Девочка по имени Зверек - читать онлайн книгу. Автор: Маргарита Разенкова cтр.№ 26

Гай взял Марка за руку. Открытой ладонью вверх. Наклонился к этой ладони (может, хотел что-то рассмотреть?) – а Марк вдруг безумно испугался, что Гай сейчас наклонится еще ниже и коснется губами его открытой ладони!

Предчувствие было навязчиво-четким и болезненно-живым, как воспоминание: печальные глаза Гая, так похожие на оленьи, его полный доброты голос, движение головы вниз, к ладони… Марка просто ожгло ужасом – что же это такое? Разум лихорадочно-поспешно выдвинул первую попавшуюся, естественно негативную, версию: Гай питает недолжные чувства! И Марк не просто резко, а нервно и зло выдернул свою ладонь из руки Га я и угрюмо прошипел:

– Уж не хочешь ли ты стать моим покровителем?

Гай побледнел. До него, кажется, дошел тот смысл, который его младший товарищ видел во всей этой сцене. Он отшатнулся:

– Марк, нет! Ты неправильно подумал, уверяю тебя!

– Нет?!

– Маленький глупец! Ой, прости! Да что там – глупец, да и все. Если хочешь – большой глупец! Ты мне как младший брат. Ты же знаешь, у меня одни сестры, а мне всегда так не хватало брата. Я подчас завидую Гракхам. И я очень люблю тебя – по-братски! Другое дело, что не понимаю, почему я постоянно боюсь за тебя. Мне все кажется, что с тобой может что-то случиться или ты вдруг пропадешь где-нибудь…

– В притонах Субура, – несколько смягчаясь, вставил Марк.

– Да, и притоны эти тоже… – Гай положил ладонь себе на лоб. – В общем, поверь, я лишь как старший брат… ничего дурного!

Он в отчаянии смотрел на Марка – верит ли тот? И слова, и взгляд, и голос Га я убедили Марка. Да он и сам осознал в эту минуту, как дорог был ему всегда сам Гай, как он гордился с детства своим старшим другом – его верностью, его силой, даже тем, что Гай легко и непринужденно может излить душу, не жалея ни эмоций, ни смеха, ни слез. Как порой хотелось Марку вот так же запросто уметь раскрыть свое сердце! Но… Марк так не умел. Ну не умел и все! Может, поэтому и смущался подобным откровениям в других?

К тому же – все-таки! – он сердился на Га я за его мелочную опеку! И на всякий случай Марк напоследок заметил шутливым тоном:

– Ты бы поменьше хлопотал обо мне – может, твои страхи и рассеялись бы!

– Не обещаю, – серьезно вздохнул Гай, – и это в твоих же интересах! – Порою Га й будто совсем терял чувство юмора.

* * *

«Гай, не скрою, мне было очень трудно общаться с тобой в последнее время. А тебе – со мною. Прими мои запоздалые извинения за все беспокойство, что я причинил тебе. Впрочем, остаюсь при своем прежнем мнении: твои хлопоты на мой счет были чрезмерны. Хотя понимаю, что двигали тобой истинно братские чувства, оценить которые я могу лишь сейчас, по прошествии многих дней и на изрядном удалении от Рима…»

Было бы еще справедливым отметить, что в те дни, последние римские дни, рядом с Марком находился Валерий, внимательно выслушивавший все, пьяные и трезвые, разглагольствования Марка, деликатно направлявший его идеи в разумное русло и просто даривший Марку свое бескорыстное и дружеское участие. Валерий, чуть ли не единственный, знал обо всех слабостях Марка. Не одобрял, не скрывал своего отношения, но и не воспитывал, как Гай. Кому, как не Валерию, Марк мог доверить свои переживания, свою душу? Выслушивал Валерий всегда внимательно, а напоследок кратко и просто делал рациональное заключение – так протягивают руку тому, кто по глупости или оплошности забрался в слишком глубокий ров и не может выбраться самостоятельно. А иногда, чтобы побыстрее отвлечь Марка от мрачных размышлений, просто уводил его – в термы, в театр, на бега. Как и тогда, после беседы о Гае…

* * *

– Вот видишь, – Валерий удовлетворенно подвел итог, – все разъяснилось легко и просто.

– Ты считаешь, надо все выбросить из головы?

– Именно так.

– Но теперь если не сам Гай, то необычность и некоторая – я бы даже сказал, мистическая, – странность этого случая продолжают беспокоить меня.

Валерий покачал головой и развел руками:

– Ты, Марк, из той породы чувствительных людей, которым отруби руку по самый локоть, они по гроб жизни будут жаловаться и ныть, что все-таки пальцы еще немного, знаете ли, побаливают. Ладно, поэт, не хочешь ли развеяться? Сегодня в Главном цирке ожидаются какие-то необыкновенные состязания колесниц, а позже, в театре, бои гладиаторов! Надо успеть!

– Ну, так вперед, мой друг! – вскакивая, во все горло заорал Марк, словно стараясь распугать привидений. – Что же мы медлим?! И пусть сегодня музы отдыхают, иль спят, или резвятся на свой, лишь им присущий лад… Слушай, закрой-ка мне рот, не позволяй мне сейчас сочинять!

– Найдется дело и поважнее! Например, я бы отобедал, – ворчливо произнес Валерий, следуя за Марком.

– Ну, нет! Съешь по дороге пару лепешек!

– Ты беспощаден, как твой Луций.

– Я с радостью склоняюсь к его стоическим привычкам, когда они схожи с привычками Публия Сципиона Африканского!

– Нипочем не обедать, идучи на игры?

– Обедать хлебом, на ходу, не теряя времени, коль скоро предстоят великие дела!

– Это бега-то?

– Валерий, – Марк остановился и с упреком взглянул на приятеля, – бега и состязания гладиаторов поднимают боевой дух, а обед, о котором ты мечтаешь, выведет нас из строя на весь оставшийся день!

– Я бы, пожалуй, «вышел из строя» на некоторое время, – хмыкнул Валерий, но под угрожающим взглядом Марка поспешно добавил: – Да ладно, хлеб так хлеб! Предвижу, Луций со своими стоиками сделает из тебя аскета, и ты откажешься от зрелищ, как отказываешься сейчас от обеда. О, я тогда отдохну от твоих неожиданных затей. Заживу по-человечески!

– Если я и стану аскетом, то не сейчас: пока у нас довольно времени!

…Состязания бойцов и бега! Да за это не только обед – Марк готов был отдать что угодно!

Правда, была еще одна страсть – игра в кости. И тут Марк был беззащитен перед самим собой: раз сев и начав игру, он уже никак не мог остановиться! О том, что он обожает бои и бега, знали все, об игре же в кости – никто. Никто, кроме Валерия, у которого как-то раз Марку пришлось занимать деньги в особенно неудачный вечер. Валерию тогда не понравилась просьба приятеля ссудить его деньгами. Спору нет, Валерий порой был прижимист, но тут дело было в другом.

– Ты знаешь, Марк, мне не жалко для тебя не только этих нескольких сестерций, но и большей суммы. Но мне кажется, что кости до добра не доведут. Вот, бери и можешь не возвращать. Ну, как хочешь, – пожал он плечами, видя, что Марк решительно против подарка. И добавил: – Мне вовсе не хочется становиться рядом с Гаем и поучать тебя день и ночь, но позволь по-дружески – а хорош был бы я друг, если бы промолчал! – позволь все же заметить, что ни один азартный игрок хорошо не кончил. И еще, пусть это будет и болезненно для тебя: твой кумир, Сципион, никогда в жизни…