Блеск жемчуга - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Стоун cтр.№ 66

Мейлин Гуань был нужен друг, и Алисон хотела стать ее другом. «Я и есть ее друг, - сказала себе Алисон, - невзирая ни на что. И кроме того, - подумала она, - хотя я не могу помочь Мейлин в отношении сестры и отца, может быть, мне удастся помирить ее с матерью - ведь ей так не хватает Мейлин!»

- Добрый вечер. Я - Синтия Эндрюс. Добро пожаловать на «Интервью с ньюсмейкером». Сегодня мой гость - Джулиана Гуань.

Мейлин развернулась к телевизору. Она читала перед сном, но решила прослушать одиннадцатичасовые новости, и вдруг увидела мать - после девяти лет!

Пока Синтия Эндрюс зачитывала краткую биографическую справку Джуалианы Гуань - уроженка Гонконга, знаменитый модельер, ярый сторонник быстрой демократизации территории, - Мейлин не могла оторвать взгляда от экрана.

Она совсем забыла о том, как изящна ее мать. Хрупкая и гордая Джулиана, сидевшая абсолютно прямо, сложив руки на коленях и скрестив стройные ноги у щиколоток, была похожа на куколку из фарфора. На ней был темно синий костюм, в котором искусно сочетался вызов и элегантность. У Мейлин в Лондоне был такой же костюм, только огненно красный с голубым. В Лондоне, где никто не знал об их родстве, и Джулиана не могла узнать о глупой сентиментальности ее дочери, Мейлин Гуань всегда носила «Жемчужную луну».

Представив гостя, Синтия повернулась к Джулиане.

- Многие видные гонконгские бизнесмены возражают против политики быстрой демократизации, проводимой губернатором Паттеном, более быстрой, чем это определяется Конституцией. Однако вы, кажется, не считаете политику губернатора чересчур агрессивной?

- Да, именно так, - спокойно и твердо ответила Джулиана, - я, однако, не уверена в правильности вашего утверждения о многих влиятельных бизнесменах.

- Может быть, мне следовало высказаться более определенно? Например, сэр Джеффри Ллойд Аштон, несомненно, самый влиятельный бизнесмен Гонконга, открыто заявляет о своем неприятии политики губернатора.

- Верно. Но есть много других. Например, Джеймс Дрейк и Тайлер Вон однозначно высказываются в поддержку губернатора.

- Разумеется, - согласилась Синтия. - Их еще называют идеалистами.

- Но разве не должны мы стремиться к идеальному будущему для Гонконга?

- То есть вы полагаете, что тех, кто противостоит политике демократизации, не слишком заботит судьба Гонконга?

- Я просто хочу сказать, что они руководствуются собственными интересами, а не любовью к Гонконгу, в частности потому, что это по большей части бывшие эмигранты или не граждане Гонконга; они свободны в передвижениях, всегда могут перевести свои фирмы и семьи в другое место. Кроме того, многие сделали большие инвестиции в Китае и получат колоссальную прибыль от сохранения хороших отношений с КНР. Таким людям демократия и не нужна, мисс Эндрюс. Они прекрасно проживут без нее. Но не Гонконг!

Синтия Эндрюс явно была в восторге от такой прямоты ее скромной на вид гостьи. Стремясь спровоцировать ее на более опасные высказывания, она задала ей следующий вопрос:

- Конституция предусматривает общие выборы в две тысячи седьмом году, главенство закона, а также свободу печати, независимость судей и функционирование страны с двумя политическими системами. Так гласит соглашение, заключенное Великобританией и Китаем. Неужели вы не доверяете этому договору?

- Я хочу сказать, что чем быстрее в Гонконге будет демократическое правление, тем более безопасна станет наша жизнь.

- Я слышала, что вы собираетесь выставить свою кандидатуру на следующих выборах в Законодательное собрание. Это правда?

- У меня есть такие планы.

- Некоторые полагают, что Пекин не позволит гражданам, высказывающимся против сроков, указанных в Конституции, баллотироваться в Законодательное собрание после перехода Гонконга к Китаю после девяносто седьмого года. Некоторые даже считают, что на людей вроде вас будет навешен ярлык контрреволюционера.

- И их бросят в тюрьмы за исповедание свободы слова? Это что то не походит на уважение к демократии, которое было нам обещано.

Синтии не нужно было отвечать на заданный Джулианой вопрос - время, отведенное на «Интервью с ньюсмейкером», истекло. Повернувшись назад к камере, она сказала:

- Боюсь, наше время истекло. В следующую пятницу я буду беседовать с сэром Джеффри Ллойд Аштоном, который, как уже было упомянуто, придерживается диаметральной позиции по отношению к мисс Гуань.

Лицо Джулианы пропало с экрана, но осталось перед мысленным взором Мейлин. Она совсем забыла про нежность матери и о ее мужестве. В Джулиане так и продолжала жить девочка, выжившая после тайфуна, и она придерживалась своих взглядов не менее цепко, чем держалась тогда за доску «Жемчужной луны». Мейлин это не удивило - она знала, что мать идеалистка, и любила ее за это. Не зря же та раздула легкую интрижку с матросом в волшебную сагу о вечной любви.

Много лет назад, уязвленная в самое сердце, Мейлин высмеивала этот милый романтизм матери. Теперь же Мейлин, к своему изумлению, обнаружила, что сама изобретает романтический сценарий: перед ее мысленным взором появилась семья борцов за свободу - отец, мать и две дочери. Они стояли рядом, объединенные любовью, и сражались за демократию… за сияющее будущее Гонконга.

«Идиллия!» - пискнул внутренний голос, разбивая этот светлый образ семьи и свободы, оставляя Мейлин осколки настоящего. Она была слишком жестока к матери, и Джулиана, наверное, была рада, когда дочь уехала из Гонконга. Достаточно посмотреть на то, сколько она всего сделала за то время, пока рядом не было ее злобной дочери!

Сердце Мейлин забилось чаще от гордости за храбрую девочку сироту, которая добилась в жизни столь многого, и тут же сжалось от страха. Высказанная Джулианой приверженность идеалам демократии была замечательной, храброй, но слишком опасной. Ведь сегодня в присутствии миллионов зрителей Джулиана Гуань выразила сомнение в надежности заверений Пекина, того самого Пекина, который через четыре года начнет править Гонконгом и, разумеется, уже сейчас ведет списки потенциально неугодных граждан.

Неужели она забыла о Тяньаньмынь?

- Мама, мама, - тихо прошептала Мейлин, - пожалуйста, будь осторожна!

Алисон не смотрела «Интервью с ньюсмейкером», с одиннадцати до половины двенадцатого вечера она разговаривала с отцом. Пятничные разговоры не были единственными, когда Алисон связывалась с родными, но единственными, когда отец и дочь могли поговорить без того, чтобы их прерывали любящие и чрезмерно заботливые в своей любви родственники.

Алисон со страхом ожидала этого разговора - она не собиралась лгать отцу. Она просто хотела опустить несколько событий прошедшей недели - не только самое незначительное, уничтожение всех ее снимков, но и по настоящему важное: то, как Джеймс обнял ее, как горели желанием его глаза, перед тем как он приказал ей покинуть Гонконг, и как она храбро отказалась подчиниться его приказу; беспокойство о том, что сложная женщина, с которой она только начала завязывать отношения, могла уничтожить ее фотографии и разрезать на кусочки радужное шелковое платье; и догадку о том, что Мейлин Гуань - дочь Джулианы.