Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Касаткина cтр.№ 120

Неслышными шагами подошел священник, зажег ее свечу и ласково обратился к Насте со словами утешения. Но от звука его голоса девушка зарыдала в голос. В ее сторону стали оборачиваться прихожане. Взяв Настю за руку, священник повел ее из зала. Они прошли в крошечную комнатку, он усадил ее на лавку, сам сел рядом.

– Поведай, дочь моя, о своем горе. – В голосе священника было столько участия, что Настя сразу прониклась к нему доверием. – Я помолюсь о тебе, и, может, Господь смилостивится. Не бойся, я сохраню твою тайну, нас услышит только Всевышний. Облегчи свою душу.

И Настя рассказала об ужасном горе, постигшем ее семью. Священник молча выслушал ее и, потемнев лицом, долго смотрел на распятого Христа.

– Ты совершила тяжкий грех! – наконец, промолвил он, сурово глядя на Настю. – Ты предала отца своего!

– Как предала? – изумилась Настя. – Это я предала? Это он нас с мамой предал, изменил ей со своей студенткой, которая ему в дочери годится.

– Ты предала его, – сухо повторил священник. – Ты уподобилась Хаму, посмевшему лицезреть отца своего в непотребном виде. Это тяжкий грех! Кто ты такая, чтобы судить того, кто дал тебе великое благо: жизнь? Он вырастил тебя, качал на руках, кормил и поил, оберегал от превратностей. За это ты должна вечно благодарить отца своего, что бы он ни совершил. А ты отвернулась от него, отказалась даже выслушать. Грех это, тяжкий грех!

– Но тогда я предала бы маму! – горячо возразила Настя, – ведь она едва не покончила с собой. Разве можно простить такое?

– Не тебе судить отца твоего! Отношения твоих родителей касаются только их. А твой долг: любить и почитать их обоих и в горе, и в радости. Моли Бога и отца своего, несчастная, чтобы он простил твой тяжкий грех и чтобы вернулась к тебе любовь родителя твоего.

– А мама? Как же быть с ней?

– За мать свою отдельно молись. Лишать себя жизни – смертный грех, она не должна была такое совершать. В горе должно обращаться к Богу. Но не тебе судить и ее. Молись за них обоих, помогай во всем отцу и матери – и всемилостивейший Бог наш, может быть, простит тебя. Поддержи отца своего в хвори, не отвергай его любви к тебе. Не становись между ним и его избранницей, носящей в чреве брата твоего. Бог им судья, но не ты! Ступай и делай, как велю!

Он тяжело поднялся и, не оборачиваясь, ушел за ширму. Настя в полной растерянности вышла из собора и остановилась, ослепленная светом дня. В ее душе что-то перевернулось, боль стала иной, не такой режущей – и снова сильно захотелось плакать. Но она не могла себе этого позволить, ведь кругом были люди. В глубокой задумчивости девушка пересекла широкую площадь и поехала домой.

На верхней ступеньке лестницы сидела Наталья. Прислонившись головой к стене, она дремала. Но едва Настя стала подниматься на свой этаж, как подруга открыла глаза.

– Слава Богу, объявилась. Я уже думала, что с тобой опять что-то стряслось. Ты почему на сотовый не отвечаешь?

– Звонков не было. – Настя достала из кармана мобильник и растерянно уставилась на экран. Тот был черным. Она опять забыла поставить его на зарядку.

– Ладно, – поднялась Наташка. – Побегу, надо маму подменить, а то вечером у меня занятия с репетитором. Какое счастье, что в этом году на педиатрическом факультете свои экзамены. А то на сангиг принимают только сертификаты ЕГЭ.

– Наташа, можно я с тобой? – Насте захотелось посоветоваться с Беллой Викторовной по поводу отца: может, она узнает, где он лежит и в каком состоянии.

– Давай. Действительно, чего тебе одной сидеть. И я кое-что поспрашиваю, а то физик дал кучу вопросов – я и на половину не знаю, как отвечать.

По дороге в больницу Настя рассказала о разговоре со священником. Выслушав ее, Наташка глубоко задумалась.

– Даже не знаю, что сказать, – наконец, изрекла она. – Вроде все правильно. Но побывал бы он в твоей шкуре. Посмотрел бы, как Галина Артуровна травилась из-за этого козла, твоего папочки, и как ты лежала сутки без сознания, неизвестно, что запел бы. Не знаю, Настя. Поступай, как тебе сердце подсказывает. Конечно, разузнать что с отцом, надо. И с муромскими родственниками не стоит рвать отношения – они же ни в чем не виноваты. А насчет Соловьевой – я бы ее убила. Но ты поступай, как знаешь. Поговори с моей мамой, посоветуйся – она в этих делах большая дока. И позвони бабушке, может, она скажет, как там твоя мама.

– Уехала она от Лизоньки, – заплакала Зарочка, едва услышав Настин голос. – Уехала и не сказала куда. Сказала, чтоб ее не искали, сама сообщит. А где ее искать – свет велик. Кто знает, куда ее понесла нелегкая.

От ужаса Настя остановилась. Опять мама пропала. Она не в себе – может что угодно сотворить с собой, и никто теперь не узнает. Что же делать?

– Ну, не убивайся. – Наташка сочувственно погладила ее по руке. – Мы попросим крестного, у него большие связи в органах. Они обязательно ее найдут, вот увидишь. Возьми себя в руки, а то ты сейчас опять грохнешься среди дороги. Вон как побледнела.

В больнице, оставив Настю с матерью в ординаторской, Наташка убежала к репетитору. В отличие от дочери Белла Викторовна полностью приняла сторону священника.

– У тебя только два выбора, – сказала она Насте, – поступить по-доброму или по-злому Изменить ты ничего не можешь. Веди себя с отцом и этой девкой по-человечески, старайся держать себя в руках, не груби, терпи. Можно, конечно, наорать на нее, оскорбить, наговорить кучу гадостей, но ведь никому лучше от этого не станет. А так – может, хоть кому-то будет легче. Страшно, конечно, за Галину Артуровну, но мы постараемся ее найти. Может, все еще обойдется.

Что может обойтись? – горько подумала Настя. – Все беспросветно. Но она ничего не сказала Наташкиной маме – молча посидела на кушетке и отправилась домой.

В автобусе завибрировал сотовый. Это была Белла Викторовна, с которой Настя только что рассталась. – Настенька, твой папа в больнице скорой помощи, в кардиологии, – сообщила она. – Он перенес инфаркт, но сейчас его состояние стабильное, посетителей к нему пускают. Так что, если хочешь, можешь его навестить.

Не пойду, подумала Настя, что я ему скажу? Еще разревусь, чего доброго. Но едва на первой же остановке открылись дверцы автобуса, как она, расталкивая пассажиров, ринулась к выходу. Больница скорой помощи находилась неподалеку, она добежала до нее за десять минут. Купив в аптеке бахилы, надела и поднялась на второй этаж в палату, указанную встречной медсестрой.

Первое, что бросилось ей в глаза, было темное лицо отца, резко контрастировавшее с белизной подушки. Его щеки, поросшие седой щетиной, ввалились, под глазами темнели мешки. Теперь вряд ли кто-нибудь назвал бы этого худого старика красавцем. В беспомощно откинутой руке торчала игла капельницы. Возле постели сидела Лялька, ее огромный живот выпирал из-под расстегнутого халата. При взгляде на нее Настю замутило. Лялька оглянулась, перевела взгляд на отца, тот молча кивнул. Она вскочила и, сильно толкнув Настю плечом, выбежала из палаты.