Любовники - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Добровольская cтр.№ 21

— От четвертой… Пожалуйста…

Дина села на свою постель. В комнате был прежний кавардак — та же неприбранная Верина постель, те же немытые чашки и крошки на столе. Дина посмотрела под своей подушкой — не положила ли Вера туда письмо. Потом поднялась и нерешительно открыла Верину тумбочку. В ней на верхней полке в беспорядке валялись умывальные принадлежности, грязная расческа. Внизу стояли книги — между ними вполне могло лежать письмо, которого так ждала Дина… Но Дина не стала копаться в них, захлопнула тумбочку и, вырвав из тетради лист, написала Вере записку:

«Завтра приду за письмом, которое ты забрала, оставь его на моей постели. Дина».

В тот момент, когда она решала — куда положить письмо: на стол с объедками или на мятую подушку, в дверь постучали.

Дина обернулась к двери:

— Да!

Заглянула робкая — наверное, абитуриентка — девушка:

— Турбина Дина есть?

— Да, это я, — сказала Дина и ни с того ни с сего разволновалась.

— Вас на вахту просят подойти.

— Спасибо! — Дина выбежала из комнаты, даже не заперев ее на ключ.

В вестибюле она сразу увидела Михаила Анатольевича, который прохаживался около стола вахтерши вдоль зарешеченных окон. Он обернулся на Динины шаги и нетерпеливо направился к ней навстречу.

— Здравствуйте, Дина Александровна, вы меня, наверное…

— Михаил Анатольевич… Здравствуйте. Что-то случилось?..

— Вы можете сейчас поехать со мной?

— Да, могу. Только комнату закрою… Скажите…

— Не волнуйтесь! — Михаил Анатольевич ободряюще улыбнулся. — Я жду на улице.

Дина бросилась бегом к себе, Михаил Анатольевич вышел, а вахтерша с укоризной посмотрела вслед одной и другому, поправила на носу очки с замотанной синей изолентой дужкой и углубилась в чтение.

Рядом с общежитским сквериком стояла блестевшая массивными глянцевыми боками «Волга» песочного цвета. Около нее прохаживался Михаил Анатольевич, поглядывая в сторону парадного.

Когда из дверей вышла Дина, Михаил Анатольевич распахнул перед ней дверцу, потом захлопнул ее и сел за руль.

Дина ощутила себя едва ли не королевой в просторном салоне автомобиля с кофейно-коричневыми кожаными сиденьями, сияющими никелированными деталями и отполированными цвета слоновой кости ручками и рычажками.

Она уселась на огромном сиденье поудобней. Если бы кто-то наблюдал за ней со стороны, он решил бы, что Дина только и делала, что всю жизнь разъезжала на роскошных авто, — с таким достоинством она шагнула в распахнутую Михаилом Анатольевичем дверь и с такой непосредственной легкостью заняла удобную позу.

Она смотрела прямо перед собой на залитый солнцем город, на серый асфальт дороги — далеко впереди, за огромным круглым капотом, на котором замер в прыжке серебристый олень.

Через несколько минут Михаил Анатольевич не выдержал.

— Вы даже не хотите спросить, куда я вас везу? — с улыбкой спросил он.

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — отшутилась Дина.

Михаил Анатольевич рассмеялся:

— Железная выдержка!

— Вы же сами сказали: не волнуйся. Вот я и не волнуюсь. А любопытство мне не свойственно. Приедем — сама все увижу.

Несмотря на это заявление, Дина все же снова испытала волнение, когда автомобиль въехал в ворота травматологической клиники.

Они вошли в просторную высокую палату на четыре койки с застекленными дверями и белыми крахмальными занавесками на них. Два больших окна были раскрыты. Сквозь листву деревьев в помещение вливалось яркое солнце и громкий птичий гомон. Под одним из окон на какой-то необычной койке лежал Константин Константинович в полосатой казенной пижаме и улыбался одновременно и виновато, и обрадованно, и страдальчески. Его левая нога была в гипсе от середины бедра до щиколотки.

Михаил Анатольевич подвел под локоть ошарашенную, но старающуюся держаться Дину к постели.

— А вот и наш герой! — сказал он.

Константин Константинович протянул навстречу Дине руку, а когда она подошла ближе и пожала ее, не отпускал Динину ладонь, глядя то на Дину — все с той же радостно-виновато-страдальческой улыбкой, — то на Михаила Анатольевича.

— Ну что? Я свободен? — спросил Михаил Анатольевич деликатно. — Миша сделал свое дело, Миша может уходить?

— Миш, спасибо тебе! Если бы не ты… — При этом Константин Константинович неотрывно смотрел на Дину, и она смущенно опустила взгляд.

Он перехватил ее ладонь в левую руку, а правую протянул Мише. Михаил Анатольевич улыбнулся Дине, тряхнул Костину пятерню:

— Счастливо! — и вышел из палаты. Константин Константинович кивком указал на край своей кровати:

— Садитесь… я так рад вас видеть…

Дина присела.

— Как это вы?.. Как вас угораздило? — спросила она.

— А вы не получили моего письма?

— Нет.

— Когда вы приехали?

— Тридцатого.

Константин Константинович взвыл сокрушенно.

— Я вам звонила, — сказала Дина.

— Конечно! А я через день после вашего отъезда… Ремонт затеял. Что-то вдруг взбрело в голову… решил все изменить в жизни, начав с квартиры. Мишка помогал… сейчас один возится. А я вот тут…

— Как же вы?..

— Со стремянки навернулся. Перелом и вывих… Перелом, правда, закрытый… Хорошо, Мишка рядом был — побежал к соседям звонить… У меня что-то с телефоном… не работает… может, сами и повредили… Он и письмо вам возил в общежитие, и звонил туда, просил записку передать…

— Про письмо мне сказали, только я соседку по комнате никак не могла застать, она, говорят, его забрала. А я сейчас к родным переехала. Они в отпуске… А записки только одна дежурная пишет, остальные вредные.

Они замолчали, глядя друг на друга.

Дина протянула руку к виску Константина Константиновича — на нем красовались сине-желто-зеленый кровоподтек и заживающая ссадина. Дина осторожно коснулась пальцами выбритых вокруг раны волос:

— Болит?..

Костя перехватил ее ладонь и прижал к губам.

— Нет уже… Как я скучал…

— И я скучала… — Дина опустила глаза, готовые наполниться слезами. — Ужасно просто…

Глаза Константина Константиновича тоже заблестели. Он положил руку Дины себе на грудь и прикрыл ладонью.

— Вы что, в одиночестве тут? — Дина оглядела палату и заметила на двух постелях из трех пустующих следы пребывания.

— Нет, нас трое. Только вот эта койка пустая. — Он показал на аккуратно застеленную крахмальным бельем кровать по соседству.