Что мне делать без тебя? - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Лобановская cтр.№ 2

Глеб стал настоящей находкой для Валерия. Тем более что рядом часто оказывалась тихая, совсем не похожая на отца Олеся. Вместе они отпраздновали Рождество. В один из вечеров, когда они втроем мирно ужинали у Витковского, раздался телефонный звонок. Поэт взял трубку.

— Да, моя птичка, — ласково зарокотал он в трубку. — Да, котенок… Ну конечно, зайчик!

Он абсолютно во всем соглашался со своей невидимой собеседницей. Олеся нахмурилась.

— Кто же она у тебя, в конце концов? — сурово спросила дочь тоном учительницы, когда поэт закончил разговор. — Птичка, рыбка или зайчик? Ах, да, еще и киска вдобавок… У тебя явно плохо с зоологией.

— Зачем поэту зоология? — хмыкнул Глеб. — Если мне будет что-нибудь нужно в этой области, я обращусь за помощью к Валерию Семеновичу, — поэт подмигнул директору. — И он наверняка поможет мне написать стихотворение на зоологическую тему.

— Стихотворение! — фыркнула Олеся. — Ты только что по телефону сложил целую поэму без всякой помощи! И Валерий Семенович — никакой не зоолог!

— Нет? — притворно изумился поэт. — Ну и что же? В отличие от меня, он знает все, дорогая, а поэтому я оставляю вас вдвоем и уезжаю!

Олеся вспыхнула.

— Куда это? — грозно спросила она, машинально водя ножом по тарелке. — К птичке или рыбке?

— Положи нож, Олеся, не губи! — взмолился Витковский. — Ты прямо скребешь мне по сердцу!

— До него доскребешься, как же! — крикнула Олеся. — Уезжай и не возвращайся до утра! Меня будет развлекать Валерий Семенович!

Директору захотелось немедленно встать и уйти, но ни руки, ни ноги ему не повиновались.

— Естественно, до утра! С чего ты взяла, что я вернусь раньше? — пожал плечами Глеб. — Я очень плохой мальчик, поэтому до полудня не жди! И то если не попаду в "пробку"!

И поэт хлопнул дверью. Стоило Мэри, связь с которой у него затянулась на несколько лет, куда-то уехать на пару дней, как ветреный Витковский моментально нашел себе новое, очевидно, не менее прелестное развлечение.

После ухода поэта Валерий и Олеся долго сидели молча, уставившись в свои тарелки. Валерий нервно сунул себе в рот что-то похожее на кусочек рыбы, и вдруг руки сами потянулись к Олесе. Он ими совершенно не владел.

Если Глеб оказался находкой для Валерия, то Олеся стала просто открытием. Замкнутый, погруженный в книжно-газетные страсти, директор плохо знал настоящие, оставшиеся за стенами его школы. Да и в стенах тоже. Он был холодным, сдержанным человеком. Казалось, ничто на этой Земле могло по-настоящему взволновать и удивить его. Много лет назад, еще в институте, Валерий четко понял, что ему нужно: своя школа, где ученики обязательно попробуют превзойти учителя. Он будет растить необычное поколение. И теперь, наконец, растил. Сил и времени ни на что другое не оставалось, тем более на женщин. Кроме того, он справедливо полагал, что женские требования быстро перегонят его скромные возможности. И вообще не в его правилах подчиняться чужим желаниям.

Появление Эммы ничего в его жизни не изменило. Все произошло как бы само собой. Единственный случай тесного общения Малахова с прекрасной половиной человечества… Казалось, на повтор он абсолютно не способен. Да и зачем ему это? Редкие знакомые таскали с собой цветные журналы с фотографиями обнаженных красоток, показывали новому Макаренко, посмеиваясь над ним и пытаясь спровоцировать его интерес. Валерий пожимал плечами. Ему не нравилась ни одна.

— А эта? Ну, вот эта? — приставали знакомые. — Слушай, почему ты так упорно всех отвергаешь? Или твоя Эмма — секс-королева в постели? Тогда поделись и ею, и опытом!

