Давай попробуем вместе - читать онлайн книгу. Автор: Елена Гайворонская cтр.№ 12

Мой напарник, майор в отставке, огромный сумрачный мужик с характерными сине-бурыми кругами под щелками глаз, прозывается Сан Санычем. Он кряхтит, зевает, жалуется на погоду, желудок, печень и вредную «старуху» – жену. Днем, когда приезжают оптовики и идет погрузка-разгрузка, мы по очереди стоим в дверях на жутком сквозняке, глядя в оба, чтобы грузчики – эти шустрые малые с честными лицами – ненароком не отгрузили пару ящиков в чей-нибудь сиротливо стоящий за заводскими воротами прицеп. На памяти Сан Саны-ча подобные случаи имели место, после чего стоимость недостающего товара вычитали из заработка всех трех охранных смен.

Поздно вечером, когда склад закрывается, настроение напарника подскакивает, как ртутный столбик на вынесенном на солнышко термометре. Сан Саныч извлекает бутерброды и припасенное лекарство в виде бутылки «Столичной», широким жестом приглашая разделить скромную трапезу. Я тоже вытаскиваю свой провиант. Днем пожрать толком не удалось, и я голоден, как после пары дней на «передке». От горячительного я сперва отказываюсь, но Сан Саныч мертвого уговорит.

Вскоре выясняется, что, помимо нас, на складе есть еще живые существа – огромные серые крысы, наглые, как студенты на досрочном зачете. Похоже, они считают себя подлинными хозяевами помещения, а нас лишь терпят как незваных гостей. Потому передвигаются почти в открытую, презрительно поглядывая в нашу сторону угольками-глазенками. При виде их омерзительных облезлых грязно-розовых хвостов меня начинает трясти. К этим тварям я испытываю инстинктивное отвращение и ненависть, сравнимую разве что с ненавистью к войне…

«Вертушка» не торопилась за «грузом 200». Под ласковым летним солнышком тела, сваленные в овраг, даже присыпанные сверху землей, начинали быстро разлагаться. Стоял невыносимый смрад. И тогда полчища жадных до скорой поживы крыс устремились на тлетворный запах смерти. Мы били их лопатами, а они огрызались в ответ, и их густая бордовая кровь смешивалась с почерневшими изгрызенными внутренностями наших вчерашних товарищей. А потом прибывали все новые и новые твари…»

– Та смена их подкармливает, – говорит Сан Саныч. – Идиоты. Говорят, что иначе они озвереют и начнут бросаться. Травили их, травили… Бесполезно. Кот сдох, а этим хоть бы хрен. Давеча пошел в сортир – сидит тварь на «очке». Здоровая, с дворняжку размером. Скалится, сука… Еле согнал. Может, они нам сортир платным сделать решили? На, жри, гадина, чтоб ты подавилась… – Он ломает кусок от колбасы и швыряет в дальний угол. Тотчас туда устремляется серая стая. – Мочить их надо в сортире, как террористов…

Я беру «ПМ». Мои пальцы – оголенные нервы. Они чувствуют каждый сантиметр отполированной стали, как руки пианиста – клавиши. Эту музыку я могу сыграть с закрытыми глазами в любое время дня и ночи… Хлесткие щелчки смешиваются с предсмертным писком. По серой стене размазана кашица из кроваво-белесых жирных внутренностей.

– Ты чё наделал? – ошалело смотрит на меня Сан Саныч. – А убирать кто будет?

Я молча наливаю полный стакан водяры, выпиваю одним махом. Дрожь уходит, уступив место жидкому огню. Наливаю в ведро воды, беру швабру и смываю крысиную требуху. Потом зачем-то долго тру руки хлоркой. Вдруг меня подкашивает ватная слабость, близкая к обмороку. Я склоняюсь над клозетом, изрыгая в его мутное чрево водку вперемешку с трупным смрадом… Когда я вновь появляюсь в нашей каптерке, Сан Саныч глядит на меня с нескрываемым восхищением. Он долго трясет мою руку.

– Молоток.

Я понимаю, что это слово в его устах – высшая похвала.

