По обе стороны любви - читать онлайн книгу. Автор: Елена Лобанова cтр.№ 42

…Однако она и сама понимала: почему-то это никак невозможно.

Мешали, в частности, дурацкие приличия.

Почему-то требовалось обязательно дожидаться назначенного дня, изводиться сомнениями: не привиделась ли ей эта встреча, не ПРИСЛЫШАЛСЯ ли разговор с небожителем? (Пугало, между прочим, то, что она совершенно не помнила некоторых подробностей: например, цвет рубашки режиссера… Или он был в свитере?)

Отдельную тему для мучений составляла мысль: что за сцены он выберет для РАЗЫГРЫВАНИЯ? Некоторые реплики героев — теперь-то ясно как день! но поезд-то ушел! — корявы, недодуманы; а ведь стоило добавить два-три слова — и картина была бы совершенно другая!

Другая область самоистязания называлась: «А вдруг он ПЕРЕДУМАЕТ?!»

Вдруг просто-напросто перечитает и ужаснется, увидев все промахи!

А вдруг уже увидел?!

Не говоря уже о самом страшном…

Посягнуть на имя ВЕЛИКОГО ИТАЛЬЯНЦА!

Вдруг уже рассказывает кому-нибудь, усмехаясь: «У самой-то речь — ну что вы хотите? — училка! А туда же — Данте… Флоренция Дученто… Все-таки могла бы сообразить: что позволено Юпитеру… хотя какая в школе, сами понимаете, латынь!»

При этих мыслях внутри все холодело.

Да нет же, такого просто не может быть! Он сам сказал ей про прыжки на три метра… И лицо у него было такое озорное и приятная улыбка… Никто ведь его не заставлял! Да нет, он же сам, русским языком сказал: «в конце ноября»!

— Так уже девятнадцатое число! — сообщил Николай. — Давно пора позвонить!

— У Святославвладимирыча совещание! — недовольно, как показалось ей, буркнули с другого конца телефонного провода.

Это было неожиданно. Так неожиданно, что едва удалось отыскать кое-какие приблизительные слова:

— А если… а когда можно… хотя бы примерно…

— Не могу сказать даже примерно. Но попробуйте через час.

И в трубке сразу запиликали короткие гудки.

За час Вероника провела урок по теме «Разряды местоимений», из которого в памяти отложилось только стихотворение:

Если где-то нет кого-то,

Значит, кто-то где-то есть.

Только где же этот кто-то

И куда он мог залезть?

На перемене она отнесла в учительскую журнал и тетради и спустилась в столовую, где постояла у прилавка, дожидаясь звонка и топота сотни ног вверх по лестнице, а затем попросила чай и бутерброд с сыром в счет зарплаты.

— Есть пицца, как вы любите — с зеленью. Дать? — предложила тетя Юля, буфетчица.

Вероника посмотрела на нее с недоверием. Она не помнила, что когда-то любила пиццу, и даже не сразу осмыслила это слово.

Да и саму тетю Юлю она узнавала с некоторым затруднением, как учеников после летних каникул. Впрочем, было приятно, что приветливая женщина с ямочками на щеках улыбается ей.

— А сыр кислый! — недовольно сказал за ее спиной другой женский голос.

Вероника оглянулась. Позади нее сидела определенно Галина Петровна, математичка, и жевала с брезгливым выражением лица. По-видимому, у нее тоже было окно.

Машинально Вероника перевела взгляд на свой сыр и, подумав, рассудила вслух:

— Как же он может быть кислый? Он же сыр.

Галина Петровна перестала жевать и удивленно посмотрела на нее.

Но тут Вероника вспомнила самое главное и, забыв о сыре, метнулась к лестнице, а потом в секретарскую — к телефону.

— Да, закончилось. Но он теперь куда-то вышел! — бездушно отрапортовали на том конце провода. — Ну-у, не знаю… Попробуйте еще минут через десять.

— И куда он мог залезть? — пробормотала Вероника.

За десять минут она успела вернуться в учительскую, отыскать в сумке заветный стеклянный флакончик и проглотить, не запивая, две таблетки валерьянки; постоять у окна, гадая — в самом ли деле летят в воздухе первые снежинки или это мельтешит у нее перед глазами; взять с полки журнал факультативных занятий и, усевшись за стол, раскрыть на последней заполненной странице.

Она собралась было вписать последнюю пройденную тему в курсе «Сочинения разных жанров». Но выяснилось, что это невозможно: вписывать требовалось за целых три недели, а календарно-тематический план факультативов остался дома, причем где именно он мог лежать — трудно было даже представить заочно.

Осознав все это, Вероника аккуратно пристроила журнал обратно в ячейку и, умудрившись высидеть в учительской еще ровно три минуты, нетвердым шагом отправилась снова штурмовать телефон.

И на сей раз ей наконец-то повезло!

— Ну конечно, помню, — отозвался Он с легким раздражением; понятно, глупо было спрашивать «помните меня?». — Заходите, когда вам удобно…

Веронике удобно было, бросив все, сию же минуту примчаться в театр.

Однако, соблюдая дурацкие приличия и проявляя чудеса терпения, она довела до конца еще один бесконечный урок и дополнительно высидела пятнадцать минут в углу учительской, за шкафом, пока Светка со зверским выражением лица рисовала ей контур губ и наводила на веки тени, поминутно шипя: «Не дергайся! Подождет! Драматург ты или нет?!»

И еще двадцать две минуты кануло в вечность, пока она летела к остановке, металась взад-вперед по краю тротуара в ожидании троллейбуса и тряслась у задней двери на пути к вожделенной цели.

Разумеется, за это время он мог уйти на репетицию, переменить планы и вообще уехать из театра, и пришлось бы ждать еще до завтра — хорошенькое дельце!

…Однако его кабинет — о счастье! — был еще открыт. При виде заветной двери сердце подпрыгнуло и стало как-то боком.

Мимо неразличимо мелькнула секретарша, и вот Вероника уже стояла перед знакомым столом по стойке «смирно».

К этой минуте все в ее душе решилось, успокоилось и приготовилось.

Она была собранна и готова к работе, как никогда.

Ей под силу было свернуть горы. Она согласна была выслушать любые замечания, исправить все грехи, ликвидировать малейшие недочеты…

Небожитель приподнялся в кресле ей навстречу, приглашающим жестом вытянул руку в сторону кресел.

Значит, теперь она имела право садиться сюда, как равная?

Называть Его — Святославвладимирычем?!

— К сожалению, я вынужден вас огорчить, — сказал он.

…И конечно, работать! Работать совсем по-другому, упоенно, без отдыха, без конца, довести пьесу до недосягаемого совершенства…

Внезапно она УСЛЫШАЛА.

А потом, всмотревшись, УВИДЕЛА.

В его голосе звучал приговор.