Оборотень - читать онлайн книгу. Автор: Александр Трапезников cтр.№ 9

— А нельзя вернуться назад, в Троино?

— Можно. Только зачем? Поздно уже. Стар я для превращений. Да и не вижу в том особого смысла.

— Ну не стройте из себя такого уж дряхлого старца, — в голосе девушки звучала насмешка. — Вам ведь не больше сорока?

— Прибавьте еще двадцать лет, — пошутил Тероян-Троин. Ему почему-то нравилось с ней разговаривать, хотя вообще-то он уклонялся от пространных бесед, особенно, с женщинами. Ему нравились и ее глаза, их васильковый цвет, лукавая пытливость, и он боялся лишь, чтобы в них снова не заплескалось бессильное отчаяние.

— Значит, вы тоже влезли в чужое имя. Как в брошенную на дороге шкурку змеи.

— Почему… Глория?

— Я не уверена, что меня зовут именно так. Я не могу уловить в этих звуках чего-то близкого, родного.

— Продолжайте, — попросил Тим, поскольку девушка замолчала, глядя в окно. — Что вы чувствуете, когда… когда думаете о детстве? Первые яркие впечатления? Говорите, вы должны это помнить.

— Да… — ответила наконец девушка. — Море… солнце, меня ведут по песку. Кто? Я не могу вспомнить лица. Наверное, родители. Плещутся волны. Смех. Я вижу лишь отдельные фрагменты. Радость, дети. Почему вы спросили о детстве? Почему? — она смотрела прямо в глаза Терояну, а губы ее начинали предательски дрожать. — Почему?

Тим накрыл ее руку ладонью, успокаивая.

— Все, хорошо, — сказал он. — Мы снова здесь, выпейте чая. Сейчас мы соберемся и пойдем по магазинам — это увлекательнейшее занятие, особенно для молодой девушки, — он понял, что именно той темы — детства — нельзя касаться ни в коем случае, и говорил быстро, отвлекая ее внимание, возвращая ее к себе. — Что скажете, то и будем покупать. Вам много чего надо, а я люблю тратить деньги. Для того они и предназначены. Но я не большой знаток в женских одеяниях. Привык к белым, медицинским халатам сестры в них подобны ангелам небесным. Впрочем, так оно и есть. Вы что-нибудь смыслите в медицине?

— А вы знаете, — девушка уже успокоилась. — Мне кажется, я имею к ней какое-то отношение…

— Да? Чудесно. Как-нибудь я вас проэкзаменую. Когда будет время, — и в этот миг Терояна остро кольнула мысль об окровавленном скальпеле в сумочке.

— Наверное, скоро я стану вам в тягость, — чуть грустно произнесла Глория. — Куда вы меня тогда денете? Сдадите в архив, в больницу? Или отвезете на учебную кафедру в качестве экспоната.

— Нет. Я вас зажарю в духовке и съем. Не говорите глупостей. Кстати, как вы познакомились с теми мотоциклистами у харчевни? — Тероян вновь ступил на опасную тропинку над простиравшейся бездной. Но девушка отнеслась к этому неожиданно спокойно.

— Не знаю, — просто ответила она. — Я не помню. Тероян вынул из ящика стола пачку сигарет «ЛМ».

— Если вы курите, то — пожалуйста, — произнес он. — Только такие.

— Замечательно. Мои любимые, — ответила Глория. — Но — благодарю. Я редко когда выкуриваю одну-две сигаретки за день.

— А больше и не надо, — согласился Тероян. — Значит, проживете на один-два десяток лет больше. Тогда — в путь? Даю вам на сборы, по-военному, десять минут.

— Слушаюсь, господин полковник! — весело отозвалась девушка, угадав его настоящее звание.

Ближе всего было покупать вещи на бывшей Выставке Достижений Народного Хозяйства. Сейчас, конечно, не было никаких достижений, ни вообще какого-либо хозяйства, лишь одна большая Зона. Зона эта называлась Москвой, где, правда, еще сохранялись кое-какие крохотные островки свежести и разума. Но в целом эта гниющая Зона источала миазмы безумия, разврата, лени и подлости, где стреляли и насиловали налево и направо, без разбора.

