Грязные игры - читать онлайн книгу. Автор: Аманда Плейтелл cтр.№ 16

Всегда элегантная, в роскошных платьях от Диора, Шанель, Гуччи, Галлиано, Лорена, она взяла себе за правило никогда не покидать дома в туалете, стоившем менее двадцати тысяч фунтов, не считая драгоценностей. Юбки предпочитала короткие, жакеты – с низким, насколько возможно, вырезом. Длинные белокурые волосы, васильковые глаза, легкий загар, потрясающий бюст – словом, Келли выглядела писаной красавицей.

Однако влюбился в будущую жену Дуглас в ту самую минуту, когда впервые увидел ее ноги. Стройные и длинные, начинающиеся почти от самой талии, они производили сногсшибательное впечатление. И этими потрясающими ножками Келли обвивала его не только в постели, но и на заднем сиденье лимузина, и даже в темных переулках.

Когда они познакомились, Келли была просто длинноногой моделью из Уэльса. На пике своей карьеры ей удалось однажды продефилировать по лондонскому подиуму во время Недели высокой моды, однако в Париж или Милан Келли, к ее огромному разочарованию, пробиться так и не удалось.

Ей безумно нравилось быть миссис Дуглас Холлоуэй, и самого Дугласа она просто боготворила. По сути своей Дуглас был размазней, и лишь присутствие Келли позволяло ему обрести лоск, которого ему самому так недоставало, а заодно и обзавестись необходимыми связями.

Келли – следует воздать ей должное – из кожи вон лезла, чтобы познакомиться с влиятельными людьми. Мужчины, облеченные властью и богатством, так и вились вокруг, однако она умела флиртовать с ними настолько тонко, что никогда не переступала опасную черту, ухитряясь при этом сохранить с каждым из них добрые отношения. Впрочем, большинство жен этих людей были о Келли совершенно иного мнения.

Семейная жизнь четы Холлоуэй продолжалась шесть лет, прежде чем Келли поняла, что ее супруг страстно мечтал о ребенке. Не «хорошо бы нам завести ребенка» или «может быть, попробуем», а именно мечтал, беззаветно и безоглядно. А Дуглас Холлоуэй был не из тех людей, кому можно легко отказать. Келли обожала собственное тело, она была влюблена в свою фигуру, всегда млела, когда в ее сторону поворачивались мужчины, и одна лишь мысль о том, что она лишится внимания представителей противоположного пола, пусть даже всего на девять месяцев, сводила ее с ума. В ее представлении любая беременная женщина походила на корову. Вдобавок существовало еще одно обстоятельство, которое мешало ей исполнить мечту Дугласа. Келли страдала булимией, и месячные у нее почти прекратились. Впрочем, это ее не особенно волновало. «В отличие от других несчастных, – успокаивала она себя, – меня выворачивает наизнанку не всякий раз, как я наемся, а лишь когда я съем слишком много». Она оставалась худой, как классическая модель, но не более того. И мало кого удивляло, что после обильных трапез она надолго скрывается в туалете.

Гинеколог втолковал Келли, что если ее месячные не возобновятся (а это означало строгую борьбу с булимией), то ребенка естественным путем ей зачать не удастся. Впрочем, по здравом размышлении Келли это вполне устроило. Обратившись в клинику Уинстона Черчилля – лучшее медицинское заведение по части искусственного зачатия, – она договорилась о приеме. У этой клиники был лишь один, но очень существенный недостаток: она находилась в южной части Лондона, а Келли становилось дурно при одной мысли, что придется пересекать Темзу.

У нее хватило благоразумия в первый раз посетить доктора Коулриджа в одиночку.

Доктор Себастьян Коулридж был высокий мужчина с благородным аристократическим лицом и нежными руками. С ним Келли сразу почувствовала себя уверенно.

– Я пришла одна, – пояснила она, – потому что мой муж – человек чрезвычайно занятой. Кроме того, одна мысль о врачах и больницах приводит его в ужас. Одним словом, я хотела бы, чтобы его роль во всем этом была минимальной.

