Завтра мы будем вместе - читать онлайн книгу. Автор: Галина Врублевская cтр.№ 48

Если меня примут в этот клуб, я обязательно подружусь с девчонками. Я не испытывала обиды за холодный прием. Новеньким всегда трудно.

Хозяин кабинета, толстый дядечка, утопая в глубоком кресле, смотрел какой-то видеофильм с эротическими сценами. Возможно, это было частью его работы. Я представилась администратору. Администратор встал, обошел меня кругом, разглядывая снизу доверху. Затем, как фокусник, вынул из какого-то ящичка маленькие кружевные трусики-бикини и бросил мне, приказав раздеться. Я, комкая в руках бикини, вопросительно посмотрела на него. Усмехнувшись, он вышел из комнаты, оставив меня в одиночестве. Я переоделась. Сердце у меня учащенно билось. Надев бикини, я обнаружила, что в низу живота обнажился мой шов от операции, сделанной в занзибарском госпитале. Даже загар не закрасил тонкую бледную нить. Я взяла тональный крем, кое-как подмазала свой изъян и посмотрела в зеркало. В остальном фигура была безупречна. Живот плоский. Загорелые, кофейного оттенка груди, упругие, как апельсины. Ноги, тоже темно-золотистые, стройные, длинные. Голова идеальной формы. Коротко стриженный затылок плавным изгибом перебегал в слегка удлиненную шею. У большинства девушек она не видна под волосами. Я несколько раз подпрыгнула на одном месте, разминаясь. Раскинув ноги в широком размахе, покачалась на шпагате. Кажется, физический труд и жизнь на природе в тропическом лесу позволили сохранить неплохую форму Я вышла в зал, на сцену. Прямо перед ней, за одним из столиков сидела комиссия: знакомый мне дядечка, сухощавая дама балетного сложения и мужчина моего возраста. Тон на этом экзамене задавала женщина. Потом я узнала, что она является балетмейстером этого заведения. Она велела мне сделать несколько гимнастических упражнений, чтобы оценить мою гибкость. Я с трудом выгнулась мостиком, но встать с мостика красиво не смогла: упала на колени, потом поднялась. Затем сделала шпагат, идеально опускаясь до пола, и снова — мостик, на этот раз без огрехов. Реакция судей показалась мне благоприятной.

— Ладно, покажите танцевальную импровизацию.

Вам какую мелодию поставить?

— Негритянскую, — попросила я.

Мне поставили кассету с быстрой джазовой импровизацией, и я начала танцевать. Я старательно вертела плечами и бедрами, но движения мои были вымучены, неестественны. Если тряска в племени была танцем и медитацией одновременно, то здесь я с трудом подлаживаясь к тактам мелодии, одновременно соображая, как придать смысл моему танцу.

— Не забудьте сексуальный момент, используйте шест, — напомнила женщина-балетмейстер.

Я знала, что шест символизирует мужской член, и сейчас испытывала неловкость, работая с ним.

Но постепенно музыкальный ритм захватил меня.

Мысли о неприличном ушли. Этот танец — всего лишь искусство. Я стала кружиться вокруг шеста, придерживаясь за него кончиками пальцев и выгибая назад спину. Когда я полностью отдалась ритмичной дроби ударных, молодой мужчина трижды хлопнул в ладони и остановил музыку.

— Все, достаточно. Спасибо, можете идти.

Я вытерла со лба пот, проступивший от волнения. Затем поклонилась и ушла одеваться. Минут через десять я снова вышла в зал. Теперь здесь был только администратор. Он поправлял бумажные цветы в стаканчиках, стоящих на столах, — готовился к приходу гостей. Я уже успокоилась. После танца у меня появилась уверенность, что я буду принята на это место.

— Ну как?

Толстый дядечка, важно задрав подбородок, остановился передо мной и бесстрастно произнес:

— Увы, милая девушка, вакантных мест у нас нет.

Вот как! Кратковременное удивление сменилось безразличием. Журавль махнул на прощание крылом и исчез за облаками — как ему и положено.

Расстраиваться у меня не было сил: видно, я выложилась на экзамене вчистую. И все же мне хотелось знать настоящую причину отказа. Разве меня бы пригласили на просмотр, если бы у них не было вакансий?

— Скажите, пожалуйста, в чем настоящая причина? Мне говорили, что здесь ищут танцовщицу.

Почему мне отказали?

— Хочешь услышать ответ? Хорошо, завтра у меня выходной. Давай встретимся в соседнем баре, посидим, побеседуем. — Маслянистая улыбка расплылась на его лице. Толстяк резко притянул меня к себе и обнял.

Я с силой оттолкнула его и отвесила звонкую пощечину. Администратор засмеялся, заложил руки за спину и с одобрением посмотрел на меня снизу вверх:

— У ты, какая горячая. Если такая недотрога, то зачем сюда заявилась?

— Танцевать, —" устало произнесла я. — Просто танцевать!

— Танцевать? — Он с усмешкой покачал головой. — Ладно, девочка, ты мне нравишься, поэтому объясню тебе, в чем дело. Слушай внимательно. Во-первых, ты старовата для начинающей. Во-вторых, владелец клуба считает, что тебе гибкости не хватает, но главное — какой-то шов на теле, это уже никуда не годится. И балетмейстерша наша о тебе без восторга выразилась. Сказала, фантазии маловато. Но это она, насколько я понимаю, шефу подыграла. Так что мой голос ничего не решает.

— Может, это и к лучшему, — сказала я в пространство. — Сына ночью одного оставлять не придется. Я бы все время о нем думала, а не о выступлении.

Администратор задумчиво потер пухлые, с короткими пальцами ладони.

— Значит, говоришь, сынок у тебя. Сколько лет-то ему?

Я ответила. Он о чем-то задумался, почесал лысеющий лоб:

— Вот что, Катя, — оказывается, он запомнил мое имя, — рекомендую я тебя в одно местечко, там требования послабее будут, а заработки приличные.

Он назвал улицу на окраине города, где находился бар под скромным названием «Горячие сосиски».

Через час я разыскала названное заведение. «Бар» оказался обыкновенной грязной закусочной с маленькими окошками у самой земли. Я спустилась в подвал. В закусочной висел густой сизый туман от папиросного дыма. Было душно и смрадно. Воняло квашеной капустой, подаваемой к сосискам. Других блюд на столах я не заметила. Зато все столы были уставлены кружками с недопитым пивом, за которым оживленно обсуждали свои дела непритязательного вида посетители. Я присела у стойки бара, заказала себе бутылочку кока-колы и, закурив сигарету, огляделась. Надо было оценить, что это за место, стоит ли сюда устраиваться. Никто из посетителей не обратил на меня внимания — все с ожиданием смотрели в торец зала. Там, на маленькой импровизированной сцене, уже шли какие-то приготовления. Работник бара выставил на середину крепкий, со стальными ножками стул, включил два прожектора по бокам. Затем из колонок, установленных под низкими сводами подвала, послышалась хрипящая музыка. С первыми тактами ее на маленький пятачок пространства выбежали две крепенькие девушки в полумасках, изображающих кошечек. Мужики в зале захлопали ладонями по столам, заулюлюкали, засвистели. Кто-то добродушно выкрикнул:

— Ночные сосиски выпорхнули. Привет, горяченькие!