Высший пилотаж - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Дубровина, Елена Ласкарева cтр.№ 38

Маша не сожалела о том, что обошлась с Иоанном резко. Зачем сокрушаться о невозвратном? Слезами горю не поможешь, вовремя надо было думать, как себя вести.

Только глубоко-глубоко внутри образовалась страшная, бездонная пустота. Она, как черная дыра, заглатывала любые эмоции, и девушка казалась бесстрастно каменной. Маша держалась из последних сил. Чувствовала: еще немного — и она заболеет, как заболела мама после увольнения. Действовала автоматически, как робот, разговаривала односложно: да, нет…

— Маш, как считаешь, реально выйти замуж с ребенком? — допытывалась Лариса.

— Да.

— Машка, прикинь: идут мне эти обалденные итальянские синие чулки? — вертелась перед ней в мини-юбочке Саша.

— Нет.

Саша — и синие чулки? Боже, да это же просто хохма! Но смеяться не хотелось.

— Машенька, деточка, — соболезнующе подкатывалась Вера Петровна. — Отложить для тебя новую, увлекательную книжку талантливого отечественного автора-целителя про оздоровительные настои? Оказывается, достаточно правильно настроить себя — и любые болезни отступают! Возьмешь почитать, а?

— Да. Спасибо.

Читать книгу она вовсе не собиралась, но объяснять причины отказа было так утомительно!

В такой странной апатии она и пребывала, пока однажды дверь библиотеки не открылась и в проеме не возник знакомый силуэт, а приятный бархатистый голос не произнес с самого порога:

— Прошу не пугаться! Я не маньяк!

На сей раз Иоанн не оплошал: принес огромный букет белых роз, сразу наполнивших абонементный зал нежным благоуханием.

Вера Петровна, неодобрительно окинув визитера взглядом с головы до ног, молча уплыла в тень стеллажей, и оттуда послышалось безадресное замечание:

— Перешеек, н-да! Между правым и левым полушариями. Вот в чем разница!

Маша чувствовала, что лицо ее становится пунцовым. Хорошо, что стеллажи отбрасывают такую густую тень…

— Сашенька! — позвала она и сама услышала, как ненатурально звучит ее голос. — Ты бы занялась пока посетителем, а то мне надо заполнить каталоги. И цветы поставь в воду.

Такое неожиданное поручение обескуражило даже бойкую и охочую до мужчин Александру.

— А че я-то? Ни фига-а! Твой кадр! Цветочки — поставлю, да. Жалко, если завянут.

Иоанн от души рассмеялся:

— Вот это я понимаю — мнение эксперта! Слышали, Мария Николаевна, я — ваш кадр!

Он будто напрочь забыл, что произошло между ними у ее подъезда. Ведь они вроде как поссорились? Или нет? Маша была в недоумении. Жаль, что Саша ушла искать вазу. Лучше бы не оставаться с Ионой наедине: неясно, как себя вести.

На всякий случай она решила держаться сухо:

— Мне правда некогда. Работа.

— Разве ты не библиотекарь?

— Библиотекарь.

— Вот и поработаешь. Я хочу записаться.

— К нам?!

— А разве это запрещено?

— Нет, почему же запрещено, — совсем смешалась она. — Пожалуйста. Мы очень даже рады, читателей становится все меньше…

Саша вернулась в зал. Хорошо. При свидетелях общаться легче.

— Вот мой паспорт, — кивнул Соколов. — В прошлый раз мне девушка сказала, что это нужно.

— Обязательно. Сашенька, будь добра, занеси в журнал паспортные данные.

Маша, не заглядывая в темно-красную книжицу, передала документ Александре. Пусть Иоанн не подумает, что ее интересует содержание записей.

Однако Саша, эта воплощенная непосредственность, тут же пролистала все, от начала до конца, и не замедлила удовлетворенно сообщить во всеуслышание:

— Штампа загса нет. Неокольцованный!

Кто ее только воспитывал! И как, однако же, удачно, что ей не хватает воспитания…

— Итак, — официально спросила Маша, как бы не расслышав восклицания, — что мы хотим почитать? Фантастику, детективы, классику?

— А что бы вы порекомендовали, Мария Николаевна? — с умным видом осведомился он. — Видите ли, я давно ничего не читал вообще…

Игра в серьезность? Что ж. Пикироваться так пикироваться. Это Маша умеет, за словом в карман не полезет.

Кроме того, шутливый тон очень выгоден в ситуациях, когда откровенность и доверительность пугают и ставят в тупик.

— Могу порекомендовать новинку Поля Брегга.

— Это который всем советует голодать?

— Не только. В последней книге он советует еще пить «живую воду» — там подробно объясняется, как ее раздобыть.

— Это, к сожалению, не совсем в моем вкусе. Мне бы как раз наоборот: про сытную еду и вредные напитки типа шампанского.

— Возьмите книгу о вкусной и здоровой пище.

— Так это чтоб самому готовить! Боюсь, я не дозрел. Мне бы что-нибудь о ресторанах.

— «Живой труп» Льва Толстого. Там в ресторане у цыган дело происходит.

— Живой труп — тот, кто следует советам Брегга. А нет, к примеру, перечня лучших московских ресторанов?

Сашенька вклинилась в разговор. Она не поняла, что происходит пикировка, и отнеслась к проблеме со всей добросовестностью:

— Есть брошюра «Как сервировать стол к семейному торжеству». Правда, старенькая.

Иоанн, даже не улыбнувшись, возразил:

— Вы же смотрели мой документ. До семейного — мне еще дожить надо. А вот какой-нибудь путеводитель типа «Куда пригласить девушку»…

— А! — просияла Сашенька, довольная своей догадливостью. — Машку, что ли?

Иоанн не ответил, посмотрел на Марию. Та отвела взгляд.

Сашенька продолжала щебетать:

— У нас поблизости мексиканский ресторанчик открылся, маленький, столики прямо на воздухе, только за кирпичной загородкой. Я там, конечно, не была, но как идешь мимо, пахнет — обалдеть!

Соколов вдруг спросил совсем другим тоном — робким, мальчишеским:

— Маш… пойдем, а?

«А у меня и надеть нечего, — стучало у Маши в висках. — Юбка да блузочки… все однотипные. Шаль? Единственная приличная вещь… То есть, наоборот, все остальное слишком уж приличное, чопорное, не для таких выходов. Ну накину фисташковую поверх той же блузки с глухой застежкой. Нет, нет и еще раз нет!»

— Спасибо, но я не люблю рестораны. Народ кругом, ты ешь, а на тебя смотрят!

«Господи, что я несу? — в ужасе подумала она. — Да кто на меня посмотрит-то! Разве что с удивлением: что это за чучело такое сюда явилось?»

Мысли же Соколова были совсем противоположными: «Она права. А я, дурак, опять прокололся. Конечно, на нее все сразу начинают пялиться, а то и приставать. Насчет приставаний я, конечно, отпор дам, но все равно Мария будет в центре внимания. Мы и поговорить-то не сможем. Не дадут. Представляю, как ей осточертели кабаки…»