Я-ничего не рассказываю ему о произошедшем со мной в туалете. Как и о том, что едва ли не больше, чем крыс, ненавижу и страшусь эффективного орудия их недавнего уничтожения, по-хозяйски расположившегося сейчас на стуле и дружески подмигивающего мне единственным черным глазом…

Утром около шести, первым, позевывая и почесываясь, ушел в густой туман разведдозор. Вскоре, связавшись с ними по рации, снялся с места десант. Настала наша очередь. В колонне было около тридцати машин. Гарик тотчас вскарабкался на ближнюю и, приняв геройский вид, попросил Огурца его заснять. Похоже, они поладили. «Старички» посмеивались, словно взрослые дяди, наблюдающие за невинными детскими забавами. Появился заспанный Василий и объявил Кирилла старшим по средним девяти машинам. Оказалось, он, Кирилл Смирнов, – капитан милиции. Моя голова гудела от недосыпания. Тело бил озноб то ли от нервов, то ли от сырого тумана. Да еще, как назло, невыносимо свело живот. Содрогаясь от унизительной слабости, я бросил беглый взгляд на сумрачные лица окружающих и, стараясь не привлекать внимания, отбежал в ближайшие кусты, жалея, что не могу отсидеться в них до конца оставшегося срока.

– Что, усрался не вовремя? – приветствовал меня Гарик на борту «Урала».

Я послал его подальше. В углу кемарил Денис. Макс, вздохнув, пожалел, что у него нет с собой гитары, на что Денис, приоткрыв один глаз, отозвался:

– Слава богу. Меня уже тошнит от «Хрустальных замков» и «Упоительных российских вечеров».

– Тошнит – иди поблюй, – беззлобно парировал Макс.

Но Денис уже вновь погрузился в дремоту. Мне бы последовать его примеру, но я не мог.

– Как он может спать? – жалобно удивился Костик.

– Не волнуйся, – встрял какой-то незнако-_мый смуглый парень со странным затаенным блеском темных, с прищуром, глаз, выговором и обликом смахивающий на местного. – Мы его разбудим, когда начнется что-нибудь интересное.

– Контрактник? – спросил его Кирилл.

– Нет. А ты?

– Тоже нет.

Они обменялись внимательными взглядами, и словно каждый прочел в глазах друг у друга родственное. Не сговариваясь, как по команде, протянули друг другу руки. Смуглый парень представился Алексеем.

– Откуда? – поинтересовался Кирилл.

– С Первомайского.

Грузовик тряхнуло на кочке. Денис приоткрыл один глаз и сонно пробормотал, все еще находясь во власти полусонных грез:

– У моей Машки скоро день рождения. Год.

– Дочке? – неожиданно оживился Сайд. – Это здорово. Хорошо, когда рождаются дети. Вот нас в семье трое, две сестры у меня, старшие. И у меня будет трое. Или четверо.

– *Жену пожалей, – фыркнул Макс.

– Не, – легко возразил Сайд. – Ничего ты не понимаешь…

Было более чем странно слышать от него такое. До сих пор если Сайд и говорил о женщинах, то исключительно на языке поручика Ржевского: «Вернусь, найду бабу, во-от с такими сиськами, и буду трахать день и ночь…» Что обычно вызывало общее веселье, ибо внешностью маленький, скуластый, узкоглазый татарин, мягко говоря, не вышел. Вот и тогда Макс принялся вовсю подтрунивать над ним, предполагая, что, если родятся девочки и будут похожи на отца, родителей ожидают большие проблемы с поиском женихов.

Слушая их беззлобную пикировку, я пытался думать об Ирке, но в памяти отчего-то возникали лишь цветастые, пахнущие «Ленором» простыни… И вдруг я впервые позавидовал Денису. Тому, чего я и мои сверстники страшились пуще сглазу, но единственному реальному, за что сейчас, когда мир вокруг грозился перевернуться вверх тормашками, возможно было зацепиться, тому, что давало возможность оторваться хоть на миг от этой тряской дороги в неизвестность, – родной крови, Семье.