Школа обольщения - читать онлайн книгу. Автор: Джудит Крэнц cтр.№ 136

К Рождеству «Зеркала» заняли первое место в еженедельной сводке кассовых сборов журнала «Вэрайети», и Вито решил, что пришло время разрушить стену молчания, все еще стоявшую между Арви и ним. Каждый вечер он и Билли ездили в Уэствуд потешить взоры видом длинных, терпеливых, радостных очередей, выстроившихся у кинотеатра, где шли «Зеркала». К этому времени оба снова начали узнавать друг друга, в особняк Билли почти вернулся былой покой, и Вито решил навести порядок в собственном доме.

Атмосфера в кабинете Арви была прохладной. Арви, которого перехитрили в попытке отобрать фильм на стадии послесъемочной обработки, теперь вцепился в него мертвой хваткой. «Зеркала» стали «его» картиной, как на съемках, когда они были картиной Файфи Хилла. Разве не он дал Вито возможность снять ее? Разве не он выпустил ее так вовремя, к Рождеству? Проницательность, вот что нужно иметь управляющему студии, проницательность и смелость.

— Вито, на следующую неделю я отдаю «Зеркала» еще в пятнадцать сотен кинотеатров по всей стране, — высокомерно объявил Керт Арви.

— Что?

— Смотри на вещи реально, Вито, это редкая удача. Кассу делают дети. Когда они дней через десять вернутся в школу, картина сдохнет. — Арви самодовольно ухмыльнулся Вито в лицо. — А до тех пор я хочу выдоить ее досуха. Хватай деньги и беги, и не говори, что не слышал.

— Керт, ты не можешь этого сделать. — Вито подскочил, стараясь говорить спокойно. — Фильм только что вышел. Когда кончится Рождество, в кино пойдут родители этих детей, молодожены, вся эта проклятая страна! Если ты сейчас нарушишь схему показа, пустишь его во второсортные кинотеатры, ты развеешь всю изустную рекламу. — Выражение лица Арви стало жестким. — В одну неделю ты соберешь половину, а может, и меньше, выручки, которую мог бы получить, если бы оставил фильм там, где он есть, и позволил ему естественным образом расти. Я разговаривал с ребятами в очередях, некоторые смотрят его в третий или четвертый раз. Керт, эти очереди — такая же сильная приманка, как и сам фильм. Пусти его в пятнадцати сотнях обычных кинотеатров, и через неделю не останется ни одной очереди. Господи, разве ты это не понимаешь? — Вито наклонился вперед, опершись обеими руками на стол Арви. Он не мог поверить, что кто-то может не согласиться с такой фундаментальной логикой бизнеса.

Арви мстительно смотрел на Вито. «Зеркала» принадлежат ему, черт возьми, и он может делать с ними все, что захочет. Этот альфонс Вито Орсини не может ему указывать, как вести дело. Неплохой поворот — для разнообразия подержать Орсини за жабры.

— Ты имеешь право на собственную точку зрения, — протянул он, — но у меня, однако, есть своя. И здесь решаю я. Меня интересует выручка, быстрая выручка, а не журавль в небе. Ты романтик, Вито, и к тому же вор.

Вито быстро зашевелился. Высокий и неумолимый, он перегнулся через стол Арви и переключил интерком на «Отдел продаж».

— Оливер? Это Вито Орсини. Я тут с Кертом. Он собирается продолжать показывать «Зеркала» там, где они сейчас идут, а не делать широкий сброс. Как ты думаешь?

Арви, с разинутым ртом сидевший во вращающемся кресле, едва не завопил в интерком, когда Оливер ответил:

— Вито, он на сто процентов прав. Любое другое решение было бы просто нелепым и в перспективе при долговременном масштабе обошлось бы нам в миллионы.

Вито отпустил переключатель и нацелил взгляд, как пистолет, в налитое кровью лицо Арви.

