Подари мне жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Александр Трапезников, Эдуард Резник cтр.№ 14

— Ну, тогда попируем! — Ольга произнесла это весело, но чувствовалось, что она находится в напряжении. Да и Костя ощущал себя не в своей тарелке, намеренно пытаясь шутить.

— Зачем тебе сабля? — спросил он у мальчика. — Ты что — милитарист?

— Мили… кто? — озадаченно спросил Антошка. Он взмахнул сабелькой: — Я тебя заколю!

— Не надо, — сказала Ольга, — Он нам еще понадобится. На обратном пути заколешь.

— Вот так, — обиженно произнес Костя. — Мавр сделал свое дело — мавр может уходить. В небытие.

— А ты как думал? — спросила Ольга. — У нас одноразовая встреча.

— Кто такой мавр? — подал голос Антон.

— Отец Мавроди, — ответил Костя. — Но тебе пока не понять.

— Не пудри ему мозги, — сказала Ольга. — А ты сиди спокойно, не вертись!

— Хочу вертеться и буду! — отозвался сын.

— Правильно, — поддержал Костя. — У тебя ведь шило в одном месте, так? Значит, надо вертеться, прыгать, стоять на голове и даже летать.

— А ты умеешь летать?

— Умею. И нырять, и перемещаться в пространстве, и проходить сквозь стены.

— Ого! — удивился малыш. — А меня научишь?

— Конечно.

— А полицейскую машину мне купишь?

— Куплю.

— Не порти мне ребенка, — вмешалась Ольга. — И не ври ему.

— Я вру? — удивился Костя. — Да я самый правдивый человек на свете! Вот, между нами была каменная стена, а я взял и прошел через нее.

— Это совсем другое. И вообще, помолчите немного, оба. У меня от вас голова болит.

Антошка вдруг сорвался с места и начал бегать по проходу, размахивая саблей.

— Забавный мальчуган, — сказал Костя, следя за ним. — А почему ты назвала меня «дядей», а не папой?

— Потому что ты ему не отец. Вернее, плохой отец. Но все равно я рада, что вы наконец-то встретились.

— А уж я-то как рад!

— Не юродствуй. Если хочешь, сам скажи ему, что ты его папа.

— Нет уж, — подумав немного, ответил Константин. — Отца ему ты рано или поздно все равно найдешь. Тогда действительно зачем пудрить ему мозги? А тебя не пугает, что надо родить одного человека только для того, чтобы спасти другого?

— Нет, не пугает. Я спасаю то, что у меня есть, а о том, чего пока нет, стараюсь не думать.

— Чисто женская логика. Задуматься все равно придется. Хочешь анекдот? Ветеринар собирается уезжать после искусственного осеменения. Складывает шприц, перчатки. Его окружают коровы: «А поцеловать?»

— Не смешно, — ответила Ольга, закрывая глаза и прислоняя голову к стеклу.

Это происходило пять лет назад. Константин, носивший тогда лихие гусарские усы, и Ольга, с супермодной прической, стояли на балконе студенческого общежития и смотрели вдаль, на темный массив Лосиного острова. Летний вечер был пьян и весел. Позади них гудела компания из полутора десятков парней и девушек. Гремели динамики, граненые стаканы переходили из рук в руки. Но настроение у Кости было не слишком-то радостным. Только что Оля сказала ему, что ждет ребенка.

— Вообще-то, это удар ниже пояса, — вырвалось у него.

— Как в боксе? — попробовала пошутить она.

— Именно. Запрещенный прием. Я совсем не готов к этому. Меня даже пугает то, что ты сейчас сказала. Черт, бред какой-то! Я — и вдруг папа!.. Мне всего восемнадцать лет. Нет, это невозможно. Я хочу жить, пить, гулять и веселиться. А не нянчить ребенка.

— Но веселиться всю жизнь нельзя, — произнесла Оля.

— Учиться я тоже хочу. И работать. Но не взваливать на себя лишнюю обузу.

— Ты откровенен. А я для тебя тоже обуза?

Константин привлек ее к себе и поцеловал.

— Мы еще слишком молоды, — сказал он. — Ты вот в институт поступила, а я еще нет. Теперь ждать до следующего года. Зачем нам вешать на ноги гири?

— То обуза, то гири… Скажи еще: сети, капкан, ловушка… А я хочу, чтобы у нас был ребенок.

— Но у нас ничего нет, ни жилья, ни денег! Мои родители тебя не слишком-то жалуют. Твоя мать терпеть не может меня. Мы с тобой, как Ромео и Джульетта, между двух родительских огней, а закончится у нас так же трагично, как и в Вероне: я приму яд, а ты заколешь себя кинжалом. Нет повести печальнее на свете… Но те хоть на время склеп сняли, наскребли деньжат, а у нас и на шалаш в Разливе не хватит.

— Ты меня просто не любишь, — промолвила Ольга, отворачиваясь. Только что ее переполняли светлая радость и надежда, и вдруг все сразу куда-то исчезло, подступила черная пустота. Лосиный остров стал выглядеть огромным погостом с верхушками деревьев в виде покосившихся крестов.

— Ну чего ты? — мягко сказал Костя, обнимая ее.

— Это ты мастер запрещенных приемов, — ответила она, отталкивая его руки.

На балкон выскочил с двумя стаканами в руках их друг с кудрявыми волосами, похожий на маленького верткого пса. Его даже звали как-то по-собачьи — Джойстик.

— Дети мои, я вам портвейн принес! — заголосил он. — Чего вы здесь прячетесь? Пошли в комнату, все ждут, когда Костя нам на гитаре сбацает.

— Не сбацаю, — сказал Костя. — Охоты нет.

Он взял один из стаканов и осушил залпом. Настроение было именно таким — под портвейн. Он думал, как же быть дальше и что делать с этой возникшей некстати проблемой?

— Оля, а ты? — протянул ей стакан Джойстик.

— А мне нельзя, — коротко ответила она и ушла в комнату.

Джойстик и Константин остались на балконе одни. И у Костика вдруг начал возникать некий план.

— Вы что, поссорились? — спросил Джойстик. — Я сейчас схожу за ней и приведу обратно.

— Не надо. Дай-ка лучше портвейн.

Он взял второй стакан и стал на сей раз пить медленно, по глотку. Промолвил:

— Она ждет ребенка.

— Ничего себе! — присвистнул Джойстик. — Ну а ты как?

— А я против.

— Ну и дурак! Она же тебя любит. У нас в еврейских семьях дети почитаются за счастье. A y нас, в русских, как внезапный смерч. Никто его не ждет, а он налетает и все ломает. Всю жизнь.

— Ерунда. Женись и рожайте. Все образуется.

— Ты сам, Джойстик, дурак. Надо делать аборт.

— Я бы на это не пошел.

— Тебе и незачем. Или ты тоже забеременел?

— Иди ты к черту! Ты ее сам-то любишь?

Константин допивал портвейн, глядя на океан леса, который волновался от порывов ветра. Серебристый диск луны закрыли грязные тучи.