Привет, Ангел - читать онлайн книгу. Автор: Глафира Душа cтр.№ 6

С курением тоже было непросто. Он видел для себя два варианта. Либо перейти на сигары, либо бросить совсем. Он выбрал второе, поскольку это решение убивало сразу двух зайцев: избавление от лишних особых примет и заметную прибавку в весе, которая, как правило, сопровождает резкий отказ от курения, что в его случае было только на пользу, поскольку меняло и внешний облик, и размер костюма, и пропорции фигуры, и осанку.

Голос, благодаря отказу от курения, тоже изменился: стал менее хриплым, дыхание освежилось, что, естественно, не могло сделать его неузнаваемым, но все-таки каким-то образом добавляло изменений в его внешний вид.

Но и это еще не все. Из опыта своих ученических лет он помнил, что человека, изменившегося до неузнаваемости, может выдать, казалось бы, совершенно невинная вещь, а именно: набор продуктов, которыми тот ежедневно питается. Оказывается, любой человек ест всегда примерно одно и то же. И в любой стране мира, в любом магазине берет именно те продукты, которые любит, знает, к которым привык. И в истории разведки известны случаи, когда люди попадались именно на этом.

Алексей данный вопрос решал просто. Если в супермаркет отправлялась жена, то покупала она его любимые паштеты, свиную колбасу и прочие деликатесы. Сам же он, выбираясь в магазин, накупал круп, сыров, молочные продукты, сладости для сына, фрукты для всей семьи. То есть подловить его в этом действе тоже было непросто.

А вот что касается манеры пить чай… Откуда он мог знать, какими глотками он пьет. Это же только со стороны заметно, да и то только очень близким людям. Да и то сомнительно: для одних глоток кажется мелким, для других нормальным. А уж ему самому вряд ли придет в голову идея переоценки своих мельчайших привычек. Хотя, опять же рассказывали им на учебе, жесты зачастую «сдавали» людей, потому что и жесты, и манеры, и привычки суть натура человека, которая именно через них и проявляется. Можно ли изменить манеру чихать? Сморкаться? Протирать очки? Поправлять волосы? Зевать, смеяться, хмурить брови? Возможно ли это? Вряд ли!

Но поскольку Алексей был «подкован» по всем статьям, то он старался контролировать все и вся, риск его узнавания таким образом сводился к минимуму.

Да и с пластическим хирургом он после операции тоже разобрался по всем правилам конспирации. Нет больше того хирурга. Попал в автомобильную катастрофу. Насмерть… Надо же, такая нелепая авария! И медсестра операционная… Тоже как-то нелепо… несчастный случай… Удар током. У себя дома. Какие-то проблемы с проводкой, видимо…

Вообще Алексей все свои вопросы решал всесторонне грамотно и практически безупречно. То, что Рита его не узнала, было не просто проверкой. Это была победа! И какой же он молодец, что с сыном ее не знакомил, что никаких фотографий семейных не показывал – ни жены, ни ребенка. А то узнала бы сына, кинулась бы расспрашивать… А он ведь специально смотрел пристально. Он ведь осознанно хотел обратить ее внимание на себя. Это удалось. Вниманием он ее завладел, даже раздражал ее… Но не узнала. Не признала. Не почувствовала.

Вот и отлично! Вот и молодец он! Однако наряду с победоносным чувством радости и торжеством успеха грусть все разливалась и разливалась внутри него. И плевать ей было – этой грусти – и на его торжество, и на его успех.

Душно становилось ему… Грусть перерастала в тоску. Тоска – в боль. Боль – в страдание!