Доктор Коулридж подробно расспросил Келли о ее заболевании. Ни муж, ни знакомые даже не подозревали о том, что она страдает булимией, но всю правду Келли скрыла и от него.

– Из ваших слов, миссис Холлоуэй, я сделал следующий вывод, – сказал врач. – Наша первая задача заключается в том, чтобы возобновить ваши месячные. Как только они восстановятся, у вас вновь начнутся овуляции. В противном случае нам придется колоть вам гормоны. Можно, конечно, зачать младенца и в пробирке, – добавил Коулридж. – Мы возьмем у вас несколько яйцеклеток и оплодотворим их спермой вашего супруга.

– Я читала об этом, – кивнула Келли. – Вы сажаете мужчину в тесную каморку, даете ему пару порнографических журналов, а он дрочит и кончает в бутылочку.

Врач растерянно замолчал, но нашел в себе силы продолжить:

– Сейчас, миссис Холлоуэй, мы применяем более цивилизованные методы, однако суть вы определили верно.

– Что ж, тогда я согласна попробовать.

Благодаря сложному коктейлю из разного рода снадобий, которым пичкал Келли доктор Коулридж, месячные у нее возобновились уже через несколько месяцев, однако овуляция окончательно восстановилась лишь после гормональных препаратов.

Не обошлось, конечно, и без ложки дегтя. Келли начала чувствовать себя так, словно у нее постоянный предменструальный синдром. Характер ее резко испортился, и если в какие-то дни она не рыдала, то проклинала свою жизнь, судьбу и супруга. Грудь у нее постоянно болела, живот пучило. Она еще даже не успела забеременеть, а фигура уже начала портиться. Келли понимала, что превращается в настоящую ведьму, но изменить ничего не могла.

Секс перестал быть для нее радостью. Дуглас и слышать не хотел про ежедневные инъекции, тошноту и ее прочие неприятные ощущения. В дни ежемесячного недомогания Келли он вообще старался возвращаться как можно позже и всячески избегал ее. Он не выносил и малейших проявлений нервозности жены.

Оглядываясь назад, Келли сознавала, что именно ее решение подарить ему ребенка стало поворотным пунктом в их отношениях. Дуглас был не в состоянии оказать ей моральную поддержку, в которой она так нуждалась, а в одиночку она справиться не могла.

Прошло полгода, но забеременеть Келли так и не удалось. И тогда супруги приняли непростое решение зачать ребенка в пробирке.

Доктор Коулридж выслушал Келли с непроницаемым лицом. Она настояла, что сама возьмет сперму у своего мужа, и проводила Дугласа в комнатенку, где на столе действительно лежали порнографические журналы.

– Они нам не понадобятся, дорогой, – прошептала Келли, обнимая мужа и впиваясь в его губы страстным поцелуем. Что-что, а уж целоваться Келли умела виртуозно. И она намеренно облачилась так, чтобы раздеться можно было в мгновение ока – в коротенькое платье от Галлиано, с «молнией» от декольте и до самого низа.

Келли потянула застежку, и платьице соскользнуло к ее ногам. Кружевной черный лифчик подчеркивал потрясающие округлости ее грудей, черные трусики соблазнительно приоткрывали лобок. На длинных ногах, покрытых золотистым загаром, красовались изящные туфельки на шпильках.

– Я хочу, чтобы этот день запомнился нам навсегда, – проворковала она, медленно освобождая Дугласа от пиджака и рубашки. За ними последовали брюки и белье. Когда Дуглас остался совсем голым, Келли усадила его в мягкое кресло, а сама, раздвинув ноги, уселась ему на колени. Ловко орудуя язычком, она целовала его уши, теребила соски, чувствуя, как набухает его мужское естество. – Закрой глаза, дорогой, и постарайся расслабиться, – прошептала она, избавляясь от лифчика. Затем опустилась на колени и, поместив вздыбленный член Дугласа меж своих грудей, зажала его ими и начала легонько массировать.