Любовь красного цвета - читать онлайн книгу. Автор: Салли Боумен cтр.№ 162

Роуленд передернул плечами и ускорил шаг. Он быстро поднимался в гору по узкой и действительно очень грязной тропинке. К его великому удивлению, Марков не отставал. Роуленд прибавил ходу еще. Он ожидал услышать нытье, жалобы и просьбы идти помедленнее, однако Марков рысил следом за ним как добрая борзая.

– Мне почему-то казалось, – сдержанно заговорил Роуленд спустя несколько минут, – что посещение крестин за городом и тем более прогулки по горам – не в вашем стиле.

– В таком случае, вы глубоко заблуждались, – бодро откликнулся Марков и наддал ходу. – Я ни за что не упустил бы такую возможность.

Роуленд неприязненно глянул на своего спутника. Долговязый, тощий и нескладный Марков каким-то образом ухитрился оказаться впереди него. Теперь он резво топал по тропинке, а его белые кроссовки так и мелькали, когда он ловко перепрыгивал через булыжники и кроличьи норы. Роуленд замедлил шаг, однако и это не сработало. Марков, сильно вырвавшись вперед, исчез из виду, но спустя несколько секунд неожиданно вырос из-за густого кустарника. С широкой покровительственной улыбкой он вновь занял свое прежнее место возле обтянутого твидом локтя Роуленда и пошел с ним, что называется, «ноздря в ноздрю».

– В общем-то, главная причина того, почему я нахожусь здесь, это, конечно, Линдсей, – задумчиво продолжал Марков. – Я восхищаюсь ею и люблю ее, а сейчас она как никогда нуждается в моральной поддержке. Полагаю, она не говорила вам об этом? Нет? Конечно же, нет. Она ни за что не скажет. Бедняжка Линдсей! Ей очень нужны помощь и совет, но разве она попросит об этом первой? Нет. Слишком горда.

Сделав это заявление, Марков исподтишка глянул на Роуленда Макгуайра, однако на мужественном лице последнего не отразилось ровным счетом ничего. Фотограф почувствовал, как внутри его растет восхищение по отношению к этому мужчине. Линдсей была права: человек-загадка. И уж никак не легкая добыча. С ним придется повозиться гораздо дольше, нежели казалось поначалу. Марков кожей чувствовал презрение, которое испытывал Роуленд по отношению к нему. Оно таилось в холодном взгляде зеленых глаз, в суровом изгибе губ.

Марков решил, что должен произвести впечатление на этого человека, и заговорил, оставив в стороне свою обычную манерность. Интересно, сколько понадобится времени, чтобы Роуленд Макгуайр понял – его собеседник далеко не дурак: пять минут? десять? Понадобилось пятнадцать. Пять минут – чтобы поговорить о Шотландии, которую Марков, к счастью, довольно хорошо знал, поскольку бывал там на съемках. Еще пять – на обсуждение Достоевского (тут Марков был спокоен, поскольку являлся подлинным знатоком и ценителем этого писателя), и в течение еще пяти минут царило глубокое молчание. Именно оно и сыграло решающую роль, понял потом Марков. Последние пятьсот метров, отделявшие их от вершины холма, Роуленд прошел таким быстрым шагом, что намного опередил фотографа, и дожидался его наверху с легкой улыбкой на губах.

– Ну, ладно, – проговорил он, когда Марков поднялся к нему, – вы хорошо ходите и неплохо говорите. Ради чего вы сюда приехали?

– Только не подумайте, что я пытаюсь за вами ухаживать, – с некоторым бесстыдством заявил Марков.

– А я и не думаю. Вряд ли вы стали бы понапрасну терять свое драгоценное время.

– Вы правы, это не в моем духе.

Он прислонился спиной к стене, вытащил пачку «Мальборо» и закурил, а затем обратил прикрытые зеркальными очками глаза к долине, расстилавшейся далеко под ними. – Какой прекрасный отсюда вид!

