Год в Провансе - читать онлайн книгу. Автор: Питер Мейл cтр.№ 42

Погонщики уже вышли из кафе и, расталкивая толпу, отправились за своими козами. Наш фаворит, Шестой номер, достал перочинный ножик и дополнительно заострил свою палку с двух концов. Другой погонщик немедленно заявил организаторам протест, но спор был прерван неожиданным прибытием автомобиля, каким-то чудом прорвавшегося сюда по узкой улочке. Из автомобиля вылезла молодая дама с картой в руках. Изумленно оглядевшись, она спросила, как проехать на трассу.

К несчастью, путь на трассу ей преграждали десять коз и погонщиков, несколько сотен зрителей и грузовик с музыкой. Ничего не знаю, заявила дама, мне все равно надо на трассу. Она вернулась в машину и медленно тронулась с места.

Мгновенная паника и крики возмущения. Организаторы и некоторые из погонщиков окружили машину и начали колотить по крыше, другие хватали коз и детей, спасая от верной смерти под едва крутящимися колесами. Зрители придвинулись поближе, и машина, окруженная людским морем, остановилась. Дама сидела, поджав губы, и ненавидящим взглядом смотрела прямо перед собой.

— Reculez! [141] — вопили организаторы, указывая то направление, откуда она появилась.

Наконец дама дала задний ход, двигатель злобно заскрежетал, и машина под бурные аплодисменты медленно тронулась в обратный путь.

Участников вызвали на старт, и погонщики озабоченно проверили, насколько прочно завязаны веревки вокруг шей спортсменок. Сами козы, похоже, нисколько не волновались. Шестой номер пыталась съесть жилет Седьмого номера, а Девятый номер, наш кандидат на третье место, Наннет, все время норовила повернуться к старту задом. Погонщик, взявшись за рога, развернул ее в правильном направлении и на всякий случай зажал между коленями. В процессе борьбы жокейская шапочка Наннет съехала на один глаз, придав ей залихватский и умственно неполноценный вид. Мы начали сомневаться в мудрости своего выбора: вряд ли одноглазая и страдающая топографическим кретинизмом коза способна прийти третьей.

Участницы выстроились на стартовой линии. Недели, а может, месяцы они тренировались ради этого момента и сейчас рог к рогу, жилет к жилету застыли в ожидании сигнала. Один из погонщиков громко икнул, и гонка началась.

Уже через пятьдесят метров стало ясно, что козы либо не родились спортсменами, либо не совсем правильно понимают цель гонки. Две из них уже через несколько секунд ударили по тормозам, и дальше погонщикам пришлось тащить их на веревке. Еще одна, не вовремя услышав зов природы, остановилась и сделала то, чего мы ждали от нее полчаса назад. Наннет, наполовину ослепленная съехавшей шапочкой, не заметила поворота и врезалась вместе со своим погонщиком прямо в толпу зрителей. Остальные участницы, подгоняемые острыми палками и уговорами, худо-бедно взбирались по склону холма.

— Коли ее в жопу! — орал наш приятель пузан. Парижанка, которую толпой прибило вплотную к нам, вздрогнула. Пузан решил доконать ее. — А вам известно, что ту, что придет последней, сегодня же съедят? Зажарят на вертеле. C'est vrai. [142]

Парижанка прикрыла глаза черными очками. Она выглядела не слишком хорошо.

Маршрут гонки широким кругом огибал самую высокую часть деревни и спускался на площадь к старому фонтану, превращенному на один день в водное препятствие. С двух сторон он был огорожен пластиковыми барьерами и мешками с сеном. Участницам предстояло перейти его вброд или переплыть и только после этого выйти на короткую финишную прямую, ведущую к веревке с шарами.

Теперь мы могли следить за ходом гонки только по крикам зрителей, занявших места вдоль трассы, и, судя по ним, вперед вырвались Первый и Шестой номера. Соревнование продолжали только девять участниц; десятая загадочно disparu. [143]

— Может, ей как раз сейчас и перерезают горло, — высказал предположение пузан, и парижанка, с трудом расталкивая толпу, отправилась искать себе место поближе к финишной линии и подальше от нас.

Вскоре послышался громкий всплеск воды в фонтане и потом — женский голос, отчитывающий кого-то. Первой жертвой водного препятствия пала маленькая девочка, неправильно рассчитавшая глубину фонтана. Теперь она стояла по пояс в грязной воде и громко ревела от удивления.

— Ils viennent, les chèvres! [144]

Мать девочки, представив себе малышку под копытами участниц, в отчаянии задрала юбку и полезла в фонтан.

— Какие бедра! — восхитился пузан и поцеловал кончики сложенных вместе пальцев.

Две первые козы уже приблизились к фонтану и, не испытывая никакого желания купаться, устремились к мешкам с сеном. С проклятьями и руганью погонщики оттащили их от мешков и практически вручную перенесли через водное препятствие. Первый и Шестой номера, Титин и Тотош, сохранили лидерство и неслись уже по финишной прямой. Погонщики в чавкающих, промокших сандалиях, с острыми палками наперевес, едва поспевали за ними.

У самого финиша погонщик Номер один совершил решительный бросок и первым проткнул свой шарик, при этом щедро окатив водой парижанку; бедняжка шарахнулась назад и угодила прямо в кучу, оставленную одной из участниц. Шестому номеру финишная прямая далась с трудом, и погонщик проколол свой шар уже под носом у следующего участника, выиграв у него буквально секунды. По одному или группами все остальные участницы заканчивали дистанцию, и наконец на веревке остался висеть одинокий шар номер девять. Наннет так и не объявилась.

— Она уже у мясника, — прокомментировал пузан.

Мы увидели Наннет, когда возвращались к машине. Она лакомилась геранью в крошечном садике на склоне холма; на роге у нее висела жокейская шапочка, а на шее — обрывок веревки.

— Bonjour, maçon.

— Bonjour, plombier.

Перед началом очередного шумного и жаркого дня наши рабочие обменивались рукопожатиями и приветствовали друг друга так официально, словно дело происходило на дипломатическом приеме. Почему-то они всегда обращались друг к другу по métier. [145] Архитектор Кристиан, проработавший с ними уже много лет, никогда не звал их по именам, а вместо этого использовал сложные титулы, составленные из фамилии и профессии. Франсиса, Дидье и Бруно он величал Меникуччи-Plombier, Андриэ-Maçon и Трюффели-Carreleur. [146] Иногда подобное обращение походило на старинный дворянский титул: Жан-Пьер, укладывавший у нас ковровое покрытие, официально именовался Гайар-Poseur de Moquette.

Сейчас они все столпились у одной из множества дыр, которые Меникуччи проделал в наших стенах для своих труб, и обсуждали график работ с серьезным видом людей, никогда в жизни никуда не опаздывавших. Существовала строгая очередность операций: сначала Меникуччи заканчивает укладку труб; потом строители уничтожают следы разрушений; потом в работу вступают электрик, штукатур, плиточник, плотник и, наконец, маляр. Поскольку все они были добрыми провансальцами, шансы того, что кто-нибудь станет придерживаться графика, равнялись нулю, но такую возможность для продолжительной дискуссии грех было не использовать.