И хохотали снова.

"Какая зубастая страна, — мрачно думал Валерий. — Интересно, с чем это связано: с наследственностью, питанием или хорошими стоматологами? Хотя ни того, ни другого, ни третьего в России пока не наблюдалось… И почему все здесь буквально помешались на бабах? Или всем нечего делать?"

Витковские — отец и дочь — словно явились Малахову из другого мира. Для того чтобы увести его за собой. А потом бросить на полдороге, когда уже невмоготу брести одному.

Олеся… Что сделала она тогда с ним за один первый вечер… Только вот директор был ей не пара. И вообще пары ей на Земле не было.

Валерий никогда не задумывался, чем занимаются они с Эммой в постели. Одни называют это любовью, другие — сексом, третьи грубо — попросту траханьем. Суть не в названии, а в том, что он не знал никогда самой сути. Он попросту ничего не умел! Вот когда он вспомнил своих знакомых с цветными журналами. Олеся вывернула его наизнанку, научила его губы целоваться, а руки — дрожать, научила прикасаться к ней осторожно и неосторожно, научила дышать не дыша и каждый раз умирать и воскресать после того, как невидимые и неслышные часы пробьют свой последний двенадцатый раз.

Она была дочерью своего отца, и именно поэтому, часто бранясь и ругаясь, они не могли расстаться друг с другом.

После первой внезапной близости Валерия тревожило лишь одно: жена. Олесю подобная проблема не занимала — Эмма была и осталась ее лучшей преданной подругой. Ложь? Олеся всякий раз искренне удивлялась вопросу директора. Она жила так же просто, как и лгала. Обман давался ей без малейшего напряжения. Малахов часто задумывался о природе ее лжи и лжи вообще. Можно ли ее неправду назвать ложью во спасение? Вряд ли. Кого и от чего она спасала? Себя от растерянных, потрясенных глаз Эммы, если та узнает истину? Семейную жизнь директора или свою собственную любовь к Валерию? Или то, что называлось любовью — директор был очень осторожен в определениях. Что же тогда значит ее вранье? Просто образ жизни, способ существования? Выбранный сознательно, а скорее, данный ей природой, все тем же Глебом, никогда не задумывающимся над подобными глупостями.

Бедная Эмма ничего не заметила, а Валерий и Олеся стали встречаться все чаще и чаще. Сначала только у Витковского, так как он дома не всегда ночевал, а присутствие маленькой Поли в квартире Олеси смущало директора. Правда, девочка начинала его занимать, и это казалось странным: он был невнимателен и безразличен к своему сыну.

В первый раз Полина привлекла его удивительно длинными пушистыми ресницами — точь-в-точь кисточки для рисования. И она ими без конца взмахивала: хлоп-хлоп! А если вдруг стукнуть в ладоши возле ее лица? От испуга ресницы могут удариться друг о друга. Малахов неизменно краснел, ловя себя на мысленной детской шалости и глупости. Похоже, он оживал в доме Олеси и становился другим или, вернее, самим собой, возвращаясь к детству и к себе — настоящему, давно забытому.

Определенный возрастной путь на Земле должен пройти каждый, и если детство или юность по каким-то причинам задержались, они все равно наступят. Только позже, изумив всех неожиданностью и несвоевременностью.

Полина росла подкидышем при живой матери, что очень рано сформировало недетский характер девочки. Олеся постоянно ее бросала то на Глеба и его бесконечных любовниц, то на своих безотказных подруг, то на добрых соседей. Иногда она оставляла ребенка просто во дворе, порой усаживала в такси, давала водителю адрес и отправляла прямиком к деду, не слишком беспокоясь о Полиной судьбе. О своей, впрочем, она тоже не очень волновалась. Валерий уверял ее, что по вечерней поздней Москве ходить в одиночку опасно: Олеся преспокойно шлялась до ночи по знакомым.