Имаджика - читать онлайн книгу. Автор: Клайв Баркер cтр.№ 204

Слушая мальчика, Миляга наконец-то понял, почему Примирение окончилось катастрофой. Его двойник – сотворенный в комнате верхнего этажа этого самого дома – использовал Люциуса, чтобы тот подменил часть круга камнями, которые были точными копиями оригиналов (дух подделки был у него в крови), зная, что они не выдержат, когда церемония достигнет своего пика.

Но в то время как человек, вспоминавший все эти сцены, разобрался в том, что произошло, Маэстро Сартори, который пока не подозревал о своем двойнике, рожденном в утробе двойных кругов, по-прежнему пребывал в полном неведении.

– Ничего подобного я тебе не велел, – сказал он Люциусу.

– Я понимаю, – ответил юноша. – Вы хотите возложить вину на меня. Что ж, для этого Маэстро и нужны ученики. Я умолял вас об ответственности, и я рад, что вы возложили ее на меня, пусть даже я и не сумел с ней справиться. – С этими словами он сунул руку в карман. – Простите меня, Маэстро, – сказал он и, с быстротой молнии выхватив нож, направил его себе в сердце. Едва кончик лезвия успел оцарапать кожу, как Маэстро перехватил руку юноши и, вырвав нож у него из рук, швырнул его вниз.

– Кто дал тебе на это разрешение? – сказал он Люциусу. – Я думал, ты хотел стать моим учеником.

– Я действительно хотел этого, – ответил юноша.

– А теперь тебе расхотелось. Ты познал унижение и решил, что с тебя хватит.

– Нет! – запротестовал Люциус. – Я по-прежнему жажду мудрости. Но ведь этой ночью я не справился...

– Этой ночью мы все не справились! – сказал Маэстро. Он обнял дрожащего юношу за плечи и мягко заговорил.

– Я не знаю, как произошла эта трагедия, – сказал он. – Но в воздухе я чую не только запах твоего дерьма. Кто-то составил заговор против нашего замысла, и если бы я не был ослеплен своею гордостью, возможно, я сумел бы вовремя его разглядеть. Ты ни в чем не виноват, Люциус. И если ты лишишь себя жизни, то ты этим не воскресишь ни Эбилава, ни Эстер, ни других. А теперь слушай меня внимательно.

– Я слушаю.

– Ты по-прежнему хочешь быть моим учеником?

– О да!

– Готов ли ты выполнить мое поручение в точности?

– Все, что угодно. Только скажите, что я должен сделать.

– Возьми мои книги – столько, сколько сможешь унести, – и отправляйся как можно дальше отсюда. Если сумеешь освоить заклинания – на другой конец Имаджики. Куда-нибудь, где Роксборо и его ищейки никогда тебя не найдут. Для таких людей, как мы, наступает трудная зима. Она убьет всех, кроме самых умных. Но ты ведь сможешь стать умным, не так ли?

– Да.

– Я был уверен в тебе, – улыбнулся Маэстро. – Ты должен обучаться тайком, Люциус, и тебе обязательно надо научиться жить вне времени. Тогда годы не состарят тебя, и когда Роксборо умрет, ты сможешь повторить попытку.

– А где будете вы, Маэстро?

– Если повезет, я буду забыт, хотя и вряд ли прощен. Рассчитывать на это – слишком большая самонадеянность. Что ты выглядишь таким удрученным, Люциус? Мне нужно знать, что осталась какая-то надежда, и ты будешь нести ее вместо меня.

– Это большая честь, Маэстро.

Услышав этот ответ, Миляга снова ощутил тот легкий приступ deja vu, который впервые случился с ним, когда он встретил Люциуса у дверей столовой. Но прикосновение было почти незаметным и исчезло, прежде чем он смог как-то истолковать его.

– Помни, Люциус, что все, чему ты будешь учиться, уже является частью тебя, вплоть до Самого Божества. Не изучай ничего, кроме того, что в глубине души уже знаешь. Не поклоняйся ничему, кроме своего Подлинного «Я». И не бойся ничего... – Маэстро запнулся и поежился, словно его кольнуло какое-то предчувствие. – ...не бойся ничего, если только ты уверен в том, что Враг не сумел тайно овладеть твоей волей и не сделал тебя своей главной надеждой на исцеление. Ибо то, что творит зло, всегда страдает. Ты запомнишь все это?

На лице юноши отразилось сомнение.

– Я постараюсь, – сказал он, – изо всех сил.

– Их должно хватить, – сказал Маэстро. – А теперь... убирайся отсюда поскорее, покуда не заявились чистильщики.

Он убрал руки с плеч Коббитта, и тот пошел вниз задом наперед, словно простолюдин после встречи с королем, не отводя от Миляги взгляда и не оборачиваясь до тех пор, пока не оказался у подножия лестницы.

Гроза бушевала прямо над домом, и теперь, когда Люциус ушел, унося с собой вонь экскрементов, в воздухе стал ощутим сильный запах озона. Пламя свечи, которую Миляга держал в руке, затрепетало, и на мгновение ему показалось, что сейчас оно погаснет, возвещая конец сеанса воспоминаний, по крайней мере – на эту ночь. Но это было еще не все.

– Это было великодушно, – услышал он голос Пай-о-па и, обернувшись, увидел мистифа наверху лестницы. Проявив свойственную ему утонченную привередливость, он уже успел снять с себя запачканную одежду, но самой простой рубашки и брюк, в которые он переоделся, оказалось вполне достаточно, чтобы его красота предстала во всем своем совершенстве. Миляга подумал, что во всей Имаджике не найдется более прекрасного лица, более изящного и гибкого тела, и чувства ужаса и вины, навеянные грозой, отодвинулись куда-то вдаль. Но Маэстро, которым он был в прошлом, еще не знал, что значит потерять это чудо, и, увидев мистифа, больше был озабочен тем, что его тайна раскрыта.

– Ты был здесь, когда приходил Годольфин? – спросил он.

– Да.

– Стало быть, ты теперь знаешь о Юдит.

– Догадываюсь.

– Я скрывал это от тебя, потому что знал, что ты не одобришь.

– Одобрять или не одобрять – это не мое дело. Я тебе не жена, чтобы ты боялся моего осуждения.

– И все-таки я боялся. И я думал, что... ну, когда Примирение свершится, это покажется небольшой уступкой своим слабостям, и ты скажешь, что я заслужил на нее право своими великими свершениями. Теперь же это больше похоже на преступление, и я хотел бы уничтожить его последствия.

– Ты уверен в этом? – спросил мистиф.

Маэстро поднял на него свой взгляд.

– Нет, не уверен, – сказал он тоном человека, который сам удивляется своим словам. Он начал подниматься вверх по лестнице. – Похоже, я действительно верю в то, что я сказал Годольфину, когда назвал ее нашей...

– Победой, – подсказал Пай, делая шаг в сторону, чтобы пропустить своего повелителя в Комнату Медитации, которая, как всегда, была абсолютно пуста.

– Мне уйти? – спросил Пай.

– Нет, – поспешно ответил Маэстро. И второй раз более спокойно: – Пожалуйста, не надо.

Он подошел к окну, у которого провел столько вечеров, наблюдая за нимфой Аллегрой, свершающей свой туалет. Ветки, под прикрытием которых он вел свое наблюдение, были вконец измочалены грозой об оконные стекла.