Что мне делать без тебя? - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Лобановская cтр.№ 39

Олеся даже не подняла головы. Карен смотрел озадаченно и недоуменно: почему же отец Олеси против них?..

Валерий отошел от взлетной полосы. Вдруг стало тоскливо, страшно и очень одиноко: что ждет его впереди? Что и кто?

Да никто на Земле не ждет тебя, господин директор. Ты летишь сейчас в никуда, только совсем один — вспомни стихи Витковского. Подумав о нем, Валерий решил позвонить и вытащил мобильник. Ответила Юрате. С милым акцентом, чудовищно искажая слова, она объяснила, что Глеб поехал к дочери — к своей старшей дочери — и будет не раньше десяти вечера.

Олеся… Задумчивые бровки и ничего не выражающий взор… Валерий снова направился к летному полю. Оно не отпускало от себя, манило полосками дрожащих болотных огоньков, мрачным простором и магической, реющей в воздухе уверенностью в том, что все будет хорошо: иначе здесь не рискнули бы пускаться в длинные и опасные перелеты. И вдруг Малахов увидел Полину. Девочка бежала к нему, раскрылив руки.

— Валерий! — закричала она на бегу. — Я так скучаю без тебя! Не улетай, пожалуйста!

Беспокойная мелодия сердца зазвучала громче.

— Поля… — растерянно сказал Малахов, наклонившись. — Ты что здесь делаешь? Ты одна?

Полина с плачем повисла на его плечах.

— Не улетай, Валерий! Мы с Глебом приехали тебя проводить, но я поехала, чтобы уговорить тебя остаться! Ты ведь не бросишь меня и Глеба, правда?

Сердце заговорило тяжело, глухо и совершенно невнятно. "Спокойно, это невроз", — сказал себе Малахов, пытаясь найти хоть как-то успокоить девочку. Глеб подоспел вовремя. Его трость болталась на руке некрасиво и нелепо.

— Ну что же ты плачешь, мартышка? — загудел он. — Разве он улетает навсегда? Он вернется через десять дней, и вы снова будете с ним видеться, только у меня, вот и все! Утри слезы, детка!

Полина оторвалась от Валерия и в замешательстве взглянула на деда. Как странно — почему она вдруг решила, что больше никогда не увидит Валерия? Ведь никто ни слова не говорил об этом. Девочка растерянно молчала, не вытирая мокрых щек, и переводила испытующий взгляд с Малахова на деда и обратно. Глеб пристально глянул в глаза Валерию. Тот мужественно и невозмутимо выдержал нелегкое испытание.

— Да, конечно, — хладнокровно подтвердил он, — я вернусь дней через десять. Ты что-то перепутала, Поля, но ты молодец, что пришла меня проводить! Здорово придумала!

— Это не я, это Глеб, — сказала девочка, успокаиваясь. — Он сам предложил мне поехать с ним. Я люблю тебя, Валерий!

И она снова прижалась к нему, словно пытаясь возместить своей привязанностью все недоплаченное ему судьбой. Если бы Полина хоть что-нибудь могла сделать для него!..

— Возвращайся скорее, — сказал Витковский, продолжая неотрывно глядеть Малахову в глаза. — Мы с Полей будем ждать тебя.

— Да! — подтвердила Полина, все время тактично обходя любое упоминание о матери. — Мы будем очень ждать тебя… — Она уже совсем успокоилась, забыла о своих почти высохших слезах и радостно подпрыгивала на месте. — Теперь я буду всегда хорошо учиться. Недавно я получила пятерки сразу по русскому и математике. Потому что со мной занимается Карен.

Полина поперхнулась и покраснела. Зачем она упомянула Карена? Дед крякнул и недовольно покосился на нее.

— Я думаю, это твои личные заслуги, а не какого-то там Карена. Ты просто ленива, как и твоя мать. Пойди, детка, к машине и возьми большой белый пакет. Это подарок Валерию, я совершенно забыл о нем, когда ты слишком резво помчалась вперед.

Полина убежала. Поэт задумчиво поиграл тростью.

— Когда ты вернешься, Валерий?

— Сто раз тебе надо повторять?! — рассердился тот. — Зачем ты изображаешь склеротика? Сам только что втолковывал Поле про десять дней!

Витковский усмехнулся.

— Действительно, страшно глупо. Мне кажется, с возрастом я дурею. Но и ты, извини, умнее не становишься. Какие-то скоропалительные выводы, необдуманные решения и совсем уж мальчишеская выходка с отъездом… Или ты правда думаешь, что все так серьезно?

— Думаю, — тихо отозвался Малахов. — Даже уверен в этом… Безумие всегда очень серьезно.

— А я говорю — дурь! — заявил Глеб. — Дурь — и ничего больше! Нужно только немного переждать, вот и все! Но страдать из-за минутных увлечений — тьфу! Из вас троих главный сумасшедший все-таки ты! Вчера, признаюсь, я еще надеялся, что ты передумаешь улетать, но, видно, ошибся. Передать что-нибудь Олесе?

Валерий отрицательно покачал головой. Сердце предостерегающе стукнуло.

— Ничего не надо, Глеб. Впрочем, можешь объяснить ей — чтобы она не слишком мучилась — что я давно не видел тетю Лизу и очень по ней соскучился.

— Тетя Лиза… — пробормотал поэт. — Как вовремя всегда находятся эти спасительные тетушки… Она богата, твоя тетя Лиза? Ты хоть получишь от нее приличное наследство?

Малахов пожал плечами.

— Понятия не имею. Выясню на месте. Вон бежит Полина! Что ты еще выдумал с подарком?

Девочка подлетела к Валерию и ткнулась головой ему в живот.

— Это тебе, Валерий! С Рождеством!

Малахов взял пакет у нее из рук. Пора было садиться в самолет. Табло уже не раз помаргивало, напоминая о времени.

— Спасибо! — сказал он. — Спасибо вам обоим за все… Ну, пока! Я скоро вернусь…

И медленно, поминутно оглядываясь, двинулся вперед. Две фигуры — большая и маленькая — дружно махали ему вслед. Валерий в последний раз оглянулся. Две уменьшающиеся фигурки вдалеке… И широкое, ровное поле аэродрома впереди, с которого через несколько минут рванется в воздух его последний на этой проклятой московской земле самолет…

— Ашот! — пошевелилась рядом Маргарита. — Да когда это кончится наконец?

Муж удивился ее вопросу и проснулся. Часы показывали пять минут третьего. Карен, конечно, дома опять не ночует. Если Рита спрашивает о нем, то это не кончится никогда.

На улице под окнами кто-то беспрерывно с отчаянием выкрикивал:

— Я хороший, а она меня бросила! Я хороший, а она меня бросила!

— Сумасшедший! — шепнула Маргарита. — Так кричит уже очень давно.

— И что я должен делать? — спросил Джангиров.

— Ну, Ашот! — закапризничала Маргарита. — Я хочу спать!

Муж лежал, глядя в потолок и вспоминая темноглазого сына с его заносчивым и вызывающим видом.

— Что же делать? — повторил Джангиров.

Словно ему в ответ распахнулось окно этажом ниже.

— Молоток твоя баба! — заорал басом сосед. — Ты, видно, ей надоел так же, как нам!

"Хороший" растерялся и замолчал. Ашот улыбнулся. Наступила долгожданная тишина. И в этой тишине Джангировы ощутили неестественную, угнетающую пустоту в комнате Карена.