Обмануть судьбу - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Дубровина, Елена Ласкарева cтр.№ 84

— Ни одного. Чуть не весь отдел и так всю неделю работает на вас. И все вхолостую. Если так будет продолжаться впредь, я вынужден буду поставить вопрос о вашем профессиональном соответствии.

Дементьев поднялся. Его густые черные брови сошлись на переносице, а морщинка над ними прорисовалась отчетливее обычного.

— Хотите уволить, верно я понял? — Его руки-клешни сжались в кулаки. — Согласен. Завтра же сам принесу заявление. Но это — завтра. А сегодня…

Встал и старший советник юстиции. Рявкнул, давая наконец выход гневу:

— Но-но! Только смотрите, без самодеятельности!

Дементьев глядел на начальника исподлобья, широко расставив ноги, в своей устойчиво-непокорной боксерской стойке, словно говорил: «А ну-ка сбей меня!»

Спросил, играя желваками на скулах:

— Могу быть свободен?

«И задиристые же эти молодые, — подумал советник. — Сам был таким когда-то. Ну ничего, покипит и успокоится. Работник-то он неплохой. Добросовестный, исполнительный. А что дергается в последнее время — так это от усталости».

И начальник примирительно произнес:

— Спокойной вам ночи, Геннадий Иванович.

Однако ночь не обещала быть спокойной.

Геннадий весь кипел после неудачной аудиенции.

Оперативной группы не дали. Санкции на активные действия не дали. Да еще и пригрозили увольнением.

А он-то, помнится, рассчитывал заработать на этом дельце «важняка»!

Ну и чихать на все это — на продвижение, репутацию, повышение оклада!

Там, в Новых Черемушках, в квартире на втором этаже, сейчас спят два беззащитных существа, маленький ребенок и совсем юная девчонка. Да не просто девчонка, а девушка его друга. Друга? Да.

Что же делать? Позвонить Лине, чтобы вызвала милицию?

Да кто ж ее слушать станет? Скажут: баба-истеричка. Отмахнутся.

Вызвать их по «02» самому? Долго придется объяснять суть дела. Пока врубятся, пока соберутся… Да и не сумеют они организовать все это по-умному. Только спугнут преступников, это в лучшем случае. А в худшем — откроют пальбу прямо в квартире, и тогда жильцам не гарантирована жизнь. Дурацкий каламбур: жильцы — уже не жильцы.

А если бандиты уйдут — то они смогут вернуться и завтра, и когда угодно. Ведь если их не взять с поличным, то потом ничего не докажешь. Никаких улик. И против этого Варламова — тем более.

Так что же? Лине Бахоревой скрываться всю жизнь? И мальчику?

Нет, Геннадий Дементьев, ты должен действовать. А как именно — соображай. И резвее.

«У обменного пункта Грачев увидел двоих — в «мерседесе». Не исключено, что их больше. Этот вариант надо иметь в виду. Спокойно, Геннадий, спокойно. Забудь о самоуверенности, — он старался охладить свой пыл. В таком деле нельзя было наломать дров. — Постарайся оценить ситуацию трезво. Одному тебе не справиться. Если смотреть на вещи реально, то ясно: помощники необходимы. Откуда их взять? Кто пойдет на такой риск? Ведь это будет не служебное задание, а личная просьба Геннадия Дементьева».

Он перебирал в уме всех своих коллег. Нет, обратиться не к кому. На такую авантюру мог пойти только очень близкий друг, но с друзьями-то у Дементьева было бедновато. Стоп!

Друг?

Да еще какой! Такой, которому дороги Лина и Ванечка!

Поплотнее прикрыв дверь кабинета, он подошел к телефону. Глубоко вздохнул, словно собирался нырнуть.

И набрал номер Бутырской тюрьмы.

— Старший следователь Дементьев, городская прокуратура. Заключенного Грачева Сергея Николаевича срочно доставить сюда. Да, немедленно. Вскрылись новые факты, он мне нужен. Для экстренного допроса.

Глянул на часы: 23.40.

Лицо у Сергея было припухшим и помятым. Едва удалось забыться на жесткой тюремной койке, пахнущей хлорамином, когда его подняли и без церемоний, без объяснений препроводили в «воронок».

Он не понимал, в чем дело, конвойные на его вопросы не отвечали.

Его замутило: «А вдруг предварительное следствие закрыли. Тогда — что? Тогда, значит, я из подозреваемого стал обвиняемым? Эх, Геннадий, не смог, значит, ничего раскопать. Или… предал меня? Ведь такое уже случилось однажды. Но тогда мы были чужими людьми. А ведь теперь все изменилось. Или это мои иллюзии? А может, дело в другом? Дементьева отстранили от следствия?»

Но вот и особнячок неподалеку от Павелецкого вокзала — Московская городская прокуратура.

Кабинет, в который его ведут, — тот самый, знакомый, дементьевский.

За столом, слава богу, сам Геннадий.

Значит — все не так страшно. Но почему у Геннадия такое странное, такое измученное лицо?

Следователь отпустил конвойных, разрешив им явиться к шести утра. Те обрадованно переглянулись — и их как ветром сдуло. Уж они найдут, где провести эту ночь, внезапно подаренную им.

Грачев испытующе всмотрелся в Геннадия. Спросил:

— Неужели до шести утра будем твои бумажки заполнять?

Тот отозвался каким-то сдавленным, неживым голосом:

— Если бы бумажки, Сережа. Я решился пойти на самое настоящее должностное преступление.

— Сжечь протоколы, что ли? — невесело пошутил Сергей и тут же осекся, сообразив, что юмор неуместен. — В чем дело?

Следователь выпил воды, настолько пересохло в горле, что слова произнести не мог.

— То, что я тебе сейчас предложу, Сергей, может для тебя квалифицироваться как побег. Ты понимаешь, чем это чревато?

— Пока ни черта не понимаю. Но сбежать, как ты догадываешься, согласен. Бегал уже. Есть опыт. Но ведь тогда, гражданин следователь, посадят вас. Геннадий, что происходит?

Дементьев еще раз глотнул воды.

— Ты только не дергайся. Слушай. Варламов, кажется, выследил Полину с Иваном.

— Они в опасности?

— Да. Надо спасать. А группу мне не дали. Ни одного человека. Пойдем с тобой, вдвоем.

— Генка!

Страх за Лину и Ванюшу перекрыло восхищение мужеством Дементьева. Он, Сергей, его не подведет. Если понадобится, жизнь отдаст сегодня ночью.

Это не исключено. Сергей вспомнил разгромленный обменный пункт. Убили ведь не только беззащитную женщину, но и профессионала-охранника, который оказался бессилен противостоять налетчикам.

Наверное, к Лине Варламов пошлет тех же людей. А он-то, Сергей, отнюдь не профессионал. Так что шансов выжить мало. Ну что ж, зато он спасет Лину с Ванюшкой.

И потом, если он погибнет, его не будут судить, и вся эта тягомотина с тюрьмой, судом, приговором сама собой рухнет в тартарары.

Он готов. Без колебаний.