Антракт - читать онлайн книгу. Автор: Мейвис Чик cтр.№ 62

«Фантазия создала плоть, — думала я, — фантазия создала плоть, мы все иногда нуждаемся в этом».

Голова Финбара не двигалась.

— Пожалуйста, скажи что-нибудь.

Он очень медленно поднял глаза, как будто, играя на камеру, изображал большое горе. И спросил:

— Дорогая Герань, ты выйдешь за меня замуж?

Джек делал мне предложение ледяной январской ночью. Он лежал в моей постели, нам было тепло и уютно — в такие моменты становишься сентиментальным, — а потом внезапно сел и сказал: «О Господи, мне нужно быть в шесть в Хитроу, а все вещи дома (в его квартире, в одной или двух милях от моей). Джоан, так не может продолжаться (объятия, объятия, объятия). Думаю, нам следует пожениться. Жизнь станет проще, гораздо проще».

Он был прав. За неделю до этого он выскочил от меня в семь утра и доехал до Дувра, прежде чем вспомнил, что не взял с собой паспорт. Поэтому в этом предложении руки и сердца была определенная доля неизбежности и выгоды, и лишь малая толика внезапного, искренне возникшего желания.

Но такое предложение?

В вертикальном положении и в сознании меня поддерживали только картины в ужасных рамах, которые кололи мне в спину и производили эффект, подобный уколу пикадора.

— Да, — сразу ответила я.

Мой отец всегда подчеркивает, как важно быть решительным. Он постоянно повторяет, что, если человек хочет взять инициативу в свои руки, нужно заговорить, причем уверенно, а потом найти способ, чтобы твои высказывания произвели нужное впечатление. Да уж, отставка моего отца стала большой потерей для вооруженных сил.

Финбар посмотрел на меня. Взгляд был немного… страдальческим. Я подумала, что в такой момент странно испытывать подобные эмоции, но, поскольку чувства не подчиняются правилам, было бы самоуверенно это утверждать.

Мы уже собирались обняться по-настоящему, как взрослые, когда я — не знаю почему, может быть, ревнивая Семела летала где-то рядом — сказала:

— А как же Робин… Я абсолютно про него забыла.

Финбар напрягся и погрузился в раздумья.

— Робин? Что Робин? — встрепенулся он.

— Ну, он привез меня сюда, а я с тех пор и не говорила с ним, — объяснила я. — Он был немного не в форме, когда мы приехали. Возможно, будет лучше…

Мы вдвоем обвели взглядом комнату и обнаружили, что Робин по-прежнему там, где остановился, когда мы приехали: опершись о стену у бара, с затуманенным взглядом и бокалом в руке. Казалось, он разговаривает сам с собой.

— Боже мой, он сошел с ума! — расстроилась я.

Финбар подпрыгнул.

— О нет, не сошел, — поправилась я с огромным облегчением, потому что увидела пару мужских ног в вельветовых брюках, выглядывающих из-под стола рядом с Робином. — Кто это?

— Наш режиссер, — коротко ответил Финбар.

— Думаю, нужно попытаться отправить Робина домой, — сказала я. — Казалось, он едва держится на ногах.

— Оставь это мне. — Финбар ушел, и, наблюдая за ним, я подумала: «Мой герой!»

Обычно в моей жизни самоуверенные мужчины, способные прийти на помощь, вели себя совсем по-другому: когда требовалось их вмешательство, они либо скрывались в туалете, либо прятались под ресторанным столиком.

Я протянула руку, взяла еще один бокал шампанского с проплывающего мимо подноса и попыталась осознать происшедшее. Но потом сдалась и просто прислонилась к стене в ожидании.

Я видела, как Финбар пытается успокоить Робина, а лицо Робина постепенно бледнеет и вместо кирпично-красного, каким было сначала, приобретает более свойственный ему розовый цвет. В конце концов он, похоже, утратил весь свой пыл и позволил Финбару проводить его к выходу. Проходя через дверь, возле которой я стояла, Робин обернулся и сказал: «Мои поздравления!», не торопясь и очень тщательно выговаривая слова. А потом, выпрямив спину сильнее, чем обычно, отчего он стал казаться еще выше, медленно зашагал вперед. Финбар шел позади.

