вместе проходим внутрь.

В бункере очень демократично. Большой стол «Проктэр энд Гэмбл — ИКЕА» из новгородского полистирола. Рядом с ним — четыре таких же полистироловых стула синего цвета и шкафчик. Платон достает из шкафчика бланки, морпех присматривает за террористом, а я подхожу к смотровой щели, возле которой на треноге установлена небольшая белорусская подзорная труба. Припадаю к трубе и навожу ее на центр сектора, прямо на сцену. Рассматриваю куклы вблизи.

Вот симпатичный юноша с глумливой улыбкой. А вот рыжая старуха в вызывающей мини-юбке. Постыдилась бы показывать ноги. Вот здоровенный верзила, похожий на падшую женщину. А вот разодетый в пестрый халат старичок с длинной козлиной бородкой. Вот длинноволосая женщина, на лице у которой тридцать, а в глазах и все восемьдесят. А вот белобрысый проказник с отставленным задом и серьгой в правом ухе. Вот прекомичный дуэт — похожий на Сартра господин в черной паре и рядом с ним большегрудая женщина с глазками-кнопками. А вот высокая дама с лицом куртизанки и в тюлевой пачке. Вот два щуплых мужичка в платочках и юбках. Какая же гадость! А вот похожее на яркую тропическую гусеницу существо — все в блестяшках, с огромной бесформенной грудью, в нелепой шапочке, в халате с высоким воротником и с тоненькими юношескими ножками. Мерзость. Прототипы этих людей когда-то работали на так называемую стабильность, зомбировали и оглупляли граждан Д.России, создавали у них ощущение лицемерного праздника в то время, как страна разворовывалась, задыхалась от несвободы и полным ходом двигалась к катастрофе. Чувство животной ненависти поднялось во мне откуда-то снизу, но я быстро справился с приступом — свободный человек не должен давать места ярости. Мир есть любовь, свобода и демократия, и поэтому новая, поистине народная власть не тронула всех этих клоунов. Их просто люстрировали, прогнали изо всех эфиров и из профессии — не нужно нам всей этой пошлости. У нас все в порядке с культурой — для того, чтобы подумать, у нас есть Женя, а для того, чтобы посмеяться — есть Витя. А чтобы попеть — костер и гитара. И песни Булата.

— Прошу разрешить мне проведение персонального террористического акта, — вдруг слышу я голос Платона, который диктует, и оборачиваюсь — По форме… по какой форме проводить будешь?

— Самоподрыва, — отвечает сидящий за столом и пишущий террорист.

— По форме самоподрыва, — продолжает Платон, шагая по помещению, — специального сертифицированного заряда мощностью, равной… что там у тебя будет?