Цена ошибки - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Лобановская cтр.№ 10

— Ух ты! — восхитился Антон. — Это же получается — от рыбы! И от такой большой рыбы!

— Да! — хитро улыбнулся ему Лазарев-старший. — Пива, видать, для нее понадобилось много. Пока съели да выпили…

Сын фыркнул, а девицы глянули удивленно, почти собираясь рулить в сторону от странного профессора. Но передумали. Слава — вещь приманчивая.

Игорь задумался. Слава… На его профессорский взгляд, на свете существовали три злейших врага человека — праздность, богатство и слава. Особенно опасными они становились для молодых, неопытных, глупых. В зрелом возрасте — немного проще, этим злодеям уже можно сопротивляться и с ними легче справиться.

Ну да, он известен многим, профессор Игорь Васильевич Лазарев. Его работами по трансплантации органов пользуются во всем мире. Ну и что? Стал он от этого счастливее, спокойнее, гармоничнее? Да ни на одну минуту! Вот в чем вопрос…

Ве-роч-ка… Три слога и вся жизнь…

Зачем, для чего он тогда отпустил ее? Почему потерял? Был ли он счастлив без нее хотя бы день, час, минуту? Да нет, никогда! Ни одного мгновения!

Почему он не дорожил ею, не ценил ее, не держался за нее, как за свое единственное спасение, за свое главное богатство в жизни?… Почему?!

— Папахен! — дернул его за руку сын. — Опять ты замечтался! Смотри, плохо твое дело!

И захохотал. Наглец…

Голая Спинка вдруг вытащила из сумочки, висевшей у пояса, двух улиток и посадила их себе на согнутую руку. Улитки выпустили рожки и неторопливо поползли вперед, к длинным девичьим пальчикам. Чурбачок засмеялся.

— Рогатики! — нежно позвал Антон.

Голая Спинка вновь засияла, такая весенняя девушка…

Куда делась Верочка? — спросил себя профессор. Казалось, что этот вопрос стал самым главным, основным в его жизни. А-бал-деть можно!

А люди уже столпились под этим висящим скелетом ихтиозавра. О, сколько сразу набежало народу! Словно на зрелище автокатастрофы.

Появился экскурсовод, о котором упоминал сын. Среднего роста. Безмятежные глаза, направленные немного внутрь, умные, пристальные, но слегка подуставшие. Рыжеватая аккуратная борода. Голос тихий, но четкий, слышный хорошо. В руке — какие-то книги.

Бородач представился как антрополог и член общества креационной науки. Сказал, что студенты просили его от лица всего факультета рассказать, как он пришел к жизни такой и каково его мнение по вопросу истории животного мира на нашей Земле.

Антон больно толкнул отца локтем в бок:

— Герр профессор, а ты сам что думаешь об этом?

— Тихо! — поморщился Игорь. — Давай поговорим потом. Сейчас надо слушать.

Люди довольно часто смешивают два понятия — «говорить» и «слушать», соединяя их в одно. А они мешают друг другу в симбиозе.

Голая Спинка отрешенно любовалась на своих улиток. До музея ей не было никакого дела. И зачем пришла?… А зачем пришел сюда профессор? Известный трансплантолог Игорь Васильевич Лазарев…

Экскурсовод заговорил:

— Мы все долго были приучены к эволюционной теории развития нашей планеты, в основе которой — учение Дарвина, автора широко известной гипотезы об эволюции. Мы выросли на этой теории. Она опирается на обычную изменчивость видов, которую мы наблюдаем.

Изменчивость видов, задумчиво повторил про себя профессор. Нуда, все правильно… И он сам, как вид, взятый совершенно отдельно, отрезанный от всех индивид, эгоистичный и глупый, внезапно изменился. Вчера. Когда в кабинет явилась эта поддатая бабенка и принялась стонать и вопить…

— Это, конечно, аксиома, — сказал бородач. — И она признается как эволюционистами, так и креационистами: организмы одного вида могут меняться из-за условий обитания, жизни, вмешательства извне — тогда мы имеем дело с искусственным отбором.

Признается, согласился профессор.

— Примеры у всех перед глазами, — вещал экскурсовод. — Разные породы тех же собак или кошек, да и у людей — разные национальности и расы. Почему бы не предположить, что изменчивость может пойти так далеко, что шагнет за пределы одного вида? Вот от этого и отталкиваются эволюционисты. Вроде бы все укладывается в теорию… Однако возникают и вопросы: почему ни один ученый-селекционер, который вывел уйму собак разных пород, все-таки не мог превратить собаку в кошку? И в природе нет зарегистрированных фактов, чтобы медведь стал волком.

Все дружно засмеялись. Антон торжествующе глянул на отца: видишь, как интересно? А дальше будет еще лучше. Игорь молчал. Он никогда не принимал ничего на веру, все пробовал доказать, найти аргументы, факты, подтверждения. Он не случайно стал врачом. И не стоит думать за собаку…

— Вопросы — это естественно, закономерно, — неожиданно для себя вступил он в диалог с бородачом. — Без них нет и не может быть никакой науки.

Экскурсовод мельком глянул на Лазарева и кивнул. Кажется, он попытался припомнить, где и когда видел лицо этого высокого, могучего экскурсанта, пришедшего со студенческой группой. Преподаватель? Ученый? Очень знакомая внешность…

Синдром Капгра, усмехнулся про себя профессор. Теперь стремительно развивается и у этого креациониста. Заразная штука…

— Вы правы. И возникает новый вопрос — почему, если теоретически это реально, мы сейчас не видим таких изменений, которые могут привести к превращению одного вида в другой? — спокойно продолжал экскурсовод. — У эволюционистов есть ответ: изменения подобного масштаба — дело миллионов лет, не меньше. Поэтому, вероятно, и сейчас эволюция идет себе вперед, но мы просто не в силах ее пронаблюдать — у нас не хватит времени.

Изменений не видим… Как у того алхимика, мечтающего превратить солнечный луч в золото, вспомнил профессор. Дурак! Солнечный луч — в золото…

А Сазонов как-то поведал другую байку: один пономарь утверждал, что от яиц в желудке человека образуется янтарь. Земский врач с ним поспорил и выпил на спор пятьсот яиц. После чего все-таки умер…

Выслушав друга, Лазарев тогда ухмыльнулся:

— О-ля-ля… А что показало вскрытие? Насчет гипотезы пономаря?

Гошка махнул рукой:

— Да не вскрывали — плюнули! Соображай мозгой! Так что гипотеза осталась и неопровергнутой, и недоказанной.

Улитки важно ползли по тоненькой руке Голой Спинки. Куда они держали путь? Рыжебородый рассказывал:

— Существует и другая точка зрения в рамках эволюционной теории — сейчас процесс эволюции приостановился. Что дальше? — тоже интересный вопрос. Но давайте начнем с древней истории. Подойдем вот к этому стенду, где нарисована клетка. По учению эволюционистов она — первая форма жизни. — Он помолчал. — Представим себе на минуту подобную забавную ситуацию: некто пришел к ученым и начал их всерьез убеждать, с претензией на научность, что какая-нибудь простая машина — даже не будем брать компьютер — банальная мясорубка — не создана человеком, а сама собой зародилась в природе в ходе ее процессов.