— Я, пожалуй, посажу его в такси, — сказал мой новоиспеченный жених.

* * *

Какой странной потом была эта вечеринка! Мы рассказали Джиму. Он передал новость Клейтону-младшему. Но Финбар настаивал, чтобы в ту ночь никто больше не узнал этого. Он отвел меня в сторонку и сказал:

— В любом случае, когда наша новость станет достоянием общественности, приятного будет мало, и тебе следует наслаждаться последними мгновениями безвестности, пока это возможно.

— Ты счастлив? — спросила я его.

Он не был похож на счастливого человека.

— А ты? — спросил он в ответ.

Я улыбнулась, но про себя подумала, что не знаю. Если я смотрела или дотрагивалась до него, а он улыбался мне — а это Финбар делал с легкостью, — то я была счастлива. Но сама по себе, наедине с собственными мыслями, я не могла разобраться в своих истинных чувствах.

Но это же, как я объясняла себе, была театральная вечеринка. Люди, которые смеялись, ели и пили вокруг меня, были актерами и актрисами. Вряд ли они демонстрировали свои подлинные эмоции. Я сказала себе: «Но я почти не знаю этого человека», а потом подумала: «Ну и что, никого до конца невозможно узнать». К примеру, женщина выходит замуж за тихого бухгалтера, а он потом разбивает ей нос за то, что она купила не тот сыр. Или мужчина берет в жены сладкое нежное существо, а у нее оказывается темперамент породистой фурии. Если размышлять таким образом, в моем замужестве, как и во всех, достаточно здравого смысла. Мы выбрали друг друга. И этого было достаточно. Во всяком случае, казалось, что мы выбрали друг друга. Я была крайне озадачена.

А потом Финбар снова стал Великим фокусником, и это была та его роль, которую я знала и больше всего любила. Он расхаживал с важным видом, обменивался шутками с гостями, иногда представлял меня, иногда нет, и время от времени подмигивал, словно говоря: согласен, дорогая, ужасно скучно, но они этого ждут. Короткие профессионально исполненные танцевальные номера, шутки, вызывающие взрывы хохота, эффектные позы и томные взгляды — все для того, чтобы развлекать, разыгрывать, строить глазки. Слух уже распространился — о нет, не о нас, а о планах Финбара по поводу фильма. Гости похлопывали героя дня по спине, косились украдкой в сторону главного распорядителя в темно-красном костюме и улыбались про себя, осознавая не только его исключительную власть, но и необыкновенное уродство. Клейтон же стоял, широко улыбаясь всем собравшимся, как будто он уже был здесь хозяином.

В какой-то момент Финбар прошептал:

— По крайней мере праздник вполне искренний. У нас, возможно, лучший в мире театр. — Наш Финбар всегда готов к скромным высказываниям. — Но не такой богатый. Каждый надеется, что эта пьеса откроет новые возможности, и кто… — он откинул голову и весело рассмеялся, — может винить их за это?

Вдруг заиграла музыка: Рой Бьюкенен, Гленн Миллер и другие джазовые исполнители. Финбар вдруг обхватил меня за талию и начал кружить по комнате, другие последовали за нами, и вскоре вечеринка напоминала сельский праздник с танцами, а не светский прием в Уэст-Энде. Я перешла к одному из вольсков, пока Финбар танцевал с Волумнией, потом я была в паре с Авфидием, а Финбар — со служанкой Виргилии. Веселье продолжалось. Занявшись приятной физической активностью, можно позабыть почти обо всем. Естественно, я забыла, что только что состоялась моя помолвка, и с удовольствием отдалась происходящему. Клейтон, Джимбо и все присутствующие закружились в веселом общем танце. И каждый раз, когда мы оказывались рядом, я смотрела на Финбара, он смотрел на меня, я ждала, что вот-вот почувствую то приятное, теперь гораздо более сильное ощущение, но оно не приходило. Только все больше музыки, танцев, и все сильнее чувство нереальности происходящего.