Высший пилотаж - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Дубровина, Елена Ласкарева cтр.№ 11

А я? В чем-то обвиняю мужчин, а сама? Вместо того чтобы справиться о его самочувствии, рассуждаю о каких-то глупостях.

Да и какая разница, во что я одета. Все равно такой, как он, никогда в жизни не обратит внимания на серую мышку вроде меня. Я слишком заурядна для него. Слишком невзрачна. И… слишком стара.

Старая дева. Синий чулок.

Решено. Снимаю эту рухлядь. Тем более что твердые брезентовые рукава сковывают свободу движений и мешают обработать рану…

Не забыть выяснить, откуда ему известна моя фамилия. Может, был знаком с отцом и посещал этот дом раньше?..

— Ну, как вы?

— Спасибо. Голова немного кружится. Да бок побаливает. А так — вполне бодр. Я ваш должник.

— Бросьте!

— Что это за прихоть — спать на полу? Можно простудиться.

— А что это за прихоть — падать с неба? Можно разбиться.

— Скажите, мой «детройт-паркс», наверное, приказал долго жить?

— Кто это? Вы были не один?

— Мы падали вдвоем.

Маша испугалась:

— Выходит, я не заметила второго человека? Наверное, его при аварии отбросило в сторону? Господи, надо бежать искать!

Летчик улыбнулся:

— Вы спасатель по профессии или по призванию? Успокойтесь, речь идет о моем биплане. Его звали «детройт-паркс» П-2А модификации «спидстер». Мой старый надежный товарищ.

— Ничего себе надежный!

— Так он погиб?

— Боюсь, что так.

— Бедняга. Ну что ж… зато он познакомил нас с вами. Кстати, меня зовут Иоанн.

— Серьезно? Я думала, вы так бредите. Что-то вроде мании величия: Иоанн Креститель, Иоанн Грозный и тому подобное. Странное имя. Извините, не хотела вас обидеть.

— Обижаться — на вас?! Шутите. Уж обижаться — так на собственного папашку, который так окрестил сыночка. Если вам больше нравится — зовите меня Ионой, как мои друзья. Тоже, правда, имечко то еще. Скорее — кличка.

— А можно называть вас Иваном? Проще и привычнее.

— Угу. А еще лучше — Ванечкой!

— Мы не настолько близко знакомы.

— Правильно, леди. Наглецов надо ставить на место. Извините за фамильярность. Это так… сорвалось. Впредь не повторится.

— Надеюсь.

— Но… все же хотелось бы узнать и ваше имя. Это ведь не слишком большая наглость?

— Разве вы не знаете?

— Знаю? Откуда?

— Вы мою фамилию называли.

— Быть не может! Вам показалось.

— Ну, я-то, кажется, не бредила. Вы четко произнесли: Колосова.

— Колосова… Колос… — летчик на минуту задумался, а потом засмеялся. Смех отдавался болью в боку, однако он не мог остановиться. — Значит, у вас и фамилия такая же пшеничная!

— Что тут смешного — не понимаю.

— Да ничего смешного. Простите. Очень хорошая фамилия. Земная такая, спокойная, урожайная. Не то что моя — птичья: Соколов. Может, из-за нее мне и нравится порхать под облаками.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Откуда я ее знаю, вашу фамилию? — Летчик не стал распространяться насчет своих видений. Понял: это может быть истолковано как заигрывание. Женщина-то, видимо, строгих правил. Или просто боится мужа, который может в любую минуту войти. Надо было как-то выкрутиться. — Сам не пойму. Вспомнилось что-то в бреду, из прошлого. Например, в институте мы изучали труды Николая Колосова, был такой физик.

— В институте? — подозрительно переспросила Маша.

— А что, я не похож на человека с высшим образованием? Рожа глуповатая, да? Иоаннушка-дурачок?

Теперь уже Маше стало неловко.

— Да я не то хотела сказать.

— Чего уж там! Сам знаю: на интеллектуала не тяну. Не по нутру мне сидеть на одном месте и обдумывать разные серьезные проблемы.

— Ой, перестаньте! Просто Николай Константинович Колосов — мой отец.

— Правда?!

— Да. Физик.

— Так, полдела сделано. Теперь я знаю, что вы Николаевна. Но имя?

— Маша.

— Мария Николаевна. Очень приятно. Вы так и остались Колосовой или сменили фамилию?

— Почему я должна ее менять?!

Маша вдруг встревожилась: «Темнит. Он все про меня знает. Он в курсе, что отец оставил нас, считает, что мама могла вернуть мне свою девичью фамилию. Или что я сама в обиде на то, что росла безотцовщиной…»

И она, поджав губы, сухо сказала:

— Я и не думала отрекаться от отца!

Он был изумлен ее болезненной реакцией:

— Разве выйти замуж — значит отречься?

— То есть… как это — замуж?

— Опять я ляпнул что-то не то. Наверное, у вас — гражданский брак?

— С кем?!

— С Антоном.

— С Антоном? У меня? Брак? Боже упаси! — Она по-детски замахала руками, словно отгоняя кошмарное видение. — Что вы тут нафантазировали! Антон? Да он просто сосед!

— А, сосед.

— Ну да, а что?

— Ничего. Абсолютно ничего.

Летчик нахмурился и отвернулся к стене.

Кровь прилила к Машиному лицу.

— Я отлично поняла, что вы имели в виду! Он расхаживал тут в домашнем халате! Да? Вы из этого сделали соответствующие выводы, не правда ли?

— Ни из чего я никаких выводов не делал, — бесцветным голосом отрицал Иоанн Соколов, не оборачиваясь. — Это меня вообще не касается.

— А вот и нет, именно вас как раз и касается! Потому что человек бежал сломя голову под дождем, чтобы оказать вам медицинскую помощь, даже одеться не успел! Да вы должны ему в ножки поклониться, а вы… А вы занимаетесь тут низкими измышлениями! Стыдно!

«Неспроста она так его выгораживает, — думал Соколов, уныло уставясь в стенку. — Пусть она говорит правду и они вовсе не муж и жена, однако тут что-то есть, иначе бы она не стала так нервничать!»

Маша и сама удивилась своей вспышке: «С чего бы мне так рьяно вступаться за Белецкого? Стоит ли он того? Вовсе он не рвался помочь пострадавшему, наоборот, еле его уговорила. Или… я защищаю совсем не его, а себя? Защищаю — от чего? Неужели мне не все равно, что обо мне подумает этот незнакомый человек? Почему я должна оправдываться, если кто-то бродит по моим комнатам в халате? Нет, не должна! Но… мне хочется оправдаться. Как это глупо, глупо, глупо!»

«Как это глупо с моей стороны. — Иоанн словно подхватывал ее мысль, продолжая безмолвный диалог. — Глупо и нетактично. Почему она должна передо мной оправдываться? Какое мое собачье дело, какие и с кем у нее отношения? Девчонка мне жизнь спасла, а я… похоже, я закатываю ей сцену ревности? Я, Иона Соколов, который никогда никого не ревновал? Идиот. Неблагодарный кретин. Но все равно, к тому белесому тощему типу не могу я испытывать симпатии! Больно уж он противен!»