Прогулка без морали - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Рощина cтр.№ 40

Когда гости сняли верхнюю одежду, Степанида пригласила всех к столу. Евгений Федорович предупредил об их приезде, поэтому на столе парило горячее жаркое, аппетитно пахла квашеная капуста, поблескивали мокрыми боками соленые огурчики, высилась гора свежих пирогов.

— Чем богаты, гости дорогие, — показывая на стол, сказала Степанида. Подождала, пока все рассядутся, и только тогда обратилась к дочке: — Пора бы, Валюта, познакомить меня с гостьей.

— Да, разумеется, — Вероника Сергеевна опередила Валю, поднялась и подошла к хозяйке вплотную. Голубые глаза пристально вглядывались в осунувшееся, усталое лицо. Следы былой красоты придавали ему то очарование, которое становится пожизненным спутником красавиц. Маковецкая улыбнулась. — Так вот вы какая, Стеша, Стешенька. Теперь я понимаю сына — в вас невозможно было не влюбиться. Случай помог выяснить неожиданные обстоятельства. Я так долго говорю, потому что до сих пор боюсь представиться. Мне кажется, что я снова окажусь в своей квартире одна. Останусь со своими воспоминаниями и старыми фотографиями, с которыми так часто разговариваю по вечерам…

Маковецкая запрокинула голову, сделала глубокий вдох. Она и без того была гораздо выше хозяйки, а теперь словно еще больше вытянулась, распрямилась. Щеки ее раскраснелись, а Степанида, напротив, с каждым услышанным словом становилась все бледнее и бледнее. Обеим женщинам сейчас не было дела до того, что они не одни. Окружающее пространство, люди перестали существовать.

— Стешенька, позвольте мне называть вас так. Я и старше, и так обращался к вам мой сын. Меня зовут Вероника Сергеевна Маковецкая. Я — мама Сережи Нестерова, я не могу найти слов, чтобы передать, насколько важна для меня эта встреча.

— Мама Сережи, — тихо повторила Степанида, опускаясь на стул. Тело перестало ей повиноваться. Густые брови ее сдвинулись к переносице, на лице появилось мученическое выражение. Она понимала, что должна что-то ответить, но язык стал неуправляемым. Во рту пересохло, Степанида медленно перевела взгляд на стол, словно ища глазами спасительную влагу. Она должна сделать хоть глоток, иначе ни единого слова не сможет произнести. Валя быстро налила в стакан холодного кваса и протянула матери. Они понимали друг друга на уровне мимики, жестов. Отдавая пустой стакан, Степанида благодарно кивнула головой. Маковецкая присела рядом, положив свои ладони на ее колени.

— Милая Стеша, благодаря вмешательству высших сил, я только так все воспринимаю, я познакомилась с Валей. Мы вместе работаем, вы, наверное, знаете? Но то, что она оказалась моей внучкой, выяснилось неделю назад. Вы не представляете, чего нам стоило прожить эти дни в ожидании встречи. Может, вы уже не ожидали такого поворота, но человек предполагает, как известно.

Вадим наблюдал за происходившим, борясь с сильнейшим желанием закурить. Он настолько волновался, что не заметил, как в его руках оказалась вилка. Он давно водил ею по тарелке. Валя подошла и мягко положила свою теплую ладонь на его дрожащую руку.

Вадим вздрогнул и поднял глаза на жену. В ее взгляде, как всегда, читалась любовь, доброта, забота. Она переборола свое состояние, словно отключилась от собственного тела. Сейчас она должна быть самой рассудительной, самой спокойной. В этом нуждаются близкие ей люди, которым гораздо тяжелее, чем ей, вынести груз навалившихся перемен.

— Я ошарашена, простите, — наконец произнесла Степанида Михайловна. Внезапно она поняла, что услышит что-то страшное. Ей сразу захотелось спросить у Вероники Сергеевны, почему она приехала одна. Вариантов могло быть несколько. — Скажите, а почему вы приехали без него?

На лице Маковецкой отразился испуг, растерянность. Степанида помогла ей подняться, потихоньку направляя гостью к дивану. Они сели. Вероника Сергеевна почувствовала, что с трудом подбирает слова. Эта сероглазая незнакомая женщина, которая так внимательно, с надеждой смотрит на нее, сейчас услышит то, ради чего они приехали. Но ее молчание хозяйка истолковала по-своему.