— Что об этом скажет совет директоров, Керт? Ты готов выбросить миллионы кассовой прибыли, только чтобы доказать, что хозяин — ты? А как продвигается «Пиквик!»? Я слышал, ты беззаветно верил в эту идею, пока она не начала скисать.

— Проваливай отсюда, чертова задница, ты… ты… — Арви, слишком взбешенный, чтобы продолжать ругаться, нажал кнопку вызова секретарши и завизжал: — Вызовите охрану! Сейчас же!

— Спокойнее, Керт. Не забывай про язву.

Вито, мягко ступая, вышел из кабинета, как большая рыжая пантера. Проходя мимо секретарши Арви, он послал испуганной девушке воздушный поцелуй.

— Рановато праздновать, милая, к несчастью, он выжил.

* * *

Хоть и существуют на свете немногие дисциплинированные дамы, которые первого ноября с восторгом заявляют, что закончили все рождественские закупки, большинство покупательниц считает, что волшебный миг для начала предпраздничной суеты наступает 10 декабря и ни днем раньше. «Магазин грез» не был исключением. Одежду почти не покупали, но первый этаж и «деревенская лавочка» кишели покупателями, расхватывавшими припасенные сокровища, словно растаскивали разоренный муравейник. Спайдер целыми днями милостиво расточал обаяние, присутствуя на примерках десятков свитеров и пуловеров в угоду покупательницам, не уверенным в точном размере своих мужей: «Он примерно на голову ниже вас, Спайдер, и килограммов на пять потяжелее, поэтому не будете ли вы так любезны просто натянуть джемпер через голову на секундочку?» Он давал советы тем, кто совсем растерялся: «А что бы вы послали своей теще, если бы терпеть ее не могли, но были обязаны потратить на нее не меньше трехсот долларов?» — «Банку леденцов „Уотерфорд“ и позолоченные щипцы для орехов?» — «Спайдер, вы гений».

К концу рабочего дня 23 декабря и он и Вэлентайн поняли, что худшее позади. Канун Рождества в этом году приходился на субботу, все сшитые Вэлентайн праздничные платья были уже упакованы или отправлены; завтрашняя распродажа подарков будет несложной, придут те, кто откладывал это пустяковое дело на последнюю минуту, и немногие мудрецы, понимающие, что после 10 декабря лучший день для покупок наступает 24 декабря. Обычно это бизнесмены, они приходят с внушительными списками и, к восторгу продавщиц, принимают решения в считанные секунды.

Спайдер и Вэлентайн сидели лицом друг к другу по разные стороны старого двухместного стола. Предполагалось, что между ними наступало спокойное, уравновешенное молчание, как это часто бывало в начале или в конце рабочего дня, но сейчас в комнате царила натянутая атмосфера. Спайдер отметил, что Вэлентайн выглядит встревоженной. Она держала дерзкий вздернутый носик высоко, как всегда, но из огромных зеленых глаз исчез задорный огонек. Он знал свою Вэлентайн — она несчастна.

Вэлентайн со своего конца стола рассматривала Спайдера Эллиота. Похоже, он устал, подумала она. Постарел, но как-то так, что это нельзя объяснить лишь ходом времени. В этом лощеном, изысканном, элегантно одетом красавце с трудом угадывался беззаботный блондин в свитере с эмблемой Калифорнийского университета, тот весельчак, что таскал за ней с базара бутылки вина, а в дни несчастья делал бесчисленные сандвичи с плавленым сыром и часами слушал записи Пиаф в ее маленькой комнате на чердаке.

— Вэл, дорогая моя, ты просто устала или что-то случилось? — осторожно начал он.

Вэлентайн почувствовала, что в ее голосе предательски дрожат Нежелательные слезы. Ей ужасно хотелось доверить кому-то свою историю с Джошем Хиллмэном, но на всем свете Эллиот был последним, с кем она поделилась бы этим. Упрямое нежелание дать Спайдеру понять, как далеко зашло дело и в каком она смятении, имело под собой таинственную, но непреодолимую подоплеку.