Изюм из булки - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Шендерович cтр.№ 53

— И что вы сделали? — спрашиваю.

— Как, — говорит, — что? Ушел. Вот теперь думаю, куда пойти. Хотел в милицию, но боюсь. Они же могут сделать со мной все что угодно. Меня же нет!

Уже после того, как наша команда перебралась на ТВ-6, и по такому случаю ТВ-6 ликвидировали, в поликлинике меня узнала женщина, работавшая в регистратуре, и через окошечко негромко сообщила:

— Мы по вам очень скучаем!

— Спасибо, — ответил я.

— Держитесь… — попросила женщина, переходя на шепот. И почти за пределом слышимости добавила. — Не сдавайтесь…

Сижу в уютном московском кафе — и не один, а с дамой.

А по кафе слоняется пьяноватый дембель — весь из себя уже совершенно нестроевой и раскованный. Подсаживается к столикам, пытается знакомиться, что-то все время рассказывает… Вдруг — спасибо тебе, Останкино! — он узнает меня. То есть не то чтобы узнает, а просто видит знакомое лицо и подходит пообщаться:

— О! Привет!

— У вас ширинка расстегнута, — говорю я ему чистую правду и получаю непобедимый ответ:

— А я не стесняюсь.

Национальная идея, находившаяся в федеральном розыске со времен Бориса Николаевича, в ноябре 2003-го вдруг объявилась сама. Случилось это в прямом эфире Первого канала, после победного матча Уэльс—Россия. Озвучил идею, неожиданно не только для мира, но, пожалуй, и для самого себя, герой встречи, защитник Евсеев.

Идучи в раздевалку после матча, он обнаружил перед своим разгоряченным лицом несколько телекамер — и громко, по очереди, сказал в каждую их них… (см. заголовок). Я думаю, Евсеев не имел в виду обратиться таким образом к российским болельщикам, а имел в виду как раз Уэльс, да и, чего мелочиться, все семь восьмых земной суши снаружи от Родины.

Сам того не желая, он разом выразил то, чему многие века подряд были посвящены главные усилия нашего народа. Лучшее и худшее, что мы делали на Земле, мы делали ради права сказать эти бессмертные, хотя и недлинные, слова. Потому что просто, как какие-нибудь бельгийцы, жить ежедневной порядочной жизнью по общим скучным законам — ну, не вдохновляет! Эдак живя, некому даже изложить национальную идею (см. заголовок).

А вот соорудить в чухонских топях чудо-город или победить Гитлера, потому что (см. заголовок), и потом самим же оккупировать пол-Европы с тем же внутренним посылом; и назло Америке первыми полететь в космос, и спиться назло КПСС… Ах, это наше!

Впрочем, Евсеев был не первым. Задолго до этого Ломоносова в бутсах какой-то неизвестный Лавуазье сформулировал не хуже: Игорь Иртеньев, вернувшись из путешествия по Родине, божился, что, проплывая под Вытегрой, видел пустынную пристань без малейших следов человеческого присутствия. А на пристани этой — метровыми буквами написанное «Хуй всем!»

Не «вам», обратите внимание, а — «всем»…

Игорь первым и догадался, что это она и есть, долгожданная национальная идея. Он даже предлагал скинуться и прорубить в тайге просеку соответствующего содержания, чтобы из космоса видно было…

Этот кинематографический термин означает съемку персонажа, глазами которого мы видели предыдущий кадр.

Недавно мы — я, жена и дочь — устроили авантюру и полетели в Южную Америку. В несколько немаленьких перелетов добрались аж до Огненной Земли, где и провели три дня. И можете поверить: самым поразительным впечатлением в городе Ушуайя был не пролив Бигль с Кордильерами на чилийской стороне и не морские львы с птичьими базарами, а вот само это ощущение, что ты — на краю света.

И на этом краю света растет наша подмосковная кашка.

Впрочем, это только ты думаешь, что кашка подмосковная, а вокруг край света! Потому что мирные ушуайцы имеют совершенно противоположные понятия о кашке, центре и периферии. Кашка — растение безусловно ушуайское; центр мира — Буэнос-Айрес; Огненная Земля, конечно, некоторая провинция, но Россия… Позвольте, где же это?

Один ущуайец некоторое время вспоминал — и вспомнил.

— А, знаю! — обрадовал он нас наконец. — Это возле Украины.

Слава Полунин, услышав от меня эту историю, тут же ответил симметричной. О том, как в Новой Зеландии он увидел карту мира — и мира не узнал. То есть: два полушария на месте, какие-то более или менее знакомые очертания присутствуют, но общий вид планеты — совершенно незнакомый.

Он всмотрелся, и оказалось: у них в центре мира — Новая Зеландия. А всяческие европы-америки разбросаны по краям тарелки, эдаким гарниром.

В сущности, правильный подход к вопросу. Как в старом анекдоте про портного из Жмеринки, увидавшего костюм, пошитый в Париже: «Какая глушь, а как шьют!»

Но как полезно бывает посмотреть на себя с обратной точки!

Семилетняя дочка так рассказывала про первое гуляние с юной собакой Джулькой:

— Представляешь, она выкрутилась из ошейника, немного понаслаждалась свободой и в ужасе побежала домой!

Очень похоже на рассказ о России в историческом отрезке от Горбачева до Путина.

Президентство Ельцина должно было закончиться летом 2000 года, и телекомпания НТВ заблаговременно сняла про Бориса Николаевича документальное кино. Так сказать, на посошок.

Делал это кино кинорежиссер Сергей Урсуляк, и к Новому, 2000-му сделал его почти полностью; оставалось произвести некоторые технические операции — свести звук, накатать титры… В запасе было полгода.

31 декабря 1999 года, с утра пораньше, Урсуляк с чистой совестью отключил мобильник и пошел с друзьями — не в баню, но вроде того. В общем, отдыхать.

Практически одновременно с Урсуляком пошел отдыхать президент Ельцин — и вся страна встала на уши. Встало на уши и НТВ: прощальный фильм про «Большого Бена» надо было давать сегодня.

А режиссера дома нет и по мобильному он «временно недоступен». И друзья, с которыми он провожает старый год, «временно недоступны», причем уже несколько часов. И жена на грани нервного срыва, потому что из «Останкино» ей звонят каждые пять минут.

А счет уже и шел на минуты. К подъезду дома, где жил Урсуляк, послали машину и еще одну с мигалкой, чтобы сократить время пути в «Останкино» до минимума. Машина есть, мигалка есть, Урсуляка нет.