Наваждение - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Дубровина, Елена Ласкарева cтр.№ 40

Она прижималась к Димке, и душу ее терзало раскаяние…

— Ты мой любимый, — шептала Катя, наматывая на палец прядку его темных вьющихся волос. — Ты мой единственный… Я люблю только тебя… Ты знаешь это? Знаешь?

— Естественно, — покровительственно ответил Димка.

— А ты любишь меня?

— Спрашиваешь! — хмыкнул он и прижал ее к себе. — Теперь я вижу, как тебя эти богоискатели допекли! Ты от их нытья еще не одурела?

— Немного… — пожала плечами Катя.

— Изголодалась… — довольно шепнул он. — Ты сегодня какая-то другая, словно с цепи сорвалась.

— Тебе не нравится? — испугалась Катя.

— Наоборот, — заверил он. — Я балдею. — Он поцеловал Катю, а потом включил ночник. — Принеси гитару. Я сейчас тебе новую песню спою.

— Димка! Ты у меня гений! — восторженно сказала Катя.

Она накинула халатик и осторожно приоткрыла дверь.

Агриппина спала чутко, а Кате предстояло пробежать по коридору мимо ее комнаты к Димкиной, чтобы взять гитару.

— Черт те что! — фыркнул Димка, заметив ее манипуляции. — Чего мы боимся эту старуху? Какое ей дело? Или тебе тоже нельзя? Они и тебя уже сагитировали?

— Тише… — попросила Катя и на цыпочках метнулась к Димкиной комнате.

Старый паркет в коридоре предательски заскрипел. И тут же приоткрылась дверь Агриппины.

Старуха возникла в дверном проеме, словно белое привидение. Она посмотрела на замершую Катю, на выглядывающего из ее спальни Димку и укоризненно сказала:

— В чистоте держите мысли и тело. Отриньте земное, оборвите связи. Любить надо только Деву небесную… — Она зевнула и перекрестила рот. — А ты, Посредница, Сестра светлая, лучше бы молилась за душу его непутевую, — обратилась она к Кате с укором. — Не спасет его, грешника, Заступница в судный час. Ну да сам виноват. — И удалилась спать.

А Димка с Катей переглянулись и расхохотались.

Она принесла гитару, и Димка, не приглушая голос, назло Агриппине, запел:

Можно падать и тонуть на берегу,

Можно больно ударяться на бегу,

И в пустых словах метаться, как в сети,

Чтобы просто помолчать в конце пути…

Катя вдруг обвила руками его шею и крепко прижалась, мешая играть. Димка отложил гитару и тоже обнял ее.

— Что, соскучилась?

— Димочка… — всхлипнула она. — Ты у меня самый лучший, самый дорогой… Ты мне веришь?

— Конечно.

— У меня никого нет дороже…

— Я знаю.

— Я просто запуталась в этих пустых словах… Как ты это понял? Надо помолчать и подумать…

— Ты просто устала. — Он ласково погладил Катю по вздрагивающей спине. — Они на тебя много работы навалили?

— Нет… не очень… — уклончиво отозвалась Катя. — Зато мы стали жить нормально… Кстати, ты нашел репетитора?

— И самого лучшего! — с гордостью ответил Димка, называя фамилию известного народного артиста. — За такие деньги хоть сам Господь Бог согласится со мной репетировать… — Он поцеловал Катю в щеку. — Труженица моя… Добытчица…

Катя прижималась к нему, а перед закрытыми глазами прокручивались недавние сцены ее оргий с братом Кириллом.

— Я хочу быть только с тобой, Димочка… Мне нужен только ты…

— И ты мне нужна, — безмятежно отозвался он.

— Ты прости меня за все… Любимый, единственный, прости…

— За что? — удивился он. — Ты чего это ревешь, Катюха?

Сердце Катино разрывалось от жалости к себе, несчастной, и от бесконечной любви к Диме.

Нельзя так любить, на надрыве, словно у последней черты… Это чувство сумасшедшее, всепоглощающее… Это святое чувство… А она разменивает золотой на пригоршню пятаков.

Неверная! Презренная! Слабая! Жалкая! Подлая!

Она предает в чужой спальне их чистую любовь. Ведь их чувство зрело годами, ведь она верно ждала его из армии и потом ни разу не изменила даже в помыслах…

Почему же все так переменилось с появлением Кирилла?

Нет, Катя до сих пор и в мыслях не допускает того, что может принадлежать не Димке, а кому-то другому…

А на самом деле — принадлежит.

Как разобраться в этом? Как разорвать порочный круг? Как исправить эту непоправимую ошибку?

Вот если бы можно было вырвать из жизни страничку, словно из тетрадки, и переписать испорченное заново, набело, по-другому…

Как хорошо, что Димка не понимает, отчего она разревелась, почему так крепко держит его, словно боится отпустить, а отпустив — потерять…

…Агриппина с утра напекла к их пробуждению пышную стопку блинов. Пропитанные маслом и смазанные медом, они сами проскальзывали в рот.

Димка предпочитал не медок, а нежные кусочки малосольной семги, которые он заворачивал в горячий блин, облизывая масленые пальцы.

Старуха наблюдала за ними молча, поджав губы, стоя в углу кухни, словно изваяние.

— А у него давеча гости были, — наябедничала она Кате, с неодобрением кивнув на Диму. — Водку пили, на гитаре играли, и девки с ними приходили.

— Вот как? — удивилась Катя и посмотрела на Димку. — А почему ты мне не сказал? Кто это был?

Он смутился и даже покраснел от досады:

— Ты все равно не знаешь. Эта дура болтает невесть что! Можно подумать, что я здесь оргии устраиваю! С ней устроишь!

Катю почему-то неприятно кольнуло то, что у Димки появились друзья-приятели, но она тут же пристыдила себя: «Хочешь, чтоб он сидел один в четырех стенах и скучал по тебе? Чтоб только занимался, как какой-то ботаник? А ты в это время… с Кириллом…»

— Разве я против? — спросила она. — Что ты оправдываешься? Мне просто интересно, кто твои знакомые. Это с курсов? Они на актерский готовятся или на режиссерский?

— Они свободные художники, — отозвался Дима.

— От чего свободные?

— От всего! От условностей! — непонятно почему завелся он. — Ты не представляешь, насколько мы ограниченны в понимании многих вещей! Просто стыдно!

— Еще б не стыдно! — встряла Агриппина. — Один в ванной наблевал, а второй на кухне сразу с двумя… Тьфу! Содом! — в сердцах сплюнула она. — И девки голыми на столе плясали. А меня загоняли: то то подай, то это прибери, как служанку какую…

— А кто же ты, если не служанка? — фыркнул Димка.

— Послушница, — гордо отозвалась Агриппина.

— Ну вот и слушайся. Неси свой крест смиренно. Так ведь в Писании сказано? — прищурился Дима. — А ты ропщешь. Да еще ябедничаешь.