Что мне делать без тебя? - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Лобановская cтр.№ 30

Он встал и прошелся по спальне. Ковер под ступнями был теплый, пушистый, напоминающий домашний уют его комнаты. "Проклятый день", — подумал Карен и опустился на корточки перед постелью.

— Ты замечательно умеешь мурлыкать, Леся… Ты помурлыкаешь мне сегодня?

День был совершенно белого цвета, таким, что хотелось брызнуть в его размытое однообразие чем-нибудь цветным и ярким. Точно такой же стала наступившая ночь, расцвеченная, правда, рекламой и фонарями, но тоже довольно бледными и расплывающимися в молочном тумане. Липкий, мокрый, он обволакивал и втягивал под свой непрозрачный купол все вокруг, превращая город в волшебную сказку. Это были день и ночь Олеси. Во всяком случае, так утверждал Карен.

Сон оказался цветным, остросюжетным, с роскошными трюками. Очевидно, в нем предполагалось две серии, но на самом интересном месте его прервал неожиданно громкий разговор родителей прямо возле дверей спальни старшего сына. Их явно тянуло на скандал.

"Чтоб вас волки съели", — без всяких сантиментов пожелал Карен любимым папе и маме.

— Ашот, за что ты надо мной издеваешься? — нервно спросила Маргарита. — Почему ты не обращаешь никакого внимания на ребенка?! Он без конца возвращается утром! Сегодня он опять проспал занятия, вон, полюбуйся! Или тебя больше не интересует судьба сына?

— Рыжая, — ласково поинтересовался Ашот, — объясни мне, пожалуйста, почему все женщины так любят выяснять отношения? И давай лучше уйдем отсюда, мы разбудим мальчика.

"Уже разбудили", — сонно подумал Карен.

— Насчет всех мне ничего неизвестно, и я выясняю не наши с тобой отношения, а твои отношения с сыном! Я не спала всю ночь! — возбужденно заявила Маргарита.

— Я тоже, — легко соврал Ашот. — Всех слонов пересчитал, и все без толку!

Голоса стали удаляться и стихли в отдалении, за стеной.

"Почему отец не уехал по делам? — размышлял в полусне, не открывая глаз, Карен. — А учебу действительно пропускать нельзя. Я здорово расслабился. Столько спать утром не обязательно, вполне достаточно одной ночи за два дня".

Он с трудом встал и осторожно, на цыпочках, проскользнул в ванную, поцеловав по дороге любимую Дусю. Ударили холодные тугие струи, побеждая ночную усталость и тяжесть прерванного сна. В дверь ванной осторожно постучали. Отец…

— Я хотел бы с тобой поговорить после завтрака, если можно…

— Да, папа, — охотно отозвался Карен. — Я сейчас…

Быстро все прожевав и снова чмокнув в морщинистую щеку просиявшую Дусю, мальчик явился в кабинет отца. Ашот сидел за столом, рассматривая свои руки. Увидев сына, он улыбнулся и пересел на диван, приглашая сесть рядом.

— Я хотел бы поговорить с тобой… потому что мама очень волнуется, да и мне, по правде говоря, тоже многое сейчас не понятно…

— А что тебе непонятно? Я постараюсь объяснить.

— Да, пожалуйста, — кивнул Ашот. — Мне кажется, что сейчас под угрозой твоя учеба. Я отлично сознаю, что ты взрослый и, очевидно, проводишь ночи не в баре с друзьями. Я правильно понял?

Джангиров внимательно взглянул на сына. Если бы он обладал даром проникать туда, куда войти не мог никто, он бы увидел в темных глазах маленькую учительницу, рассеянную, с небрежно заколотыми и постоянно распадающимися волосами, которые она без конца тщетно поправляла. Но даже Ашот с его врожденной интуицией и способностью читать чужие мысли был неспособен на такое.

Сын стал мужчиной. Значит, пришло его время, и напрасно Марго устраивает истерики по этому поводу: она все еще видит в Карене малого ребенка, который держится за ее юбку. А он давным-давно держится за другую.

Ашот вздохнул и улыбнулся. Как недавно это было: юная, трепетная, смущающаяся Маргарита, его рыжий ангел на все времена, свадьба, рождение сына… Словно все случилось и произошло вчера, а сегодня взрослый, уже никакой не мальчик, сидит перед ним и очевидно, не желает вести никаких разговоров и откровенничать, когда его где-то ждут… Но Карен ответил как всегда четко и лаконично:

— Ты все правильно понял, папа. Я действительно бываю у женщины. Ну и что? Учеба не пострадает: я окончу школу и поступлю в университет — своих планов я никогда не меняю, ты знаешь.

Ашот это знал, однако его тоже, как Маргариту, настораживало поведение сына. Казалось, что здесь не обычное первое увлечение, которое свободно приходит и уходит, как приходит и уходит каждый день солнце. Такие короткие влюбленности в виде разрядки сменяют одна другую иногда довольно длительное время, пока наконец случайный взгляд на улице вдруг оказывается на редкость внимательным и серьезным… И больше уже не требуется смены впечатлений, а ты нуждаешься лишь в долгом продолжении нечаянной встречи.

Почему-то Карен сразу избрал последний вариант, миновал все промежуточные, и это пугало Джангирова-старшего, напрочь забывшего, что когда-то он сам поступил точно так же. Он ощущал в сыне слишком счастливое, устойчивое спокойствие, чересчур очевидную безмятежность, — здесь и таилась опасность. Как бы мальчик, не имея ни малейшего опыта, сгоряча не наломал дров. Но костер разожжен, он горит ровным пламенем — значит, дрова туда заботливо подкладывают…

Журналист помолчал, тихонько постукивая пальцами по бархатной диванной подушке и удивляя подобной отрешенностью Карена.

— Я не хочу вмешиваться в твои личные дела… Но девочки появляются и исчезают. До поры до времени не воспринимай их серьезно. Я боюсь за тебя…

Сын громко засмеялся.

— Ты призываешь к легкомыслию? Разве такими должны быть родительские наставления? Хотя, может, они как раз такими и должны быть. Но дело в том, что она совсем не девочка и никогда никуда от меня не уйдет. Отныне и навеки!

Ашот вздрогнул и нервно забарабанил пальцами по дивану. Да, с Кареном теперь не соскучишься! Кто мог предугадать, что его идеальный во всех отношениях мальчик преподнесет подобный сюрприз?!

— И что ты собираешься делать? Надеюсь, ты посвятишь меня и маму в свои планы?

— Конечно, — весело сказал Карен. — Прямо сейчас, если хочешь. Зачем мне что-то от вас скрывать? Просто я люблю эту женщину и буду любить всегда. Это моя учительница, Олеся Водяная, Олеся Глебовна. И я собираюсь на ней жениться, как только будет возможно. Когда я могу жениться, папа? В шестнадцать?

Ашот был абсолютно не готов к подобному разговору.

— Карен… ты серьезно? — прошептал он, чувствуя, что теряет почву под ногами.

— Серьезнее не бывает! — отозвался сын. — Так когда я могу жениться?

Ашот и понимал, и отказывался понимать. Никакие строгие приказы успокоиться, взять себя в руки и хладнокровно, обстоятельно убедить сына в его заблуждении не помогали. Да он и не сможет ни в чем убедить уверенного в себе и целиком поглощенного первым и, видимо, серьезным чувством мальчика. Карен неожиданно самостоятельно распорядился своей жизнью. Она была его личным достоянием, а он сам никогда не был ничьей собственностью, в том числе и родительской.