Шмотки. Роман из мира моды - читать онлайн книгу. Автор: Кристин Орбэн cтр.№ 6

Бриллиант – идеал, которого не достичь никакими наслоениями муслина.

Бриллиант как цель жизни. Мне хочется быть сверкающей и прозрачной, хочется пропускать сквозь себя свет и в то же время хранить свою тайну. Да, мне хочется быть непроницаемой, одетой в ночь, тень, туман. Но вокруг не должно быть ни свечения, ни просвета. Я могла бы называть себя Бриллиантом.

КОРНИ.

Потому что это скрытый лик деревьев и всех разумных существ; корни – потому что невозможно выстоять без корней. Даже деревце бонсай умудряется расти и выпрямляться, хоть у него совсем короткие корни. Мне мало что известно о моих, знаю только, что долго мне не выстоять, несмотря на то, что у меня есть комоды в стиле Людовика XV, набитые беретами, – материнское наследство.

Секрет, Бриллиант и Корни – вот что принес прилив нынешнего утра. Странно.

Я так увлеклась этим, что разоткровенничалась, как в школе.

Я слишком лихо завернула. С в слове Секрет, оно свистит, извивается и ускользает; С дает толчок первому слову, которое закрывается, как дверца сейфа, задвинутая на задвижку Т. Разве мне ведомы мои секреты? Мне, разумеется, знакомо платье — Первого Поцелуя, но есть еще другие платья с секретом, спрятанные в моем шкафу, в моей памяти, их еще предстоит открыть. Есть секреты с часовым механизмом, как забытые бомбы, что взрываются спустя годы.

Когда я повстречала незнакомца номер 2, на мне был пиджак «Lee» с заклепками и мягкая, льющаяся юбка, размер S, стопроцентный ацетат, впереди короче, чем сзади, от «Comme des Gargons». Наши взгляды медленно скрестились, возможно, руки тоже. Он положил свою на мое запястье. Потом наступил час. Час чего? Час расставания, поскольку прозвенел звонок, возвещавший о конце перерыва, ему нужно было идти на деловую встречу, мне – отправляться на поиски черно-белого обруча для волос, обтянутого тканью в елочку, придуманного ночью. Я знала, что придет день и мы с незнакомцем номер 2 встретимся; да, мы пропустим несколько свадеб и встретимся и обретем друг друга. Он отменит ради меня несколько встреч, я куплю трусики и бюстгальтер, чтобы он снял их с меня; и таким образом пиджак «Lee» и юбка от «Comme des Gargons», купленная в стоке Сен-Фрускена, станут секретной частью целого. Большое чувство подобно приключению, растянувшемуся на тысячу дней и девятьсот девяносто девять ночей.

Мое Б в слове Бриллиант огромно, на глазок – каратов тридцать. Оно округленное, импозантное, пузатенькое. В бриллианте я предпочитаю грани кристалла – они всегда больше по размеру, более цветные, не такие резкие. Я написала Бриллиант с заглавной буквы, поскольку это редкость. Ведь каждая жизнь уникальна; как драгоценному камню, ей нужна особая огранка. Со вниманием и особым подходом. Создать из своей жизни бриллиант. Веселый, искрящийся гардероб.

Две согласные, рождение и смерть, открывают и закрывают слово «Бриллиант», внутри которого прогуливаются буквы. Жизнь – это когда согласные разгуливают как гласные, трудны только начало и конец. В этом слове заключена его собственная история. Оно начинается с заглавного Б, с нажимом выписанного на отбеленном полотне, а заканчивается строчным «т». Совсем мелким, потому что, когда жизнь истрачена без остатка, вмешивается смерть. Когда ты не можешь ни сказать, ни надеть ничего нового, приходит маленькое «т» и мягко провожает нас к выходу.

КОРНИ. Р в этом слове – злая буква. Ребекка одевалась у Ворта, и она была злой.

Ничего приятного не начинается с Р. Наши корни всегда сплетены. Кому бы понравилось смотреть на совокупление собственных родителей?

Мой будущий муж номер 1 вошел в комнату и сказал:

– Дарлинг, зачем ты исчиркала прекрасное подвенечное платье, которое я тебе подарил?

Я ответила:

- Потому что белое не способно говорить, а у меня было что сказать тебе.

– Здесь написано «Бриллиант». Хочешь, чтобы я тебе подарил кольцо?

– Нет.

– В таком случае мне неясно твое послание.

Тогда я повернулась к нему спиной, и муж номер 1 смог прочитать то, что было написано ниже талии смывающимся черным фломастером:

ТЕМ ХУЖЕ, ТАКОВА ЖИЗНЬ.

Самое скверное то, что такому платью должна сопутствовать любовь, без любви оно утрачивает смысл.

В такой день следовало бы надевать нечто, содержащее хоть крупицу истины, но именно с истинными вещами – наготой, молчанием – у меня сложные отношения. Если я люблю ткани и слова, то потому, что и те и другие окутывают истину. Истина – не слишком воспитанная особа, она резка и ограниченна.

Я задаю себе вопрос: что, если я не способна выразить себя иначе, я прячусь за красивым бельем, вместо того чтобы обнажаться, демонстрируя себя? Но ведь необходимо, чтобы тот, кому я это демонстрирую, был в состоянии понять язык шмоток.

Подвенечное платье всегда белое – поскольку оно кодифицировано, социализировано, репертуаризировано, банализировано, вульгаризировано – как поваренные книги; подвенечные платья можно купить в супермаркете, как картошку, – это ничто, меньше, чем ничто. Белое платье – это униформа любви. Белое платье предназначено для бракосочетания в первый и последний раз с Боженькой или с мужчиной,– но я не верю ни в того, ни в другого.

В один прекрасный день кто-нибудь должен был бы провозгласить, что белый – цвет голубиной чистоты и свежевыпавшего снега – является цветом любви.

Я обнажена, мне пришлось надеть платье, которого я не выбирала, которое не говорит ни о чем личном, я обнажена перед лицом моего мужа, смолкнувшего, чтобы получше разглядеть меня, потому что для него любовь – это жесты, доказательства, а не слова.

Любовь это нагота тела в молчании или крике. Такая любовь нагоняет на меня страх, я не желаю, чтобы мужчина любил меня иначе, чем втайне, я не хочу, чтобы он любил меня в боли, в моем истинном «я», потому что именно это мне хотелось бы забыть.

Меж тем на вопрос: «Вы выйдете за меня замуж?» – я ответила «да». Мне следовало бы презирать себя: мужчина, который женился на мне, выглядел как друг, а не как любовник. Теперь-то я отлично различаю эти разновидности. Друг пригож, приветлив, как тот тип из автомата. Улыбка бывшего любовника окрашена мужской признательностью, счастливыми воспоминаниями, которые не выцветают с годами. Бывший любовник движется ко мне, раскрыв объятия, а на его лице играет улыбка. У моего мужа номер 1 с первого дня нашего знакомства на лице застыло выражение человека, которого я могла бы полюбить – когда-то, но это время давно прошло.

Я влезла в громоздкое подвенечное платье в надежде обрести нечто – быть может, любовь, готовую к употреблению? Я хотела бы наткнуться там, под нижними юбками, на секрет влюбленных пар, дружных семей, на магическую формулу, сливающую воедино образцовую супругу, внимательную мать семейства, утонченную любовницу – словом, на квинтэссенцию женщины. Символ белизны и непорочности был на редкость мощным! И в результате – ничего. Никогда еще такой внушительный объем, столь громадная поверхность почвы не приносили мне такой скудный урожай.