Украли солнце - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Успенская cтр.№ 20

Сквозь оглушительный стук сердца, живым существом слившийся со звуками степи в ладный хор ночи, хрипло сказал:

— Ты нужна мне. Ты мне поможешь продолжать видеть всё это… как видишь ты. Я постараюсь сохранить… Я буду считаться с твоим мнением.

— Хотите провести очередной эксперимент? Вы же любите эксперименты! А тут экспонат — у ноги. — Она тяжело вздохнула. — Скажите, что вы обычно делаете с человеком, который не соглашается с вашей точкой зрения, с вашими приказами?

— Уничтожаю, — честно сказал он. — Я очень долго обдумываю свои приказы.

— Тогда первую меня, ведь ни в одном вопросе я не могу согласиться с вами. И, прежде всего, в том, что вы судите и убиваете людей. Не вы создали человека, не вам его убивать! А если осмеливаетесь делать это, значит вы — «слепой вождь слепых», так как «из вашего сердца выходят злые помыслы, убийства…» Ну и что же нам делать теперь? — Она беззащитно улыбнулась. — Расстреляйте меня!

— О тебе сейчас речи нет. Но как же быть с убийцей? — спросил он удивлённо. — Из-за него произошёл взрыв на шахте, по его вине погибло много людей! Разве можно прощать халатность? Нет, конечно. Я постараюсь убедить тебя!

— Нет вашего права — лишить человека жизни! — тревожно повторила она.

— А кто имеет это право?

— Вы Его для своего государства отменили! — Она поёжилась, обхватила себя руками за плечи, повернулась и пошла.

Он двинулся за ней. Пытался собрать разбегающиеся мысли.

Может, в самом деле, он погорячился, и это — безумие советоваться по политическим и экономическим вопросам с кем бы то ни было, тем более с женщиной! Всю жизнь считал: женщина создана для того, чтобы выполнять чёрную работу и служить мужчине. Тягловая сила. Вроде лошади. Женщина не должна иметь права голоса, потому что не способна думать и уж тем более анализировать происходящее.

Но, следуя за Магдалиной, укутанной волосами, как плащом, повторяя то, что она наговорила ему, и прислушиваясь к себе, чувствовал: гораздо больше интереса испытывает он к ней как к личности, способной думать, анализировать, чем тяги к ней как к женщине, и больше желания обладать ею как женщиной желание разобраться в том, что она говорит.

Нет, он врёт себе. Смотреть на неё, ощущать её рядом, служить ей… — какие новые, не знакомые доселе чувства! Он знает: бойцы Возмездия женщин берут силой и вовсе не интересуются ими как людьми! Но Магдалина не нужна ему насильно — с гримасой боли и покорности на лице, без улыбки, без спокойствия и гордости её, без её мыслей и странных суждений. Она нужна ему любящая, искренно восхищающаяся им.

— Ты говоришь, не получилось счастливое общество, — обиженно заговорил он. — А ведь я всё делаю для того, чтобы получилось: забочусь о людях — настроил санаториев и стадионов, на производствах довольно приличные столовые.

— В которых людей кормят препаратом, превращающим их в роботов.

— Откуда ты знаешь об этом?

Она словно не услышала. Сказала:

— Счастливое общество не строится на насилии.

— У людей рабская психология, они нуждаются в твёрдой и умёлой руке, как в вожаках дикие животные, как в матке пчёлы.

— Это потому, что он забит, не развит, невежествен.

— Значит, ты согласна со мной?! Да, он невежествен!

— Но ведь это вы не даёте ему знаний!

— Я?! Не так. Прежде чем я составил программы в школах, я долго изучал психологию людей и понял: им нравится подчиняться, быть рабами. Я захотел помочь им. За них думают лучшие их представители! Я заметил — люди любят сбиваться в толпу, вот и приказал строить большие квартиры — на несколько семей. — Вдохновенно говорил он о своих бессонных открытиях и был уверен: Магдалина, такая разумная, поймёт его и согласится с ним! — А за провинность нужно наказывать. Иначе как же тогда поддерживать порядок? Хорошо подумаешь, согласишься со мной. — Он долго говорил в том же роде и, наконец, волнуясь, спросил: — Ну как, можно примирить наши противоречия?

— Думаю, нельзя. Абсолютно ничего из того, что и как вы делаете, принять не могу, не согласна с вашей моделью общества. Но предлагать вам свою смысла не имеет. Думаю, вы не изменитесь, — добавила она мягко. — И я тоже. Можете убить меня, изменить — нет.

— А когда-нибудь, пусть не сегодня, ты смогла бы полюбить меня?

Всеми силами он пытается сейчас удержать в себе маленького мальчика, жалеющего мать, избитую отцом, жалеющего кошку, убитую отцом. Каким добрым он был тогда и, наверное, такой он понравился бы Магдалине!

— Не знаю. — Магдалина долго молчала. Наконец заговорила: — Странный у нас получается разговор, очень откровенный. Хочу, чтобы вы знали. Много лет я люблю одного человека. Это он и его отец научили меня понимать и меня самоё и то, что происходит. — Она говорит, как бы жалея о том, что не может полюбить его, Будимирова! — Он живёт тяжёлую жизнь. Хочет помочь людям.

— А если он умрёт, ты всё равно не полюбишь меня? — жёстко спросил Будимиров.

Она пожала плечами.

— А почему бы вам не полюбить другую женщину?!

Он удивился.

— Меня никогда не интересовали женщины. Ты — первая. Вряд ли подобное, ну вот это всё, — он махнул рукой, — может повториться.

Магдалина засмеялась.

— И он у меня единственный. Всё, конечно, бывает в жизни, но, думаю, я не смогу полюбить никого другого. Впрочем, мы с вами в одинаковом положении — он не любит меня.

— Тебя?!

Лицо её было очень печально.

— Если бы любил, позвал бы меня к себе, и мы бы с вами не встретились, я бы всегда, каждую секунду, была рядом с ним. Мы не виделись очень много лет.

Она снова пошла и шла легко, будто земли не касалась. А он еле ноги волочил. Ещё минуту назад полный надежд на неизведанную жизнь, на обновление, на радость, сейчас он стал беднее самого бедного и несчастнее самого несчастного. От отчаяния, от незнакомой острой боли, которую не умел перенести, сказал:

— Ну хорошо, ты не любишь меня, он не любит тебя, а почему бы нам не провести эксперимент?

— Я же говорю, вы любите эксперименты! — Магдалина повернулась к нему, и снова беспамятно он смотрел в её облитое лунным светом лицо и на волосы, которые полоскал в воздухе ветер. — Я знаю, вы любите эксперименты, — повторила она.

— Пока ты сама не захочешь, я не трону тебя, но поедем со мной, чтобы вместе есть, вместе лететь в самолёте, вместе… — Он запнулся, сказал решительно: — Попробуем. Я разрешу тебе присутствовать на советах, буду прислушиваться к твоему мнению. Ты постараешься понять меня, я — тебя. Может, и не приму твою точку зрения, но очень постараюсь понять! Мы заключим с тобой договор.

— В самом деле будете прислушиваться к моим словам, и я смогу хоть кому-нибудь помочь?

Он понял, почему его так тянет к ней. Для Магдалины смысл жизни в чём-то другом, чем для него, она видит и чувствует то, чего не видит, не чувствует и не понимает он. И так доверчиво относится к нему, что ей даже в голову не приходит, как легко совершить над ней насилие!