— Вы не стесняйтесь, говорите все, как есть. Если у него своя семья, так уж сложилось. Ни одного плохого слова о нем я не скажу. Молодость ветрена, обманчива. Клятвы сорвались с языка и забылись, всякое бывает. Хотя говорю, а у самой сердце ноет: одним бы глазком на него взглянуть. — И вдруг, обращаясь к Вале. — Вы встречались, дочка?

У Вали защипали глаза. Она крепко впилась пальцами в плечи Вадима. Он тоже сидел как натянутая струна. Маковецкая вытащила из кармана пиджака сложенный пополам конверт. Ласково, нежно провела по нему кончиками пальцев. Потом протянула его Степаниде.

— Милая моя Стеша, это письмо я храню больше двадцати лет. Простите, что прочла его. Для меня оно долгое время было последним напоминанием о сыне. Каждый год в день его рождения я брала с собой это недописанное послание к его первой, настоящей любви и шла на могилу…

— Могилу? — Степанида широко раскрыла глаза. — Чью могилу?

— Он погиб. Трагически, нелепо в то самое лето, когда познакомился с вами. Я всегда учила его не быть равнодушным. В конце концов это привело к непоправимому. Сережи нет на свете столько, сколько лет Валюше. Я так и не увиделась с ним тогда, когда он так много хотел мне рассказать. Его планы касались не только окончания академии. Он сгорал от нетерпения познакомить меня со своей будущей женой, с вами. У нас с ним никогда не было секретов. — Маковецкая видела, как задрожали губы растерявшейся женщины. — Там еще фотография. Он хотел послать ее вместе с письмом.

Степанида взяла конверт. Она не могла до конца осознать то, что оно было написано им. Он обещал сразу же дать знать о себе, тогда, на маленькой пристани. Значит, не суждено было им увидеться. Осторожно вынула листок из конверта, развернула и увидела аккуратно написанные строчки. Потом достала фотографию. Долго смотрела на черно-белый снимок, вспоминая зелень любимых глаз, блеск густых каштановых волос. Положила фото в конверт и снова обратилась к письму. Крупный, ровный почерк и обращение: «Стешенька, любимая, мое сердце осталось с тобой… » Показалось, что это происходит не сейчас, а именно тогда, когда она должна была получить весточку от Сергея. Словно прошло всего около двух недель, после их прощания наверняка он бы не стал тянуть с письмом.

Куда-то пропали стены дома. Женщина ощутила дуновение прохладного ветра ранним летним утром. Именно в это время обычно почтальон разносит письма и газеты. Она стоит у крыльца, лихорадочно пробегая глазами строки. Нарастает недоумение оттого, что никак не получается сосредоточиться и продолжать читать. Наконец она заставляет себя отвести глаза от первой строки: « Никогда не думал, что меня захватит такое сильное чувство. Я столько лет жил, не осознавая, какое это чудо — любить и чувствовать взаимность. Ты мне снишься. Ловлю себя на том, что разговариваю с тобой, такой близкой и такой далекой. Ни на секунду не сомневаюсь в том, что и ты сгораешь от нетерпения, от всепоглощающего желания быть вместе. Это произойдет гораздо раньше, чем ты себе напридумывала. Я не хочу ждать окончания академии. Мы не должны тратить драгоценное время на ожидание того, что слишком очевидно. Я прошу тебя стать моей женой. Маме уже сказал, что лучше тебя нет! Она заочно полюбила тебя, моя сероглазая русалка, потому что моя радость — ее радость. Вы подружитесь, я уверен. И твои родители, надеюсь, не будут против нашего союза. Ведь нас разлучить нельзя, потому что…» — Дальше строчки обрывались. Степанида снова вернулась в стены своего дома. Только теперь почувствовала соленый вкус слез на губах. Никто не смотрел на нее. Валя стояла у окна, спиной ко всем. Вадим задумчиво смотрел в сторону. Маковецкая крутила в руках сигарету, разминала ее. Брови Степаниды удивленно поднялись вверх.