Механический рай - читать онлайн книгу. Автор: Александр Трапезников cтр.№ 50

Галя слушала его и не понимала. Что он такое говорит? Ей хотелось заткнуть уши. Он упрекает Пернатого за то, что ее не изнасиловали?! Подростки смотрели на Геру и ловили каждое его слово. Людка даже улыбалась, выглядывая из-за чьего-то плеча. Пернатый, докурив сигарету и сплюнув, достал другую. А Гера продолжал свою тронную речь.

— Ну что ж, ты не справился, за дело возьмусь я. Вам всем крупно повезло, что я решил заняться вами в свободное время. Но сначала я хочу посмотреть на вас в деле. А тебе, Пернатый, я предлагаю вот что. Как ты понимаешь, выбор невелик. Или ты идешь ко мне… Нет, заместителем я тебя не сделаю. Пока. Может быть, потом, со временем. Мы ведь все-таки дружили… Или… сам знаешь. Другого выхода нет. Ну, думай. Думай, только побыстрей. А то скоро светать начнет… Ты что-то сказал?

Пернатый пошевелил губами, и Гера, подойдя ближе, наклонился к нему.

— Пошел ты к дьяволу! — отчетливо проговорил Пернатый и плюнул.

Плевок попал прямо в глаз. Гера отпрянул, вытер лицо рукой и усмехнулся.

— Как вам будет угодно, — кривя губы, сказал он и позвал: — Дылда, Кент, Татарин, Додик! Валяйте! Он ваш.

— А можно мне? — выкрикнул Гусь.

— Ладно, ты заслужил право на месть, — согласился Гера и мельком взглянул на Галю, словно проверяя ее реакцию. Но она смотрела не на него, а на Пернатого, и тот, прищурившись, улыбнулся ей и кивнул.

И тут на него набросились пятеро… Силы были слишком неравны, хотя Пернатый и отбивался как мог. Его скрутили, заломив руки за спину, пиная ногами в лицо.

— Не здесь, не здесь! — крикнул Гера.

В подвале оказалась еще одна дверь — в соседнее помещение. Пернатого поволокли, и на цементном полу оставались кровавые пятна. Вскоре из-за двери стали доноситься глухие удары и крики. От ужаса Галя не могла вымолвить ни слова, все происходящее казалось ей кошмарным сном, бредом.

— Итак, — произнес Гера спокойно, не обращая внимания на вопли Пернатого. — Мы приступаем ко второму действию. Братство наше надо скрепить. Вы знаете чем.

Подростки захихикали, начали переговариваться.

— Тише! — Гера поднял руку. — Я еще не кончил. Для того, чтобы мы соединились кровью, нам нужно не только это… — Он кивнул на дверь, за которой били, а может быть, и убивали. — Нам нужна девственница. Целка, как говорит Жмох. Да, Жмох?

— Так точно! — дурашливо скривился тот, добавив целую тираду из нецензурных слов.

— И у нас есть такая! — Гера вдруг повернулся к Гале, подошел, взял ее за руку. Она покорно встала, но ноги не слушались, стали как ватные. — Не бойся, тебя это не касается, — шепнул Гера. — У нас есть такая, — громко повторил он. — Кича, ты привел сестру?

— Да, командир! — откликнулся тот и вытолкнул в центр подвала худенькую девчонку, Видимо, ее напоили или дали нанюхаться клея, потому что она тоже подхихикивала.

— Точно целка? — строго спросил Гера. — Ничего девчушка.

— Ну так! — хохотнул Кича. — Конечно, я не заглядывал, но знаю наверняка. Мои предки с нее глаз не спускают. А сейчас на даче. Да я ей уже все объяснил, она согласна.

— Знает, что хором будет? — спросил Арлекин.

— Потом допрет, — отозвался Кича, начиная раздевать сестру.

Та не сопротивлялась, сама помогая освобождать себя от одежды. Когда она осталась совсем голая, прижав ладони к еще детским соскам, остальные подростки, включая и девчонок, тоже начали сбрасывать с себя шмотки.

— Ну все, пошли, — сказал Гера, не выпуская Галину руку из своей. — Людка, иди сюда, помоги ее вывести!

Поддерживая с двух сторон, они повели ее к лестнице, а в сознание Гали пробивалось — сквозь доносящиеся из-за спины смех и повизгивания — вскрики и глухие удары, которые, казалось, не кончатся никогда.

Уже вот-вот должен был забрезжить рассвет. Они вновь ехали в такси.

— Куда мы едем? — спросила Снежана, словно только что очнувшись. Ее знобило, и Драгуров набросил ей на плечи свою куртку.

— Ко мне в мастерскую, — ответил Владислав, покосившись на ухмыльнувшегося таксиста. Наверное, тот подумал: вот, отец семейства, снял девицу и везет пистониться, старый козел. — Это моя жена! — неожиданно для самого себя выпалил Владислав. — Так что заткнись и крути баранку!

— А я ничего и не говорю, — возразил таксист испуганно: связывайся с психами, да еще в ночное время…

В мастерской Драгуров усадил девушку в кресло, сам подошел к столу, на котором оставались фрукты и бутылки, и стал жадно пить прямо из горлышка. Проснувшийся котенок терся об его ноги.

— Ну что, Никак? — спросил Владислав, взяв его на руки. — Никак не вырастешь в настоящего зверя?

— Дай его мне, — попросила Снежана. Передав котенка, Драгуров посмотрел на сумку, в которой лежала механическая игрушка.

— Кукла, — сказал он, сделав еще несколько глотков. — Им нужна была эта кукла.

— Ты о чем?

— Да все о том же. Пока я ничего не понимаю, но, кажется, начинаю догадываться.

Драгуров с раздражением пнул сумку.

— Прекрати, — сказала Снежана. — Успокойся. Не становись, как все. Налей и мне тоже. О, черт!

Котенок вдруг выпустил коготки и до крови оцарапал ей шею. Это было странно, поскольку прежде за ним подобного хулиганства не наблюдалось.

— Ему что-то не понравилось, — произнес Драгуров, наклоняясь к девушке. Позволь?

Он поцеловал ее в шею, в то место, которое расцарапал негодник, и ощутил на губах вкус крови. Посмотрел в глаза. Потом снова, жадно и крепко поцеловал.

— Все, пусти! — сказала Снежана, вдохнув. И добавила, гораздо мягче: — У меня дед умер.

— Я знаю, — криво усмехнулся Драгуров. — Все когда-нибудь умирают.

— Но не такой смертью.

— Любая смерть вызывает отвращение. Уснуть в собственной постели ничуть не лучше. Может, даже более обременительно для близких. И уж гораздо глупее. Впрочем, жизнь также глупа и отвратительна.

— Неужели? А как же любовь?

— Любовь — обман. Яд в стакане, который тебе подносит убийца. Засмеявшись, Владислав передал Снежане рюмку с ликером. — Пей, забудь и ни о чем не думай. А когда откроешь глаза, увидишь, что мир остался таким же серым, грязным и скучным. В нем нет просвета, лишь ложь, навеянная самовнушением. И еще — постоянное предательство. И еще — страх, который ты ощущаешь в себе с рождения, потому и кричишь. И еще — гвозди, которые забивают в крышку, но ты этого уже не слышишь.

— Откудау тебя такие мысли? — спросила Снежана, беря его руку в свою.

— Да вот появились, знаешь ли, с некоторых пор.

— Послушай, а почему ты назвал меня своей женой — там, в такси?

— Потому что… — Владислав задумался. — Потому что мы все равно поженимся. И, может быть, одни и уцелеем.