Кого за смертью посылать - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Успенский cтр.№ 34

— Сэр Бабура, не найдется ли у вас детского зля? — обратился Яр-Тур к кабатчику.

Бабура посмотрел на короля как на заговорившую табуретку.

— Хотя что это я, — сказал Яр-Тур. — Но помяните мое слово — из парня выйдет добрый оруженосец!

Те, которые были,

Те, кого уже нет,

Те, которые жили

Много ли, мало ли лет,

Те, кого уж забыли,

Может, где-то живут.

Но не тут.

Борис Смирнов

— …На третий день въезжает Дурак-царевич в темный лес. Глядь — навстречу ему лежит в гробу, насосавшись кровушки, сам граф Дракула. Взмахнул царевич осиновым колом, как его Яга Прекрасная учила, а граф взмолился человеческим голосом:

— Не бей меня колом. Дурак-царевич, без меня все сочинители с голоду пропадут, а я тебе в трудный час пригожусь!

Пожалел Дракулу царевич, засунул вместе с гробом в торбу и дальше поехал.

Едет-едет и видит — сидит Немал-человек, весь из чужих кусков сшитый суровой ниткой, ищет погубить своего батюшку, доктора Франкенштейна.

Дурак-царевич и его пожалел, хотел добить, чтобы не мучился, а чудовище его просит:

— Не трогай меня. Дурак-царевич, без меня никакого романтизму не будет, все лицедеи без работы останутся! А я тебе в досужий час пригожусь!

Помиловал царевич и его, посадил в торбу и дальше двинулся. Выезжает на поляну, а там какой-то неопознанный злодей гулящих девок острым ножичком потрошит, на печенки и селезенки разбирает.

Вытащил Дурак меч-кладенец, хотел снести Потрошителю безумную голову, так тот возражает:

— Нельзя меня рубить, Дурак-даревич, меня Джеком зовут! Без меня сыщикам нечего делать станет, начнут они сами дела придумывать да невинных привлекать! Я тебе, когда понадобится, помощь окажу!

— Блин с тобой, полезай в торбу, да никого там не трогай…

Ехал, ехал царевич и приехал в город Голливуд. У ворот стоит Великий Немой и кричит…

…Жихарь подошел тихонько сзади и рявкнул. Апокалипсия Армагеддоновна полетела с завалинки, а Ляля и Доля, слушавшие сказку, рассмеялись и заступились за гуверняньку:

— Батюшка, Дурак-царевич — это не про тебя!

— Сколько тебя, злокачественная старушка, предупреждать? — вздохнул богатырь. — Ну зачем ты детей пугаешь?

Гувернянька с достоинством поднялась.

— Дневные сказки избывают ночные страхи! — важно сказала она, хотя Жихарь так и не понял, кто кого избывает.

— Сходите, дочери любезные, проведайте братца — он проснулся, хочет вас видеть… Ляля и Доля умчались.

— Спит по-прежнему, — сказала Апокалипсия Армагеддоновна, не дожидаясь вопроса. — Вы там до чего досоветовались?

— Перегонный котел от натуги взорвался, — ответил богатырь. — Головы уцелели, умы прояснились. Сейчас решаем, кого за Смертью посылать.

— Все равно же сам пойдешь. А куда хоть, знаешь?

— В Костяные Леса, конечно, — сказал Жихарь. — Только как теперь туда проникнуть, живому-то? Не отравишься, не удавишься… Разве что… — Он задумался.

— Вот слушай, — сказала гувернянька. — То есть больше никого не слушай, кроме меня. Людей с собой не бери, прихвати одного Колобка — невелика тяжесть. Поезжай прямо сейчас, чтобы никто не знал, не то начнут отговаривать. А когда вернешься, они, поди, и не заметят…

— А на что мне Колобок?

— Он многое знает, если потрясти как следует. Значит, слушай… Только больше меня злокачественной не обзывай!

— Не буду, — кивнул Жихарь.

— Сыну на всякий случай имя оставь…

— Нет, — сказал Жихарь. — Когда вернусь с победой, тогда и нареку. А иначе ведь все равно он не вырастет, так и будет младенец…

— Как хочешь… Стало быть, сгоняла я нынче Симеона Живую Ногу в одно место…

…Когда-то скифы были многочисленным и могущественным племенем, ходили в дальние походы, покоряли царства и государства, свозили в свои холмистые земли несметные богатства. От хорошей жизни скифы обленились, переложили все дела на рабов, а сами предались развлечениям.

Развлечений у скифов было два. Первое заключалось вот в чем: знатный воин залезал на одинокое дерево либо на высокий столб, нарочно для этого вкопанный в землю. Слуги подводили под дерево оседланного коня, скиф примеривался к конской спине и прыгал, растопыриваясь в воздухе. Если, рухнув в седло, скиф ломал коню крестец, то считался победителем и прославлялся вовеки. Если не ломал, то подвергался насмешкам и понуро шел в свой шатер, чтобы с помощью обильной пищи набрать вес для следующего состязания.

В шатре его ждало и другое развлечение — усмирять строптивых рабынь. Но после подобного прыжка — неважно, удачного или нет — усмирять было очень трудно, поскольку у прыгуна все там было отбито. Так что участвовать последовательно в двух развлечениях удавалось только самым выносливым.

С годами конское поголовье у скифов сильно сократилось, рабыни же сделались не то что строптивыми, а откровенно наглыми. Помыкали толстыми витязями как хотели.

Те, кто поумнее, отказывались от дедовских обычаев: не калечили коней и не мучили зря рабынь — они потихоньку уходили в леса, научились ставить избы, сеять жито. Так и появились на свет многоборцы, и сердились многоборцы, когда напоминали им о скифском происхождении. Тем более что и глаза у них стали уже не раскосые и не жадные, в отличие от предков.

Соседи — те же степные орды — давно бы искоренили это древнее племя, но была у скифов одна верная выручка. Научились они в трудный час отправлять к своим скифским богам гонцов, чтобы жаловаться непосредственно самому вышнему начальству. Для этого рыли глубокую яму, складывали туда обильные припасы на долгую дорогу, закалывали доброго коня, парочку отроков и служанок, а потом выбирали после известных состязаний лучшего воина и в награду удавливали его, плача и рыдая. Укладывали героя на ложе из трав, накатывали над ямой бревна и насыпали поверх бревен высокий курган. Герой попадал куда следует, излагал требования племени и указывал на обидчиков.

Опасаясь небесного гнева, соседи со скифами не связывались.

Впрочем, точно так же провожали в Костяные Леса умерших или убитых вождей.

Быстроногий Симеон выяснил, что последний вождь по имени Карбасай умер от пузяного вздутия еще на исходе зимы и до сих пор не похоронен — прощальные обряды и пиры заняли много времени, а тут еще и Смерть куда-то подевалась… Некому стало нынче провожать вождя…

Поэтому примчавшегося на необыкновенном коне Жихаря скифы встретили весьма радушно — не помнили такого в племени, чтобы кто-нибудь по доброй воле согласился сойти в могильную яму.