Тайна Ребекки - читать онлайн книгу. Автор: Салли Боумен cтр.№ 94

Перебраться через баррикады книг было непросто. Какое-то время я кружилась вокруг стола, не решаясь прикоснуться к отцовской подборке. Баркер, старчески постанывая, устроился на коврике перед камином и следил за мной понимающим взглядом. Мне пришлось сделать над собой последнее усилие, чтобы справиться с охватившими сомнениями.

Бедный папа! Ничего странного в том, что он так оберегал свой «архив», как он называл собранные им материалы. Неудивительно, что он отказывался показывать все это Тому или мне. Его гордость была бы уязвлена, потому что подборка выглядела очень жалкой, если не сказать – ничтожной. Отец только делал вид, что накопил нечто значимое. «Архив» состоял из нескольких приглашений в Мэндерли, нескольких записок Ребекки с предложением участвовать в благотворительных сборах, самых обычных программок об очередных парусных гонках в Керрите, в которых она всегда принимала участие, рецептов блюд, которые готовили в Мэндерли и которые мама просила переписать для себя.

Осознавая, что злоупотребляю доверием отца, я продолжала рыться в его бумагах. И единственное, что, как мне казалось, заслуживало интереса, – фотография четырех со вкусом одетых женщин за чаепитием в саду Мэндерли. На обратной стороне рукой моего отца были записаны имена «Трех граций» – сестер Гренвил – и Мегеры – бабушки Макса.

Миссис де Уинтер выглядела как правительница своего небольшого государства; лицо Евангелины скрывала широкополая шляпа, Вирджиния полуотвернулась, а прекрасная шестнадцатилетняя Изольда сидела на траве у ног Вирджинии. Удивительные золотистые волосы были распущены и свободно падали ей на плечи. Достав отцовскую лупу, я внимательно всмотрелась в лицо Изольды. Она, казалось, была чем-то обижена и, нахмурившись, смотрела в сторону камеры, ее губы слегка приоткрылись. На всех фотографиях всегда отсутствует тот, кто делает снимок. Кто это был? Лайонел?

Кроме этой фотографии, у меня вызвала интерес небольшая пачка писем от Максима. Большинство из них казались одинаково сухими, но в конце пачки я наткнулась на самое последнее, написанное торопливо и небрежно и отправленное в Сингапур.

Дорогой Джулиан,

рад был узнать, что ты намереваешься вскоре вернуться с семьей в Керрит. Не беспокойся насчет того, что «останешься без дела». Как только ты вернешься, увидишь сам, что здесь открылось множество комитетов, которые с радостью будут сотрудничать с тобой. В суде тоже много вакансий, поэтому, если надумаешь, только скажи, и я замолвлю за тебя слово – так что место тебе найдется непременно.

А сейчас хочу сообщить тебе важную новость. Я женился и тем самым опроверг все слухи о том, что собираюсь остаться закоренелым холостяком. Ее зовут Ребекка. Наконец-то я нашел ту, которую смог назвать женой. Ее отец (он уже умер) искал счастье в Южной Африке, вкладывал деньги в разработку шахт. У нас есть общие знакомые, и наши пути пересеклись, хотя Ребекка предпочитала вращаться в модной артистической среде, которую я обычно избегал. Впервые я заметил ее прошлым летом на нескольких лондонских вечеринках, но удобного случая быть ей представленным не выпадало. Ребекка одна из самых красивых женщин, что мне довелось когда-либо встречать, и она поразила меня сразу же, при первой встрече.

Но я даже не стану пытаться описывать ее, никакие слова не смогут сделать этого. К тому времени, когда ты вернешься, мы уже поженимся – собираемся отметить это торжество во Франции, где у Ребекки остались родственники, и, может быть, проведем медовый месяц в шато в ожидании солнечных дней, до приезда в Монте-Карло. Мы вернемся весной, когда Мэндерли выглядит лучше всего. Так что ты получишь возможность собственными глазами убедиться в ее неотразимости и в том, какой я счастливец, что выиграл эту награду в трудном соревновании. Мне кажется, что Беатрис вряд ли сразу одобрит мой выбор – ты же знаешь ее норов, но зато моя бабушка сразу признала Ребекку. И если бы даже у меня оставались какие-то сомнения (а у меня их не было), поддержка бабушки смела бы все преграды.

На прошлой неделе я впервые привез Ребекку в Мэндерли и сильно нервничал. И представь, она тотчас влюбилась в эти места, как только увидела их. Очень глупо, но я боялся, что ей наши окрестности покажутся глушью по сравнению со столицей, где она привыкла общаться с самыми интересными людьми. Не всякому по вкусу пришелся бы Мэндерли, и многих женщин этот громадный дом мог бы обескуражить, но, как я уже успел заметить, Ребекку ничем не испугаешь.

Все здесь выглядело таким запущенным. Во время войны я забросил все хозяйственные дела, переложив их на плечи Кроули, и только благодаря ему удается как-то поддерживать относительный порядок. Но, глядя на дом, у меня просто опускались руки, я не мог понять, с чего начинать в первую очередь. Отец умер, в последние годы он тяжело болел и ни во что не вникал. И тем не менее Ребекка не унывает. Она считает, что все наладится самым лучшим образом, и берет это на себя.

Мне трудно в одном письме рассказать обо всех переменах, которые произошли в моей жизни благодаря появлению в ней Ребекки. Помнится, ты как-то сказал, что женитьбу можно сравнить с безопасной, надежной гаванью. Но я бы выбрал другое сравнение – у меня такое ощущение, словно выходишь в открытое море. Не знаешь заранее, что может случиться. И это придает силы. Любить и знать, что ты любим, – такая радость, но одновременно меня терзают опасения… – расплата за долгие сомнения в том, что существуют романтические отношения, так мне кажется. Все, над чем я насмехался, теперь переживаю сам и в результате не могу написать тебе связного и обстоятельного письма. Так что прости меня.

Приезжай побыстрее и приходи к нам в гости, но будь готов к неожиданностям: Ребекка не похожа ни на одну из женщин. Она бесстрашна, как мужчина, и далеко не столь благовоспитанна, как большинство молодых леди нашего круга. Она все высказывает прямо, без обиняков, отчего здешние дамы невольно вскидывают брови от удивления. Но те, кто хорошо меня знает, ты, например, тотчас поймут, почему я ни секунды не медлил, когда наконец встретил ее благодаря счастливой случайности на корабле, когда возвращался из Америки. И хочу сообщить тебе кое-что – и это останется только между нами…

Я перевернула страницу, но окончания не нашла. Перебрав все бумаги, я убедилась, что окончание письма Максима исчезло бесследно. Так я и не узнала, что же собирался поведать Макс де Уинтер моему отцу.

Спустя несколько недель после того, как я призналась, что рылась в его бумагах, я спросила отца, куда делось окончание. Он ответил: письмо было написано так давно, что он забыл, о чем шла речь в последних строках. Кажется, Максим признавался, что мать Ребекки – актриса. Вряд ли отец стал бы сознательно лгать мне, но сейчас я размышляю: почему он тщательно отбирал все оставшиеся материалы? Не подчищал ли он по каким-то известным только ему причинам, что могло бросить хотя бы легкую тень на друга и его жену? И не уничтожил ли он и другие документы, как уничтожил это письмо, чем и объясняется скудность собранных им материалов?

Глядя на пепел у каминной решетки, я, конечно, не могла бы угадать, когда и что сгорело в его темной пасти, мы разводили огонь каждый вечер до отъезда отца в больницу.