Они находились неподалеку от того места, где Роуленд обнаружил тело Кассандры Морли. Задумавшись о той ночи и всех последовавших за ней событиях, он не ответил. Сейчас он тоже стоял, прислонившись к стене, и с отсутствующим выражением смотрел на долину внизу. Почувствовав произошедшую в нем перемену, Марков протянул ему сигарету, и некурящий Роуленд молча принял ее. Не произнося ни слова, они стояли у стены – в лучах солнца и клубах табачного дыма. Молчание затянулось.

– Знаете, – заговорил наконец Марков, – вы совсем не такой, каким я вас себе представлял. Вы мне почти нравитесь, честное слово. А ведь я полагал, что вы – самый настоящий монстр.

– Правда? – Макгуайр покраснел. – А благодаря чему у вас сложилось такое мнение? Наверное, благодаря Линдсей?

– Отчасти – да. И благодаря другим людям – тоже. Я расспрашивал о вас. Кроме того, вы зарезали мои фотографии, помните?

– Ах да.

– Не могу сказать, что вас ругали все без исключения. Что касается Линдсей, то она на вас разве что не молится. Постоянно поет дифирамбы вашему уму, редакторским талантам…

– Линдсей? – Роуленд был потрясен услышанным. – Не может быть! Она только и делает, что учит меня тому, как надо работать.

– Ну, это на нее похоже. – Марков сделал неопределенный жест рукой. – Это ни о чем не говорит. Линдсей таким образом просто пытается защититься. А может, подтрунивает над вами. Это вполне в ее духе. Мне кажется, она считает вас толстокожим и еще, помнится, называла зазнайкой. Впрочем, то же говорят и другие.

Роуленд зарделся еще сильнее.

– Возможно, так оно и есть, – пожал он плечами. – Это – один из моих недостатков. Хотя на самом деле у меня их намного больше.

– Без сомнения. Это относится к любому из нас. Но про вас, помимо всего прочего, говорят еще, что вы – закоренелый бабник. Вам это известно?

Лицо Макгуайра сделалось пунцовым. Он бросил на Маркова яростный взгляд.

– Мне кажется, это не ваше дело. – Поколебавшись, он спросил: – Это вам тоже Линдсей сообщила?

– Линдсей? Нет, что вы! Кто-то другой. Линдсей ни за что не сказала бы о вас ни одного плохого слова. Во-первых, она чрезвычайно скрытна, а во-вторых, как я вам уже говорил, вы ей очень нравитесь. Во всех отношениях, не считая, конечно, вашего зазнайства. Не скажу, что ее мысли заняты исключительно вашей персоной. У нее сейчас есть, над чем подумать. Вы заметили, как она переменилась?

– Переменилась? С каких это пор? Нет… пожалуй, не заметил.

– Находясь на работе, она, конечно, скрытничает. Кроме того, вы ведь не так давно работаете в «Корреспонденте», верно? Месяцев шесть-семь?

– Да, около того.

– Так вот, это произошло сразу же после вашего прихода в газету, так что вы вряд ли могли заметить эту перемену. Она вся напряжена как струна. Конечно, она не позволила бы себе раскисать или ударяться в слезы на работе или перед человеком вроде вас, но… Я знаю ее очень давно. Видите ли, я – «голубой», и она не стесняется откровенничать со мной. Когда мы встречаемся, она мне полностью открывается.

Повисло молчание. Макгуайр, казалось, взвешивал услышанное. Он задумчиво смотрел на долину, ветер трепал волосы у него на лбу. Раз или два он взглянул на Маркова, как будто намереваясь заговорить, но так ничего и не сказал. Марков был рад, что его глаза прикрыты зеркальными стеклами очков, поскольку холодный, оценивающий взгляд Макгуайра был способен вывести из равновесия даже его. Разумеется, любой нормальный человек на месте Роуленда поинтересовался бы, что происходит с Линдсей, однако Роуленд не сделал этой очевидной вещи, чем вызвал к себе еще больший интерес со стороны Маркова. Фотограф мысленно занес на его счет еще несколько очков. Через некоторое время Роуленд проговорил: