Украли солнце - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Успенская cтр.№ 96

— Я потерял записку.

— Значит, Ив ждёт ответа напрасно?!

— Я никак не мог признаться. И поэтому был так зол. На себя. Прощения мне нет. Иву не могу смотреть в глаза. И вам обоим не могу. Хотел просто так пойти в аптеку, без записки, и всё девушке объяснить, но Влад никак не оставлял меня одного! Вот я и сорвался. Ну что вы молчите?! Ну что мне теперь делать? Как искупить?

— Выкладывай, что ещё у тебя на уме?

— А ещё… — Он обрадовался вопросу. — А ещё… Гуля…

— Что «Гуля»? — спросила Магдалина.

— То, что она всё время просится со мной в город.

— И ты собирался брать её вместо меня?! — спросил Владим. Ганя кивнул. — Вот что я скажу тебе. Много раз я видел, как хватали молоденьких девушек, если они шли по одной и не являлись работницами того или иного учреждения. Этих девушек больше никогда не встречал. Весьма вероятно, их увозят для услаждения кого-то наверху. Тебе не приходит мысль в голову, что с Гулей может случиться подобное? Вместо романтической прогулки вдвоём…

— Замолчи! — жалобно просит Ганя. — Конкордия же ходит по городу одна!

— У Конкордии на куртке значок Учреждения. Если её кто-то схватит, он будет расстрелян. Конкордия неприкосновенна: она официальный работник Учреждения. И странно, что ты этого пропуска не замечал. Приглядись!

— Гуля поставила условие: или я беру её с собой, или она никогда больше меня не поцелует! — жалобно сказал Ганя.

— Тут ещё и первая любовь?! — улыбнулся Влад. — Так бы и сказал, чучело, вместо того, чтобы драться и орать. Есть два варианта. Или придумаем что-то здесь, что будете делать вдвоём, или попытаюсь раздобыть такой же значок для Гули. Договорились? По крови не сестра! — повернулся он к Магдалине, хотя она ничего и не собиралась говорить.

— А что теперь будет с девушкой в аптеке? — спросил Ганя.

— Забудь. Я сам пойду к ней. А то, что вспомнили о пропуске, здорово. Мне самому нужен, тогда никто ко мне цепляться не будет, так, мать? Попрошу Апостола.

Она не участвовала в разговоре. И наполнялась гордостью. Вот как всё, оказывается, у них устроено: обо всём без её помощи могут разумно договориться.

— Судя по тому, что ты улыбаешься, мать, ты довольна нами?! — спросил Влад. И эхом Ганя:

— И ты простила меня? Скажи, что ты простила меня?! — Он вскочил с места, подпрыгнул, уселся в шпагат, вскочил и завопил: — Простила! И ты простил, так, Влад?

В тот вечер Влад привёл девушку из аптеки. Она, в самом деле, сильно похожа на Веру. Но она бледна и не умеет посмотреть в глаза. Ест, опустив голову.

— Не бойся нас, Фая! — говорит ей Влад. — Здесь тебя никто не обидит, мы все тебя любим, потому что Ив любит. Он сейчас придёт, через десять минут заканчивается работа.

— Спасибо, — шепчет Фаина.

— Идёт! — завопили дети. — Ив, беги сюда, скорее!

Он подошёл и никак не мог понять, почему стоит такая тишина, и почему все смотрят на сидящую к нему спиной женщину. Осторожно обошёл её и взглянул. И замер: лишь смотрит на Фаину своими говорящими глазами. А она вдруг заплакала.

— Я думала, ты погиб, как погибли родители, — сказала.

— Их превратили в роботов? — спросил Влад.

— Погибли. Я думала, Ив тоже погиб, раз столько лет… Пыталась искать. Никто на бывшей работе не видел…

— Зовите Афанасия! — прошептал Ганя. — Нужен Афанасий. Мы сейчас будем играть свадьбу! Правильно я понял?!

Все засмеялись. А Ив, наконец, сказал:

— Это ты.

Ночью не мог уснуть. Жирной чертой Марика зачеркнула надежду. Если всё так, как она говорит, разве можно вообще победить Властителя?! Они с Корой смешны: что там придумает Апостол?! Может, у кого-то и есть будущее, у него — позорная площадь, к ней его пригвоздят ненависть и презрение людей. У него нет выхода: или погибнуть, или предать близких.

Зажигает свет. Ходит по кухне, пьёт воду. Не выдержал, пришёл к Любиму, сел на край кровати, зажёг лампу. А тот никак не может проснуться. Откроет глаза, они сами закрываются. Снова откроет, они снова закрываются.

— Что случилось? — бормочет.

— Прости, у тебя башка хорошо варит. Спасай! — И Джулиан, не дожидаясь, пока брат совсем проснётся, заговорил.

Любим сел, вскочил, стал бегать по комнате. С каждым словом тяжесть таяла: Любим разозлился, что-нибудь да придумает! Свалив ношу на старшего брата, наконец, взглянул на него. И покрылся испариной: брата исказил тот же страх, что столько недель держит его в своей власти. Зачем-то Любим принялся одеваться, даже галстук завязал. Спросил шёпотом, инстинктивно оглядываясь по сторонам, словно Визитёр и сейчас здесь:

— Что же ты решаешь?

— То, что ты скажешь! — уже без всякой надежды пробормотал Джулиан.

— А что предлагает Апостол? — едва слышный вопрос.

— В том-то и дело, что ничего. Отстранился.

— Что же решаешь ты? — снова спрашивает Любим.

Тихий стук в дверь.

Не стук. Точно поскрёбся кто-то, но Любим вздрогнул.

— Открой, это не он, он не так является.

Это Конкордия. Очень бледная. Смотрит на Джулиана.

— Тебе плохо? Меня, кажется, видели. — Запустила кассету. — Извини, я себе не разрешаю такого, а сегодня спать не могу. Настроилась. Знаю, неприлично, никогда себе не позволяю…

Он не понимает. Наконец понимает: прочитала его мысли!

— Ты не поверил, что Апостол поможет. Почему так сорвался? Я уверена, поможет. Что ты решил? — Голос её рвётся, словно она по кочкам несётся на его драндулете.

Её дрожь передаётся ему.

— Не хочу на площадь! Не хочу на верхний этаж! Что ты уставилась на меня? Я липкий от страха! Не хочу дрожать как заяц! — Истерика как началась, так и угасла. Разозлился на себя. — Бежим отсюда, Любим! Существуют же сёла, до которых не дотянется Властитель. Будем жить тихо. Вызовем маму и Степаниду. Ты женишься. Дети пойдут.

— Бегите! Я провожу вас. Есть тайный путь.

— Да, да, собирайся, Любим. Слышишь, Кора поможет!

Любим вспыхнул.

— Нет. Её заметили, её убьют. Она погибнет из-за нас.

Опять только себя видит. Брат любит Кору, как он любит Степаниду, и должен выбрать: или брат, или Кора. Выбрать — неточное слово. Речь идёт о жизни и смерти. Жить брату или Коре? Если жить брату, надо бежать. Если — Коре, должны остаться, защитить или погибнуть вместе с ней.

Одни глаза. Мамины.

Тот день был очень яркий: небо, цветы слепили. Он сидел на грядке с огурцами и разглядывал ярко-жёлтые цветы. Отец говорил: из цветов родятся огурцы, и он следил, как это чудо произойдёт. К ним пришли злые дядьки, стали кричать, почему отец прячется от войны, и отца увели. Брат бросился к Гише. Всю ночь они прислушивались к каждому звуку за окнами. Ни отец, ни Гиша не вернулись.