Тим Тероян и Глория Мирт, два человека с чужими именами, шли к бывшей ВДНХ, оставив «Жигули» у дома, шли пешком, поскольку погода сегодня была солнечной, светлой, теплой, и это явление казалось самым удивительным в теперешней Москве. Вроде бы и климат здесь должен бы соответствовать ее нынешнему характеру — быть злым, колючим, убивающим медленной смертью. Шли по улице Цандера, по улице Королева, мимо телецентра, мимо его затаившихся, закрытых наглухо окон.

Они шли и, конечно же, разговаривали о другом, о каких-то незначительных пустяках и не было в их беседе почти никакого смысла, кроме одного: своими пустяковыми вопросами, осторожными замечаниями Тим Тероян прощупывал реакцию девушки, как бы держа руку на ее пульсе — вот он оставался ровным, вот убыстрялся, вот стремительно набирал силу, и тогда он искусно гасил бешеный ритм, возвращая его в спокойное состояние. Это походило на сложную радиоигру двух разведчиков, один из которых посылал в эфир дезинформацию, а второй обрабатывал ее и отделял зерна от плевел. Или выглядело, как состязание в прятки, где скрывшийся в темном доме человек своими перемещениями помогает обнаружить себя противнику.

Из беседы с Глорией Тим сделал для себя следующий вывод: девушка, несомненно, получила хорошее воспитание, она образованна, умна, наблюдательна, обладает как техническими, так и гуманитарными навыками. Единственное, что она не может вспомнить из прошлого, — свою личную нить в нем, свое место в оставшейся позади жизни. Она как бы родилась заново день назад, но с уже огромным грузом знаний двадцатипятилетнего человека, не потратившего свое драгоценное время лишь на увеселительные развлечения. Но это рождение оказалось страшным для появившегося на свет существа, оно прошло в муках, с чудовищной болью, ужасом, с присутствующей рядом смертью.

На Выставке они прошлись по ряду магазинчиков, киосков, мимо торгующего люда, где можно было выбрать все необходимое для молодой женщины, правда, под французской наклейкой вполне мог оказаться одесский брак. Но Тероян исправно платил за все, что приглянулось Глории. А приглянулось ей не так уж и много: темно-вишневые брючки из вельвета, такого же цвета мягкие туфельки, кремовая блузка, легкий синий плащ, молодежные джинсы с кроссовками, кое-какие мелочи: гребень, косметика… Там, где продавалось женское белье, Тероян, оставив ей деньги, деликатно ушел в сторону. Он знал, что под этим шикарным вечерним платьем от Кардена на девушке больше ничего нет, ни единой нитки. Вчера, когда после укола реланиума она наконец-то успокоилась и уснула на его руках, и он отнес ее в постель, а потом раздел и укрыл одеялом, Тим видел всю ее прекрасную наготу, беззащитное, но непорочное под его взглядом юное тело.

Домой они вернулись к половине первого. Тут-то и позвонил Георгий Юнгов. Без долгих расспросов он сказал:

— А приезжайте-ка ко мне на Тайнинскую через пару часов. Я кое-что выяснил насчет доктора Саддака Хашиги. Он живет как раз в тех местах, где ты встретил девушку. Возле Медвежьих Озер. У него там целое поместье. Это иранский миллионер. Дело, Тим, весьма серьезное. Остальное — при встрече, и Юнгов повесил трубку.

Тероян покрутил головой, вращая ее слева направо, что вошло у него в привычку после того осколочного ранения. Да это как-то и снимало периодически возникающие боли в висках. Глория ушла в свою комнату — теперь уже «свою», где ей не терпелось, как любой молодой и привлекательной женщине, примерить обновы. Отрывать ее от этого занятия было бы бесчеловечно, и Тероян решил ехать один. К тому же ему хотелось сначала самому выяснить, что имеет в виду Жора под этим «серьезным делом». А через минуту позвонил Олег Карпатов.