Месть женщины среднего возраста - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Бушан cтр.№ 8

Субботнее утро прошло мирно: я сидела на кухне, разбирала беспорядок, наводила чистоту и составляла список покупок. По радио передавали симфонию Малера, полную отчаяния и горести, – жена композитора была ему неверна. Время от времени я невольно прекращала дела и вслушивалась в мелодию. Страдания Малера породили прекрасную музыку. Комнату наполнял свежий, крахмальный запах выглаженного белья, смешанный с ароматом пчелиного воска от полироли и легким благоуханием кофе. Петрушка иногда поднималась и потягивалась.

Я вышла из кухни, чтобы отнести белье наверх, в сушилку, находившуюся в комнате для гостей. Комната для гостей была роскошью, и по этой причине я поддерживала в ней безупречный порядок. На двух кроватях красовались белые хлопчатобумажные покрывала, вместо занавесок – бледно-розовая дымка французского тюля; на стене висела картина, подарок Натана на день рождения – белые розы на темном фоне. «Картина для нашей спальни, – сказал он, вручая мне ее. – Художник – русский, он еще очень молод, и его картины продаются контрабандой. Было нелегко с ним договориться, но я пригрозил разоблачением. Стоило мне увидеть картину, как я понял, что она для тебя».

Натан частенько получал подобные подарки. Он притворялся, что это выходит само собой, но я подозревала, что муж поощряет игры с конфиденциальной информацией, потому что ему льстит быть в центре событий. «Я в восторге, Натан, – честно призналась я. – Прекрасная картина.» Он был доволен: «Я рад, что выбрал ту, что тебе по душе. – В разговорах об искусстве муж не был так уверен в себе, и меня это трогало. – Мне нравится, что художник рисует в духе старых европейских традиций. Похоже, влияние модернизма его не затронуло», – осторожно добавил он. Я согласилась.

Сочетание реализма и красоты, религиозности и верности правде, меланхолии и глубины многое поведало мне о незнакомом художнике, и я не удивилась, что картина запала Натану в душу. Изображенные в оловянной вазе, с четками, брошенными на переднем плане, розы играли тысячей оттенков: серым, меловым, грязновато-белым, но в результате возникал эффект сияния; бутоны были чувственно-взъерошенны, хотя художник и добавил россыпь сорванных хрупких лепестков. Темный фон скрывал тайны, но мне никогда не узнать, какие именно.

– Эти розы напоминают мне тебя в саду, сказал Натан. Мы стояли и вместе рассматривали картину; наши отражения неясно мерцали на темном полотне.

Мы так и не договорились, где именно повесить картину в спальне. К тому же мне казалось, что в комнате для гостей она будет как раз на своем месте.

Я сложила белье в шкаф: простыни в одну стопку, наволочки в другую, встряхнула мешочки с лавандой, чтобы высвободить аромат, и вышла из комнаты.

Сэм приехал в Лондон на выходные и заглянул на ланч в воскресенье. Один, без Элис.

Сэм был красивым статным парнем, но, к счастью, не придавал этому большого значения. Он работал в научно-исследовательской компании, располагавшейся на старой свиной ферме в окрестностях Бата. Нашего сына считали восходящей звездой, и его зарплата и стиль жизни соответствовали этому мнению.

Он был прекрасным, компетентным специалистом в области генетики, и предвкушал рождение мира, где человеческими генами можно будет манипулировать для удобства и здоровья людей. Сын свято верил в то, что нас ждет лучшее будущее, и я горячо любила его за то, что он есть, за его идеалы.

Однако в области личной жизни Сэм не был специалистом.

Пока я готовила ланч, сын зашел на кухню и занял место у окна. Я откинула на дуршлаг сваренный на пару картофель.

– Зачем ты так делаешь? – спросил он. Я выложила картофель в форму с горячим маслом.

– Так у картофеля появляется хрустящая корочка.

– Надо сказать Элис. Мы оба учимся готовить.

Я поставила форму в духовку. Сэму давно пора понять, что Элис не из тех девушек, кто ценит кулинарные советы. Более того, ее безупречная внешность и неприкрытые амбиции заставляют женщин в возрасте чувствовать себя неуютно.

– Как она поживает? – я избегала его взгляда.

– Нормально. – Сын замялся. – Наверное.

– Наверное?

– Она поехала в Австрию, кататься на лыжах. – Сэм засунул руки в карманы и стал в точности, как отец. – Неисправимая любительница развлечений.

Элис регулярно причиняла Сэму страдания. К его чести, он не распространялся на этот счет, но мы с Натаном все видели без слов. В один прекрасный день Сэм познакомился с золотоволосой Элис на конференции и моментально, не успев выслушать ничьих предупреждений, влюбился. Теперь ничего поделать было нельзя – лишь переждать.

К курице я планировала подать соус с эстрагоном, карликовую морковь, горошек и стручковую фасоль. Чистить морковь было кропотливым занятием, и пришлось сконцентрироваться. «Прекрати, мам», – сказала бы Поппи. Но какой смысл иметь детей и не вмешиваться в их жизнь? Вмешиваться так же естественно, как и дышать.

– Знаешь, я попросил ее выйти за меня замуж.

Я задела ножом ноготь и пососала палец. Ответ Элис был ясен по виду Сэма. Я понимала, что следует выступить в роли самаритянки, мудрого советчика, но боль и разочарование сына расстроили меня, и я была в растерянности.

– Сэм, может, нам открыть бутылку вина?

– Ничего страшного, можем об этом поговорить.

– И что?..

– Элис не видит смысла в замужестве. У нее потрясающая работа и потрясающая зарплата. Потрясающая квартира. Потрясающая машина. Все тридцать три удовольствия. Зачем ей портить себе жизнь? – Его глаза потемнели от тоски. – Но мне хочется завести семью.

– Ты ей это объяснил?

Сын пожал плечами:

– Разумеется. Элис кажется, что после свадьбы люди начинают вытворять друг с другом немыслимые вещи. Она думает, что это неправильно – строить жизнь на любви. Теперь женщины на это не клюют. Как у организационного принципа у любви есть недостатки.

– И ты собираешься сдаться?

– Не знаю.

– Ох, Сэм… – Я взяла его руку и погладила, желая взять боль сына на себя. Для чего еще нужны матери?

Когда цыпленок был готов, Натан отрезал пару кусочков от грудки и положил их веером на тарелке для мистера Сирса. Я добавила печеный картофель, овощи и отдельно приготовленную порцию соуса: мистер Сирс недолюбливал пряности. «Вернусь через пару минут», – сказала я и оставила Натана помешивать соус, а Сэма – накрывать на стол.

Мистер Сирс жил по соседству, в одиночестве, и был прикован к постели. Я спустилась по каменным ступеням в подвал дома номер девять. Во время войны Лейки-стрит частенько бомбили самолеты, и три дома были уничтожены. В пятидесятые годы городской совет выклянчил деньги на постройку не слишком красивых, но и не уродливых домов на их месте.

– Кто? – крикнул мистер Сирс, услышав мой стук.

– Роуз. – Я всегда оказывалась не тем человеком, которого он желал увидеть. Им была Бетти, его дочь, которая много лет назад собрала чемоданы и покинула его. Она навещала отца раз в год, да и то неохотно.