Приказ обсуждению не подлежит - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Нестеров cтр.№ 38

— Дело в том, что летосчисление идет от Рождества Христова, — ответил Марк, словно ожидал такого вопроса. — Что, несомненно, духовно. — Он обернулся к Стофферсу, который направил ствол прямо на него. — Тебе это надо — менять календарь? Сегодня отдыхаем, — распорядился Марк, — а завтра совершим пешую разведку местности, прогуляемся вокруг тюрьмы. Потом покатаемся на машине. Максим, узнай, нет ли рядом бюро аренды машин.

Мейер кивнул и вышел из комнаты.

Стофферс был единственным человеком в группе, который участвовал в спецоперациях на Ближнем Востоке. Если, конечно, не брать в расчет тот факт, что Сергей Марковцев с 1981 по 1983 годы был командиром роты одного из двух спецотрядов, сформированных на базах Закавказского и Среднеазиатского военных округов для выполнения спецзадач на территории Афганистана. Короче, торчал в Афгане без малого два года.

Стофферс опустил винтовку и в упор глянул на Сергея:

— Может, на машине покатаюсь я? Тут особые правила, а я умею договариваться с полицейскими.

Сергей кивнул:

— Ладно.

Стофферс покосился на Сергея Иваненко, с которым не мог найти общий язык. Тезка Марковцева был немногословен и вообще никогда не начинал разговор первым. По габаритам немец был самым крупным в команде, однако и в тощем теле Иваненко чувствовалась сила. А мощи добавляли его холодные глаза. Такой сделает любую грязную работу, равнодушно подумал Стофферс. Какие у него договоренности с ГРУ — не ясно. Понятно одно: парень в дерьме по уши и сейчас отрабатывает.

И еще одну странность отметил Георг: Сергей Иваненко никогда подолгу не смотрел в глаза. Тотчас опускал их, и на его губах можно было заметить едва уловимую усмешку.

Неприятный тип. Может, он и высококлассный профи, но работать с такими всегда тяжеловато.

Впрочем, выбора не было ни у Стофферса, ни у самого командира группы.

Вот и сейчас, когда Георг глянул на Иваненко, тот опустил глаза, чуть искривив тонкие губы.

Георга словно подтолкнули.

— Слушай, о каких своих расчетах с ГРУ ты говорил? — спросил он. — Мы вместе полезем под пули, и я хочу знать твою биографию. Может, тебя из психушки освободили, откуда я знаю?

— Вряд ли тебе интересно.

— Мне решать, интересно или нет. Кажется, я спросил, откуда тебя освободили.

— В свое время я работал над супертонкими минами, — нехотя пояснил Иваненко. — Точнее, над обезвреживанием. Система простая: обезвреженная мина должна менять окраску. Опыты проводил на убитых чеченских боевиках.

— Как это? — непроизвольно сглотнул Стофферс.

* * *

…Хирург затянул последний барашек в приспособлении, напоминающем аппарат Елизарова: два металлических овала, соединенные между собой спицами.

Если хирург Елизаров разработал свой аппарат для сращивания сломанных костей, то «хирург» Иваненко — наоборот, для их разрушения. Свое устройство он поместил также на ноге — но только трупа. Ему было все равно, кто этот убитый армейскими спецназовцами боевик, как его зовут, кто его родственники, из какого он селения.

Приспособление Иваненко, которое он окрестил «струбциной», имело лишь один недостаток: после каждого автоматического «нажатия» приходилось менять спицы и пружины. Титановые же овалы оставались невредимыми; легкие, они отлетали на десятки метров, только успевай замечать, в какую сторону их унесет; что удивительно, разлетались они всегда по-разному. С относительно хрупких искореженных спиц, выдерживающих нагрузку до пятисот килограммов, скручивались барашки, и все — «струбцина» была готова к следующему сеансу.

Приводом служил десятикратный редуктор. Металлический тросик наматывался на шкив до тех пор, пока в «струбцине» не создавалось определенное давление.

После этого тросик автоматически отстегивался, в работу включался запал без замедлителя, и раздавался взрыв.

Иваненко укрылся за бетонной стеной, одиноко торчащей на пустыре брошенного чеченского поселка, и стал вращать рукоятку. Тросик, проходящий через отверстие в бетоне, натянулся. Еще… Резко ослаб.

Взрыв!

Иваненко походил на встревоженного стендовика, крикнувшего «Дай!», но запоздавшего с реакцией. Он выпрямился в полный рост и смотрел, в какую сторону полетели «тарелки» с его «струбцины».

Только ружья у него было. Он был вооружен автоматом Калашникова, который лежал рядом с редуктором, и автоматическим «стечкиным» в мягкой кобуре, крепящейся на поясе.

Солдатам-мотострелкам, которые выезжали на полигон вместе с Хирургом, такие опыты, похоже, нравились.

И если Иваненко походил на стендовика, то его охрана — на охотничьих собак. После взрыва-выстрела они мчались на поиски «запчастей». Возвращаясь, качали головой над изуродованным боевиком: «Эх, как его!..»

Потом Хирург таким же макаром «ампутировал» вторую ногу. Солдаты притаскивали «свежий» труп, а «израсходованный материал» заворачивали в брезент и складывали в кузов «шестьдесят шестого». Садились поодаль от экспериментатора, который что-то строчил в блокноте, подписывал отснятые видеокассеты, и многозначительно переглядывались: «Наука».

* * *

— Как это.., на убитых боевиках? — переспросил Стофферс.

— Очень просто, — пояснил Иваненко. — Надевал на ногу трупа носок, армейский ботинок, потом прикреплял специальное устройство, которое нажимало на мину и создавало усилие, равное среднему весу человека <По материалам Сергея Демкина, журнал «IntегПОЛИция».>.

А родственникам говорили, что ноги оторвало во время боевых действий. Или вообще такими нашли. Знаешь, сколько фугасов в Чечне?

— Ну ты мне еще статистику приведи. — Стофферс в нетерпении поерзал на стуле. — Дальше-то что?

— И вот однажды на месте убитого боевика оказался российский солдат. Но я об этом ничего не знал. Как всегда провел опыт. Потом едва не разгорелся дикий скандал. Меня отмазали от него. Но я не мог отмазаться от ведомства, на которое работал. Там не интересовались, как и на чем я провожу опыты, главное — результат. Что касается того погибшего парня… Его родственникам также отписались, что он потерял ногу во время боевых действий.

Откровения Хирурга Стофферсу не понравились.

Георг знал, что значит попасть в «непонятку», только от «непонятки» Иваненко даже не попахивало, а натурально смердело.

Когда Георг и Марк остались наедине, немец тихо спросил:

— Ты знал, чем занимался Хирург?

— Я знаю одно: вскоре он сделает то, чего не сделает другой — ты, к примеру. Если ты хочешь спросить, как я отношусь к его опытам… — Сергей пожал плечами. — У меня нет прямого ответа.

— Давай кривой, — по-детски настаивал немец, делая рукой волнообразное движение.