Итальянское каприччио, или Странности любви - читать онлайн книгу. Автор: Нелли Осипова cтр.№ 83

Играла неизвестная ей пианистка, но, видимо, в Италии ее знали, потому что народу в кассах оказалось предостаточно. В программе — Брамс, Дебюсси, Шопен.

У Ани еще осталось время позвонить Лене, чтобы она не волновалась, и перекусить в крохотной, с виду неприглядной, но, как выяснилось, безумно дорогой траттории…

Когда она пробралась на свое место, до начала концерта оставались считанные минуты. Слева сидели две симпатичные девушки, на вид студентки, и увлеченно о чем-то говорили вполголоса. Впереди сидела японская парочка, и Аня подумала, что ей повезло: их головы не закрывали сцену. Справа от нее сел мужчина, лет сорока с небольшим, в очень дорогом на вид костюме. Его черные с проседью волосы были коротко стрижены. Аня вдруг почувствовала себя неловко — без чулок, в дневном затрапезном платье. Сосед равнодушно скользнул по ней взглядом и посмотрел на часы. От него шел ощутимый запах свежести, чистоты и аромат хороших мужских духов. Аня особенно остро ощутила свою неприбранность — целый день на солнце, затем эта ее эскапада на волейбольной площадке — и поэтому сидела, выпрямившись, словно проглотила аршин или, как говорил отец, будто у нее на голове стоит чашка с чаем.

…Брамс в исполнении итальянской пианистки не произвел на нее впечатления. Аня скосила глаза — сосед аплодировал формально, из вежливости, и она подумала, что у них одинаковые вкусы, студентки же слева, наоборот, отхлопали все ладошки.

Зато Дебюсси был великолепен. Ане чудилось, что она погружается в зеленовато-прозрачный, сотканный из водяных струй мир, и когда прозвучали последние аккорды, не сразу вернулась в реальность…

В антракте публика потянулась в фойе, а она осталась на своем месте — гулять в толпе принаряженных мужчин и женщин в своем затрапезе ей не хотелось.

Второе отделение было отдано полностью Шопену. Уже после двух мазурок Аня с удовлетворением отметила, что Шопен звучит именно так, как она слышала его внутренним слухом — с ностальгией, но не надрывно. Публика тоже оценила исполнение и долго не отпускала пианистку. Сосед справа даже крикнул: «Браво!»

Когда концерт закончился и все поднялись, чтобы выйти из зала, Аня не удержалась и спросила своего соседа по-русски:

— Простите, вы из России?

— Да, — ответил он с некоторым удивлением. — Как вы догадались? Меня тут все принимают за итальянца.

— По вашему «браво».

— Так ведь все кричали, — удивился он.

— Все кричали «брава», потому что пианистка — женщина, «браво» говорят мужчине, «о» — окончание мужского рода.

— Спасибо, теперь буду знать. — Он пропустил Аню вперед.

— Я заметил, вам понравилось исполнение Дебюсси.

«Вот как? Заметил…» — подумала Аня и сказала:

— И Шопен был очень хорош. Сдержанный и тревожный.

Он внимательно посмотрел на нее и неожиданно спросил:

— А если предположить, что на сцене дуэт — мужчина и женщина, то какой возглас одобрения следует применить — на «а» или на «о»? — В глазах его мелькнула хитринка.

— Ну это совсем просто: брави!

— Понятно. Если перевести на русский, то получится что-то вроде «молодец, молодца и молодцы». Я правильно сориентировался?

— О да!

Они вышли из здания, и Аня с наслаждением вдохнула уже прохладный вечерний воздух.

— Вы живете в Турине постоянно? — спросил сосед.

— Нет, я приехала к подруге, она замужем за итальянцем. А вы, видимо, недавно в Италии?

— Один день. По делам моей фирмы.

Они подошли к черному длинному автомобилю с тонированными стеклами.

— Я могу вас подвезти, — предложил мужчина.

Аня остановившись как вкопанная, смотрела на машину: точно такая же была, у Дим Димыча, на которой Петр вез ее к себе домой. Ей показалось, что вчерашний страшный сон сбывается. Она отступила на шаг и, даже не заботясь о том, чтобы скрыть панические нотки в голосе, ответила:

— Нет-нет! Не надо! Я сама!

— Как знаете. Всего хорошего, — попрощался мужчина, сел в машину и уехал.

Она постояла немного, приходя в себя, и подумала, что он наверняка принял ее за психопатку. «Ну почему со мной вечно что-то случается? — И тут же заключила: — И поделом! Кто меня за язык тянул? Чего я к нему пристала с окончаниями мужского и женского рода? Вот ведь дура!»

Она пошла к остановке с твердым решением никуда больше не ходить в оставшиеся до отъезда четыре дня и сидеть дома с Ленкой и Роберто. И Франко.

Дома за ужином Лена сразу же заметила, что с Аней что-то произошло.

— Ну-ка, подруга, выкладывай, — распорядилась она.

— Да ничего не произошло, — вяло попыталась отвертеться Аня. — Понимаешь, стоило мне один-единственный денечек почувствовать себя самодовлеющей единицей, ан нет — тут же приключается какая-нибудь чертовщина… никак не разберусь в себе.

— И не разбирайся. Я всегда говорила, что самокопательство — прямой путь в психушку.

Аня задумчиво кивнула, соглашаясь, потому что слова подруги удивительно совпадали с теми мыслями, что обуревали ее, пока она шла по извилистой дороге вверх, к Лениному дому.

Она вздохнула и рассказала Лене и то, как ощутила себя золушкой рядом с благоухающим соседом, и как про себя хихикнула, когда он крикнул пианистке «браво», сразу распознав в нем соотечественника.

— Француз тоже мог крикнуть «браво». И немец. И англичанин, — уточнила Лена. — Если стоять лишь на почве грамматики.

— Значит, было еще что-то в нем, хотя, ей-богу, внешне он похож на очень благополучного итальянца: брюнет с седыми висками и темно-серыми глазами. — Аня поймала любопытствующий взгляд Лены и возмутилась: — Что ты на меня так смотришь?

— Ничего. Рассказывай.

Аня дошла до того момента, когда увидела темную, с тонированными стеклами машину, честно поведала о своем испуге и глупейшем поведении под влиянием какого-то темного, суеверного страха.

— Я шла домой и думала: а не больна ли я? Может такое быть результатом насилия? Я как бы подсознательно боюсь даже намека на возможную близость. Тогда, в машине с Марио, ты помнишь мою истерическую реакцию? Или сегодня. Понимаешь, что я имею в виду?

Лена молча кивнула.

— Сейчас много пишут да и по телевизору говорят, что насилие оставляет психологическую травму. Возможно, и со мной так? И мне по возвращении в Москву надо будет пойти к психоаналитику или психотерапевту — не знаю, как правильно.

— И то, и другое правильно, только у нас хороших, настоящих психоаналитиков нет, а те, что есть, только думают, что занимаются психоанализом… Вот психотерапевта одного я знаю, да только уехал он… жаль, а впрочем, полагаю, ты справишься сама.

— Ты хочешь сказать — зарядка с нагрузкой, утренние кроссы и холодный душ?