Месть Мими Квин - читать онлайн книгу. Автор: Ширли Конран cтр.№ 51

Мими подарила Физз на Рождество светло-серое замшевое пальто с воротником из серебристой лисы. Макс на мгновение представил себе обнаженную Физз под этим роскошным одеянием и тут же выскочил из постели.

– Еще одно твое слово, и я отправлюсь в Нью-Йорк с папиным рождественским подарком! – Он помахал чеком.

– Ну и проваливай! – Физз схватила стеганое пуховое одеяло, выскочила из спальни, бегом спустилась по лестнице, влетела в гостиную, заперла за собой дверь, завернулась в одеяло, легла на диван и мгновенно уснула.

На следующий же день Макс забронировал себе место на пароходе. Возможно, если его не будет месяц, Физз перестанет быть такой эгоисткой.

* * *

Оказавшись на Манхэттене, Макс сразу же отправился в театральный квартал. Таймс-сквер выглядела куда более дешевой и безвкусной, чем ее лондонская сестра Шефтсбери-авеню. По форме площадь напоминала треугольник. Она была грязной, кричаще-безвкусной и маленькой. Уродливые афиши, под ногами – обертки от шоколада, пустые пачки из-под сигарет, разорванные газеты. Запах горящего масла и застоявшегося пива. Свалка для отбросов общества. Макс был расстроен, как ребенок… Но вечером, когда зажглись фонари, Бродвей преобразился. На помойке зажглись звезды, в строгом геометрическом порядке обрисовывая вывеску над каждым театром.

Макс не пошел к известным театральным деятелям, к которым отец рекомендовал ему обратиться, потому что он искал общества актеров своего возраста. Каждое утро он завтракал в маленьких кафе, где собирались молодые актеры. Макс быстро обзавелся друзьями. Один из его новых приятелей помог ему снять крошечную квартирку.

Следующие две недели Макс наслаждался радушной, энергичной атмосферой Нью-Йорка, бросаясь от одного удовольствия к другому. Он пересмотрел все шоу на Бродвее, но мюзиклы ему не понравились, кроме завораживающего «Шоу-корабля». Он любовался проворными чернокожими танцорами и изысканными девушками из кордебалета в ночных клубах Гарлема, а иногда посещал подпольные заведения, где пили джин из чайных чашек. Прошло уже почти десять лет со дня принятия сухого закона, и даже политики были озабочены ростом беззакония, насилия и расцветом гангстеризма, спровоцированными этим законом, не говоря уже о том вреде, который суррогатная выпивка наносила здоровью.

Молодой Фэйн встречался и с актерами из театра «Гильдия». Один лысеющий, маленького роста режиссер по фамилии Ли рассказал ему о гастролях труппы Станиславского. Несмотря на старые костюмы русских актеров и отсутствие сценических эффектов, все были потрясены тем, что они делают на сцене. Маленькие роли были сыграны так же блестяще, как и ведущие. Ли говорил, что ему казалось, будто он подслушивает разговор друзей, а не смотрит постановку пьесы «Вишневый сад».

Макс прослышал об американском театре-лаборатории, который открыли в Нью-Йорке бывшие актеры Московского Художественного театра. Макс отправился туда спустя два дня, его прослушал Ричард Болеславский, и Макс записался на обучение на полгода.

За два дня до предполагаемого возвращения Макса в Лондон Физз торопливо разорвала желтый конверт телеграммы и прочла:

«Остаюсь еще на шесть месяцев для обучения американском театре-лаборатории тчк Подробности письмом тчк Обожаю тебя тчк Макс».

Разъяренная, Физз тут же телеграфировала в ответ:

«Как ее зовут?»

Обмен ядовитыми телеграммами продолжался до тех пор, пока письмо Макса на шести страницах, полное восторгов и объяснений, не добралось до Лондона.

«Наконец-то Макс снова ожил», – подумала Физз. Лежа в постели, она нацарапала ответ на одну страничку и тут же вернулась к своим запискам по новой пьесе.

Воскресенье, 27 мая 1928 года.

Нью-Йорк

Макс стоял на пороге и оглядывался по сторонам. Благотворительный вечер, который устроила театральная знаменитость Нью-Йорка Ева Лагальен, был в разгаре. Ева – звезда Бродвея, закончив карьеру, открыла единственный в городе театр с постоянной труппой и определенным репертуаром. Она преподавала драматическое искусство, давала работу молодым американским актерам и уговаривала звезд выйти вместе с ними на сцену за чисто символическую плату. Таким образом, зрители могли, не затрачивая бешеных денег на билеты, смотреть классические пьесы. Этим вечером актеры послушно собрались, чтобы вытрясти деньги из потенциальных спонсоров и пополнить фонд Евы для следующих постановок.

Макс сразу же заметил красивую блондинку с классическим пучком на затылке. Интересно, это звезда или спонсор?

Одетая в платье, напоминающее покроем греческую тунику, с поясом, украшенным настоящими бриллиантами, Бетси намеревалась соответствовать статусу главного спонсора движения «Маленькие театры» Западного побережья. Она увидела, как Джек посматривает на часы, и поняла, что пора уходить. Муж и так был просто душкой, что пошел с ней, ведь он буквально ненавидел подобные мероприятия. Чем раньше он уйдет, тем больше будет сумма его пожертвования.

Бетси гадала, как скоро им с Джеком удастся улизнуть, и вдруг заметила у входа высокого, темноволосого, красивого молодого мужчину. Бетси бесцеремонно прервала говорившего вопросом:

– Простите, кто этот молодой человек? Он только что вошел.

Один из актеров обернулся к дверям:

– Это Ли Страсберг.

– Нет, я имела в виду другого, того, что рядом с ним.

– Это Макс Фэйн, английский студент из школы-студии.

Вечер сразу же стал для Бетси намного интереснее. Она указала на ничего не подозревающего Макса Черному Джеку.

Черный Джек медленно, зловеще улыбнулся.

– Ребенок – заложник судьбы своего родителя, Бетси. Легче всего заставить страдать мать, причинив вред ее ребенку.

При этой мысли Бетси широко улыбнулась и начала двигаться в толпе.

– Привет, Ли, – пропела она, коснувшись легким поцелуем бледной щеки.

Страсберг повернулся к Максу:

– Ты наверняка знаком с Бетси, покровительницей искусств и богиней Маммоны…

Фиалковые глаза Бетси остановились на Максе. Ли отошел.

– Простите, я не расслышал вашего имени, – вежливо сказал Макс.

– Бетси.

– Бетси… А дальше?

Тут ее кто-то толкнул в спину, и Бетси нашла удобную возможность заставить Макса замолчать. Она пролила шампанское ему на брюки и тут же театрально охнула:

– Что же теперь все подумают?

Макс усмехнулся, когда его новая знакомая прикрыла рот рукой и восхитительно хихикнула.

Июнь 1928 года

Физз прижалась к Максу:

– Ты в самом деле по мне скучал?

– Каждый день.