Бал gogo - читать онлайн книгу. Автор: Женевьева Дорманн cтр.№ 47

Полдень. Прекрасный майский день. Погода была мягкая, а воздух теплый, когда она входила в церковь. Через несколько минут, когда она вышла, неожиданно стало очень холодно. Перед церковью на бульваре Сен-Жермен деревья выглядели не по-весеннему. Ледяной ветер срывал с их голых веток последние мертвые листья. Легко одетая Бени задрожала. Ее очень удивила толпа, стекавшаяся на маленькую площадь, которая за несколько мгновений до этого была безлюдна. Люди были одеты в старомодные костюмы, как для съемок фильма. На женщинах — их было большинство — черные платья и пальто по щиколотку. Муфты и широкие шляпы с вуалетками, собранными под подбородком. Мужчины, в темных рединготах и жестких воротничках, не переставая, снимали и надевали высокие шляпы, приветствуя новоприбывших. Многие с усами и короткими бородками. Среди молодых многие были в военной форме. Раненные, изувеченные, с наградами на груди, они медленно приближались к церкви, опираясь на палки, подпрыгивая на костылях, в сопровождении молодых женщин, готовых помочь этим выжившим, с изуродованными лицами и картонными носами, которые придавали им клоунский вид.

Толпа продолжала прибывать на маленькую площадь, поднимаясь к паперти церкви, где стояла Бени, окаменевшая от холода и потрясения. Она ничего не узнавала на этих знакомых улицах, по которым она каждый день ходила. Дома вокруг нее уменьшились, почернели и изменили фасады. Исчезли бутики, все стало неузнаваемым. Кафе напротив церкви, куда Бени часто ходила забавляться на игральном автомате, сузилось, окна с темными деревянными рамами вытянулись, а внутри виднелись занавески в цветочек. Дорога перед церковью теперь была вымощена деревянными плитами, они поскрипывали под копытами лошадей, убранных черными султанами и впряженных в катафалк с большими колесами. Бени показалось, что звуки города и даже воздух стали другими. Издали был слышен гул толпы.

Желая вернуться в реальность, Бени поискала взглядом съемочную группу фильма, камеру, машины, осветительные приборы. Но она не увидела ни оператора, ни осветителей, ничего и никого, способного дать объяснение этому необычайному собранию.

Она как вкопанная стояла на ступенях в нелепых джинсах и белой футболке среди элегантно одетых людей из другой эпохи. Удивительно, но никто не замечал девушку, которая дрожала на паперти. Взгляды на ней не останавливались. Она была невидима.

Толпа приближалась к широко распахнутым дверям церкви. Поверх траурных одежд Бени видела флаги. Сквозь перезвон колоколов были слышны военные сигналы, зовы, крики, а через открытые двери церкви раздавались звуки органа. В воздухе стоял запах лошадиного навоза, пота и шипра.

Бени была оглушена, у нее закружилась голова. В ушах зазвенело, возникла головная боль. Она закрыла глаза. Когда она их снова открыла, все исчезло. Никакой толпы. Никакого шума. Площадь с модными бутиками и уродливыми строениями приняла свой обычный вид. Вернувшееся солнце ласкало ее руки. На деревьях была листва. Контролеры с автомобильной стоянки поднимали таблички с номерами машин, припаркованных с нарушением правил. Набитые автобусы ехали к Сене по улице Дю-Бак.

Дрожащая Бени опустилась на нижнюю ступеньку паперти и закурила сигарету. Позади нее высокие двери церкви были закрыты. На бульваре и на прилегающих улицах обычное движение машин. Город шумел, как всегда, а Бени с наслаждением вдыхала отягощенный углекислым газом воздух. Вокруг нее все стало привычным, и от этого она испытывала огромную радость; это была радость космонавта, ступившего на родную почву после долгого и опасного путешествия. По своим часам она определила, что с тех пор, как она вышла из церкви, прошло несколько секунд. Наверно, от сильной усталости она на мгновение заснула и то, что она видела, просто приснилось ей: такое объяснение вполне устраивало ее. Все это от усталости. Ее исследования о Гийоме Аполлинере выходили далеко за рамки университетского задания. Но тема, предложенная Феликсом Роме, давила на нее, она довольно быстро заметила это. Сам Гийом интересовал ее больше, чем кропотливый анализ стиля его любовных творений.

Среди женщин, которых он любил, больше всего ее интересовала Луиза де Колиньи-Шатийон, он звал ее Лу или Лулу в зависимости от настроения; он сгорал от любви к ней почти шесть месяцев, писал ей пылкие письма и красивые стихи. Все мертвые дамы, которые волновали дорогого Гийома, вызывали у Бени ревность, эти Мари, Мадлен и Жаклин, не считая тех, чьи имена не запомнились. Но интересовала Бени только Лу, самая безумная и мимолетная, а раз мимолетная, значит, самая любимая. Короткая история пламенной любви толстого Гийома и молодой соблазнительной женщины, которая в Ницце вела вольный образ жизни. Контраст между мирным и фривольным Лазурным Берегом 1914 года и Западным фронтом; страстные объятия артиллериста Гийома де Костровицкого со своенравной Лу, восторженность кратких обещаний и опиумные наваждения; и все эти болезненные недоразумения между его любовью к ней и ее любовью к путешествиям. Чувственные письма со словами нежности, гнева или ревности, написанные Гийомом в отблеске снарядов Мормелона, которые Лу едва читала, забвение разлученных любовников — вот что интересовало Бени гораздо больше, чем тропы Гийома Аполлинера, вот о чем она хотела написать. Эта история любви, короткая, неистовая и печальная, переворачивала ее, она находила в ней отношения, которые не совсем понимала.

Она поделилась этим с Феликсом Роме, который, проверяя ее работу, остался очень недоволен. Он не понимал, как одаренная ученица, обеспеченная блестящим университетским будущим, могла так попасть впросак. Он попытался убедить ее в том, что она заблуждается, что идет по неверной дорожке, уделяя чрезмерное внимание этому эпизоду, этой ничего не значащей связи с графиней де Колиньи, которая вдохновила его на красивые стихи, но далеко не на самые лучшие. Нет, эта Лулу не представляет никакого интереса. По его мнению, по мнению Феликса Роме, эта маленькая рыжая тварь, которая любила порки, была всего лишь вульгарной женщиной, а ее влияние на жизнь и творчество Аполлинера куда меньше, чем мясистой англичанки Анны Плейден, в которую он влюбился на берегах Рейна в двадцатилетнем возрасте. Меньше даже, чем влияние художницы Мари Лоренсен, с которой он прожил долгие годы. В доказательство он приводил отсутствие интереса у биографов Аполлинера, которые лишь вскользь упоминали ее имя.

Бени защищалась.

— А Ницца? А опиум? А война?

Роме, раздраженный этой настойчивостью — он и не знал о настойчивости этой Карноэ, — в итоге взорвался.

— Ну и что — опиум, Ницца, война, что вы будете делать со всем этим хламом?

— Я еще не знаю, — мечтательно ответила Бени. — Может быть, книга или фильм…

У Роме задергалось лицо. Эта девчонка просто идиотка! Книга! Мало того, кино.

— Вы вообразили себе, что сделаете бестселлер из этой жалкой истории? Но если до вас никто этого не сделал — подразумевается: если я, Роме, большой, бесспорный специалист по Аполлинеру и т. д., — значит, это того не стоит. Поэтому возвращайтесь к вашей теме и не выходите за ее рамки. Бросаясь в подобные фантазии, вы можете положить конец своей карьере. Звание преподавателя — это не кино.