Птица над городом, или Две недели из жизни оборотня - читать онлайн книгу. Автор: Елена Клещенко cтр.№ 11

— Угу.

Катя откусила от шоколадки, собрала ложечкой пенку с кофе, ложечку облизала и еще раз откусила от шоколадки. Я ждала.

— Да рассказывать-то нечего. Не поверишь, но работает такой мастер-класс, где учат превращаться в животных. При спортивном клубе. И стоит это счастье всего да ничего — сто баксов за десять уроков. То есть берут любого желающего и превращают, например, в тигра. Или дракона.

— Сильно, — согласилась я. — А телекинезу они там, случайно, не учат?

— Нет, телекинезу не учат, только превращениям. Теоретические семинары, медитации, пластика.

— И как, стопроцентная гарантия?

— Нет, совесть у них все-таки есть. Гарантируют они уникальную сумму знаний и мистический опыт, а превращаться будут только те, у кого откроется дар.

Обычные шарлатаны? Скорее всего. Мы редко говорим «превращаться», наше слово — «оборачиваться». А что касается обучения — оно возможно, иначе как бы мы принимали другие звериные Облики, помимо главного, который есть у каждого с рождения? Только вот учить можно не любого. Если человек или зверь по природе своей не оборотень, то заплати хоть сто долларов, хоть тысячу, оборотнем он не станет, как железный гвоздь не поплывет в воде. Разве что… впрочем, это к теме не относится. Искать же скрытых оборотней таким извратным методом — среди доморощенных мистиков, обремененных лишними деньгами, — затея дурацкая. А вот избавлять их от денег — самое то, что надо.

— Ты-то как к ним попала? Неужели оплатила обучение?

— Что я, с ума сошла? Пришла по объявлению на первое бесплатное занятие, про него и написала. Хочешь почитать?

Я согласилась. Надо же, в самом-то деле, курировать молодые кадры.

У этих людей человек и лиса, человек и рыба жили бок о бок, не ущемляя друг друга, они даже помогали друг другу, и люди, которые далеко пошли и которым завидовали, часто бывали обязаны своим счастьем скорее лисе или обезьяне, чем человеку.

Герман Гессе.

Среди журналистской братии наших достаточно много. Побольше, чем среди тех… в погонах. Профессия со свободным графиком, допускает как незаметность, так и некоторую эксцентричность поведения, приветствует оперативность и умение проникать куда не велено, начальство зачастую смотрит сквозь пальцы на мелкие правонарушения и конфликты с общественным мнением — где еще оборотню найти такое прикрытие? Гиены пера, одно слово.

Каким бы ни был врожденный Облик, усвоить два-три других обычно бывает не слишком сложно. (Некоторым, правда, дополнительные Облики, хоть убей, не даются, но это скорее исключение из правила.) Кошка, собака, какая-нибудь птица — и шуруй куда хочешь. Одна моя хорошая приятельница наработала себе целую коллекцию собачьих Обликов: там у нее и левретка, и чихуахуа, и всякие прочие мелкие недоразумения искусственного отбора. Нечто глазастое, абрикосового цвета, мохнатое (или, наоборот, почти голенькое), фейс-контроль проходит всегда, если не метаться и не слишком привлекать внимание персонала. Оборачиваться в человека не обязательно, достаточно забраться под стол либо за кресло и слушать: с собачьими ушами и профессиональной репортерской памятью ни микрофон, ни диктофон не надобны. Нет такой тусовки «без прессы», куда бы Ирка не промылилась. Скандальный репортаж — это Иркино всё. И в лицо ее, что немаловажно, до сих пор не знают. А то бы, пожалуй, убили давно… Шеф на нее молится, доброжелательные конкуренты и жертвы Иркиной наблюдательности исходят версиями, как она это делает, с кем спит да на кого работает. Но никто (кроме наших, естественно) и близко не догадывается, в чем секрет. Хотя многие с досады попадают в яблочко: Ирка — сука. В самом что ни на есть положительном смысле.

А вот одна такая дамочка из желтой многотиражки, она еще откликается на имя Прасковья, действует по-другому. Оборачивается крысой — и в канализационный люк либо по вентиляции. Летом, говорит, еще и ужом бывает. У нее тоже уйма Обликов наработана, на все случаи жизни и ремесла. Но от природы она гиена. И в прямом смысле, и в переносном.

Так к чему я это все? К тому, что у нас, журналистов-оборотней, двойная профессиональная солидарность. Свои отношения, свои обязательства, взаимовыручка в острых ситуациях, невзирая на различия в моральных кодексах, политических взглядах и размере гонорара. Я сама, например, кое-чем обязана одному… ворону, в смысле, мужчине-вороне — штатному сотруднику «Утра России». В человеческих Обликах единственно возможная между нами форма общения — демонстративно не поздороваться и потихоньку плюнуть вслед. Терпеть не могу эту братию (то есть не ворон, а левых). И если бы этот тип просто работал на левых-нормалов, но он еще пишет в Интернете всякие вещи для левых-оборотней! Например, что специализированные учебные заведения вроде нашей спортивной гимназии — зло, что элитарность калечит детские души, и что нам давно пора бы перестать противопоставлять себя нормалам и научиться жить их интересами, а также сотрудничеству и взаимопониманию… Убила бы. Нормальская школа — для маленького оборотня кошмар, я уже говорила. Он, кстати, тоже учился в советское время, он не моложе меня, а отчего такой придурок — не знаю. А вот так получилось, что я ему должна… Ладно. При случае верну долг.

Возвращаясь к теме — есть у нас, помимо профессиональной солидарности, очень специальная база данных. Туда мы складываем все, что касается оборотней и может интересовать журналистов. Причем не только как тема для статьи, но и по разнообразным личным поводам. Словами выразить не могу, насколько разнообразным.

Нет, я не уверена, что этой базой не пользуется никто, кроме журналистов. Несмотря на всяческие пароли и защиты — скорее всего, те, кому положено, бдят и там. После двадцати лет непрерывных сенсационных разоблачений странно было бы думать иначе. Наверное, смотрят с пристрастием, и кто что кладет, и кто что берет… Ну а где не смотрят? Мой повод для визита в базу был вполне невинным.

Тем более что я и не нашла ничего. Ни про Матвеевых, ни про Жарову. Равно как и про Шарову. Ну, значит, не повезло.

После работы я еще мотнулась в парикмахерскую. Я уже говорила, что оборотни много времени уделяют прическам? Не все, конечно, но многие. Кто ударяется в бешеный креатив, такой, что на улицах оборачиваются, кто делает простую, но оч-чень недешевую стрижечку с укладкой. А причина проста: волосы нас выдают. Нет, не то чтобы они совсем похожи на перья или шерсть. Они у нас просто… от природы странные. Не как у людей. У меня, например, то черные, то графитово-серые, в зависимости от освещения. Наталкины черные пряди отливают зеленой радугой, как сорочий хвост. У хищных зверей фактура такая… своеобразная. Мягкие, очень ровные, или, наоборот, клочковатые — шерсть, а не волосы. Так уж лучше скрыть эту роскошь стойкой краской или, по крайней мере, соорудить прическу, тогда любая странность сойдет за ухищрения стилиста…

Когда у меня присутственный день в редакции, Машку забирает няня, Таисия Павловна, она же водит чадо на рисование и английский. Большая удача — найти няню из наших. Причем такую, которая действительно умеет обращаться и с детьми, и с другими животными. Это должна быть скорее Мэри Поппинс, чем Арина Родионовна. Хотя «выпьем с горя, где же кружка?» припоминается рано или поздно всем родителям и воспитателям малолетних оборотней…