Лица - читать онлайн книгу. Автор: Джоанна Кингсли cтр.№ 8

Одной из сторон его любви к обладанию и контролю была склонность к схватке. В прессе Бернарда называли «дальновидным» и даже «пророчествующим». Это означало, что он умел распознать нужды и желания своих клиентов еще до того, как они успели их выразить.

Когда он прочитал доклад Хрущева на XX Съезде КПСС, в котором раскрывались преступления сталинской эры и осуждался культ личности, Бернард понял, что внешняя политика СССР вот-вот изменится. Съезд состоялся в феврале 1956 года. Прошло чуть больше года, но указаний по поводу торговли между Востоком и Западом до сих пор не поступило. Однако тайные прошлогодние визиты Бернарда начали приносить плоды. По мере того как советская политика менялась, он начал вынашивать планы продажи сельскохозяйственных машин. Хрущев отдавал приоритет сельскому хозяйству, и у Бернарда уже был наготове лист товаров. Этим утром он прибыл в Ленинград из Москвы.

— Моя встреча с Председателем продолжалась тридцать пять минут, — сообщил он за ужином. — Я нашел его сообразительным, проницательным и все подмечающим человеком. К тому же он отчаянный борец. Хрущев — замечательный политик.

Георгий Сареев кивнул. Он, конечно, никогда не встречался с Председателем, но он польщен, что тот именно его выбрал для тайных переговоров с Мерриттом. Кажущаяся неофициальность встречи — дома, за ужином, в присутствии детей — служила им хорошим прикрытием. Мерритт приехал в СССР как частное лицо. Администрация Эйзенхауэра в США не склонна пересматривать концепцию «холодной войны» между двумя сверхдержавами, и Конгресс никогда бы не одобрил ни сам визит, ни его цели. Но и советский, и американский лидеры хотели наладить торговые связи со своим бывшим союзником и развивать их в духе взаимовыгоды на основе мирного сосуществования.

— Председатель Хрущев в основном одобрил мой план, — произнес Бернард, пригубив Шато От-Брион 1949 года. Бордо ясно показывало, насколько высоко Георгий ценил своего гостя. Менее значимому он подал бы грузинские вина. — Поэтому нам предстоит обсудить множество деталей.

— Деталей, товарищ Мерритт? Вы имеете в виду формы платежей?

Бернард улыбнулся:

— Еще нескоро Советский Союз сможет получить кредиты. Но у меня возникли одна-две мысли, как нам поступить сегодня.

После ужина они, за коньяком и сигарами, два часа серьезно говорили в гостиной. Каждый из них хорошо понимал свою задачу. Георгий, неофициально представлявший советское министерство торговли, должен был закупить побольше оборудования при минимальных долларовых ресурсах. Бернард, действовавший неофициально от имени США, предлагал условия оплаты, которые должны были увеличить заказ и вместе с тем повысить его престиж в Америке.

К концу вечера оба оказались удовлетворены. Чтобы содействовать балансу в торговле, Бернард предложил продавать на североамериканском и южноамериканском рынке русские матрешки и другие игрушки из России. От себя лично он предложил кредит в двадцать миллионов долларов с необыкновенно выгодными условиями выплаты.

Он мог позволить себе быть щедрым. В добавок к тому, что Бернард рассчитывал продать большую партию сельскохозяйственных машин и оборудования, он получил заверения Георгия, что будет «иметь доступ к предметам культа», иными словами, сможет вывозить из страны ценнейшие иконы.

Георгий чувствовал, что доволен собой: он продавал прошлое ради будущего. Так поступают настоящие коммунисты, и партия вновь поверила в него.

Наверху, на половине Дмитрия, Женя, скрестив ноги, сидела на кровати брата. На ней был шерстяной халат и носки. Она замерзла и хотела бы скользнуть под одеяло, но после той ночи, когда брат отвернулся от нее, дала себе слово, что больше не ляжет рядом с ним. Не ляжет даже в его постель. Дмитрий сидел на стуле у стола по-прежнему в костюме, надетом для встречи Бернарда Марритта. Рукава стали коротки и отвороты брюк поднялись к коленям с тех пор, как он надевал его в последний раз на свое пятнадцатилетие. В костюме брат не выглядел старше, наоборот, еще больше казался мальчишкой. Но у него начали расти усы: настольная лампа высвечивала бесцветную поросль над верхней губой. Женя заметила, как усы двигались, когда он читал ей вслух доклад Хрущева XX Съезду КПСС: «… по инициативе Сталина допускались вопиющие нарушения ленинских норм…»

— Скучно, — запротестовала Женя.

В раздражении он поднял на сестру взгляд, зрачки, как у матери, сошлись в уголках глаз.

— Совсем не скучно, Женя. Очень важно, чтобы ты поняла. Вот сейчас отец ведет переговоры с американцем. Откуда у него такое право?

Женя поймала взгляд брата. Зачем он все это спрашивает? Внизу ершился, здесь занудничает. Она собралась к себе в кровать и вспомнила Бернарда Мерритта. Тот поцеловал ее руку.

— И я не знаю, — признался брат. — Но в последние дни я многое перечитал и передумал. Каким бы образом пост ему ни достался, отец много лет занимает свой пост. Восемь из них — при Сталине. А теперь мы узнали, кем был Сталин.

Женя ждала, потирая пальцы на ногах, чтобы согреть ступни.

— Постараюсь сказать все это попроще. Ты ведь веришь в социализм, Женя?

— Конечно, верю. Не мели чепухи.

— А в партию?

— Конечно.

Дмитрий кивнул:

— Конечно. Партия говорит нам, что Сталин был преступником: бросал в тюрьмы невинных людей, мучил их, убивал. А что в то время делал наш отец?

Женя не ответила. Брат всего лишь школьник, убеждала она себя. Не может он знать столько, сколько воображает, хотя и прочитал много книг.

— Отец всегда работал дома, — напомнила она ему. — Он не связан со всем этим.

— Второе предположение не проходит, — заметил Дмитрий раздражающе высокомерным тоном. — Мы совсем не знаем, какую он выполняет работу. Знаем только, что служит в министерстве торговли. И что же это означает? Да что угодно. Он может быть даже шпионом.

— Не сходи с ума! — Женя распрямила скрещенные ноги и свесила их с кровати.

— Пока не схожу. Может быть, все это и не так. Но я хочу знать одно, как он умудрился сохранить свою должность, несмотря на перемены в руководстве. Я читал несколько статей и знаю — люди, стоявшие у власти при Сталине, исчезли. Вероятно, умерли. Вспомни, хотя бы, Берию.

— А кто он такой?

— Женя, тебе пора больше интересоваться политикой. Берия возглавлял секретную службу безопасности и являлся предполагаемым преемником Сталина. Четыре года назад он стоял у одра Великого Кормчего. А что же сталось с ним потом? После того как умер Сталин, его объявили агентом мирового империализма и через шесть месяцев расстреляли.

— А зачем ты мне обо всем этом рассказываешь?

— Чтобы ты смогла увидеть отца таким, каков он есть, — он взял со стола газету и принялся снова читать: «… были совершены чудовищные преступления…» Чудовище служило чудовищу!

— Не говори так!

— Может быть, у матери были веские причины, чтобы уйти.