Той ночью он не спал совсем. Давно затих сын в своей комнате. Давно засопела жена рядом с ним. А он лежал, то закрывая глаза, то открывая и вспоминал… вспоминал…

Как он умудрился полюбить? Этот вопрос был для него самый главный. Он был по своей натуре дерзок, жесток, безжалостен. К женщинам испытывал чисто потребительский интерес. Жену уважал, но тоже как-то… в меру. Без придыхания. Сына любил, конечно. Но это ребенок. К нему любовь другая. Родителей опять же… Это понятно. Хотя тоже как на это посмотреть. Не пожалел же их, не предупредил о придуманном сценарии. Они же в полной уверенности, что потеряли сына. Отец после похорон в больницу с сердцем попал. Мать постарела резко, сгорбилась… Как-то сразу превратилась в старушку… Но он их после этого и не видел. И не знал о них ничего. Так что к вопросу о родительской любви у него отношение непростое.

А вот с женщинами было все просто, неинтересно, заранее известно. Скорее всего, женщины были для него одним из каналов сброса отрицательной энергии. Пить он особенно не пил, казино не любил. Спорт? Поскольку постольку. Оставались девушки. С ними он мог вести себя по-разному – бесцеремонно, грубо, вяло, нагло, расслабленно, лениво, бурно, ненасытно – в зависимости от того объема агрессии, раздражения и злости, который был накоплен в нем к моменту очередного свидания. Ни одна женщина не задерживалась надолго. Ни одну, видимо, не устраивало такое потребительское отношение. Он подчас и про цветы забывал, не говоря уж о подарках, которых от него ждали. Он ведь человек-то очень небедный… Поэтому дамы, вероятно, рассчитывали и на интересный вечер, и на изысканные ухаживания, и на угощение, и на презенты. А в итоге получали грубый напор, ярко выраженный мужской эгоизм и ощущение явного использования.

А тут вдруг Рита. И что в ней такого особенного? Что в ней такое есть, чего нет в других? Почему его сразу потянуло к ней? Почему с трудом расставался, скучал, томился? Это было так странно. Это было впервые за долгие-долгие годы.

Память выхватывала из своих запасников то одни воспоминания, то другие. И все про Риту.

Вот она сидит перед ним близко-близко… на расстоянии полуметра. Ее тонкие руки закинуты за голову. Боже мой, ее руки! Он сходил с ума, когда она обнимала его, когда теребила волосы, гладила спину, ласкала шею. Он иной раз даже боялся смотреть на нее. Ему казалось, что чем больше он вглядывается, чем больше любуется ею, тем сильнее влюбляется. А куда сильнее-то? Можно ли сильнее?

Он подарил ей сапоги как-то. Очень высокие. Ботфорты. Намного выше колена. Настолько, что только кружево чулок было видно из-под них. Сапоги были такой тончайшей кожи, что казалось, будто они из шелка. Он обожал, когда она ходила только в них. Голая и в сапогах… Длинные ноги, тонкая талия, среднего размера грудь, худые руки… Так вот, иногда он закрывал глаза, боясь ослепнуть от такой красоты. Просто лежал рядом с ней с закрытыми глазами, не спал… А лежал, наслаждаясь ее близостью, дыханием, ароматом, присутствием…

Наверное, впервые в своей взрослой жизни по-настоящему расслаблялся и отдыхал он только с ней.

Однажды он пригласил ее в квартиру своего старого приятеля Андрюхи. Тот колесил по стране, редко бывал в Москве, но квартиру отдельную имел и запросто отдавал ключи знакомым, позволяя пользоваться ею в свое отсутствие. Единственное требование – чтоб после себя убирали, мусор выносили и как-то с бельем вопрос решали. Хоть тут же в машинке стирайте, хоть в прачечную сдавайте, хоть свое приносите. Не важно. Лишь бы порядок был.

Ну на особый порядок рассчитывать, понятное дело, не приходилось, а по большому счету все было более-менее нормально.

Алексей раньше никогда услугами этого приятеля не пользовался. Да оно и понятно. Что, у Алексея возможности для встречи с девушкой, что ли, нет? У него и квартира отдельная, или, как он называл, холостяцкая, для этого предназначена, и любая гостиница ему доступна…