Завтра мы будем вместе - читать онлайн книгу. Автор: Галина Врублевская cтр.№ 33

Взял всю ответственность на себя. Придется тебе потрудиться, девушка. Кстати, как твое имя?

Я ошарашенно, со страхом смотрела на него, не в силах поверить в случившееся. Тревога мурашками рассыпалась в груди. Такое случается только в кино. Мне работать помощником кока? Я и готовить-то толком не умею. А как же техникум, предстоящая защита диплома? Но вместе с набирающим скорость судном уносились прочь неприятные мысли: предстоящие объяснения с Юрой, мучения над выпускными чертежами. Даже царапина на душе, вызванная встречей со лжеотцами, тотчас затянулась сизой морской дымкой. А, гори все сизым огнем — я ухожу в море!

— Как звать, спрашиваю? — повторил свой вопрос старпом.

— Катя. Екатерина Петрова.

— Старший помощник капитана Царев, — представился он и тоном, не допускающим возражений, добавил:

— Значит, так, Катя. Придется тебе на время похода Галей зваться. В любом иностранном порту могут проверить документы членов экипажа.

Особенно если на берег будешь сходить. — Он пожевал губами, о чем-то задумался и добавил:

— Хотя нет, на берег попасть не рассчитывай. Вся наша команда спецпроверку в особом отделе проходила, а про тебя нам ничего не известно. Даже твоих настоящих документов при тебе нет. Может, ты и не Катя вовсе. Я же отвечаю за то, чтобы весь экипаж в полном составе вернулся в родную гавань.

Так что по документам ты — Галина Федоровна Поварова.

Пока я раздумывала, что мне делать, он с усмешкой добавил, что может сдать меня сейчас, пока мы не вышли из береговой зоны, властям, обвинив в том, что я проникла на судно без документов, с целью незаконного пересечения границ нашей Родины. Я уже имела опыт общения со службой безопасности на морском полигоне и знала, что доказать что-либо мне будет трудно. Что ж, Галя так Галя.

Говорят, новое имя — новая судьба. Может, и меня теперь ждет более счастливая жизнь, чем прежде.

Я было возразила, что команда знает Галю и сразу Заметит подмену. Царев усмехнулся, сказав, что я буду представлена ребятам как другая Галя. А документы мои будут лежать в его сейфе. У меня не оставалось выбора — только согласиться. Затем старпом Царев провел меня куда-то в нижние отсеки судна и передал с рук на руки боцману. Боцман, с большой, гладко выбритой головой, был немногословен и хмур.

Он закинул мою дорожную сумку в какой-то тесный кубрик. Судя по койкам, расположенным ярусами, здесь обитало два человека. По крайней мере, у меня будет подруга. Затем боцман провел меня на пищеблок, так здесь называлось кухонное хозяйство. Он скороговоркой назвал здешние помещения: камбуз, разделочная, буфетные, и тут же принялся перечислять мои обязанности. Когда он сказал: «Ну и хлеб выпекать», я совсем скисла. Мне надо было подумать и собраться с мыслями. Я несмело сказала, что устала, двое суток в поезде, хотела бы помыться с дороги и отдохнуть.

— Разговорчики, — строго прервал меня боцман. — Принимайся за работу. К обеду можешь концентраты использовать, а к ужину — чтобы нормальная еда была.

Он поискал кого-то глазами, затем прошел в разделочную, и тут я увидела лежащего на полу матроса.

— Эй, Завьялов, просыпайся, помощницу тебе привел. Она новенькая. Объясни ей, что где лежит и все прочее.

Завьялов, мой новый шеф, сонно и бессмысленно моргал глазами. Тут же я наметанным глазом поняла, что он пьян. Да и перегар от него шел не дай бог. Но боцман, казалось, не замечал его состояния. Видно, на судне привыкли к этому человеку.

Боцман выматерился и захлопнул дверь пищеблока, оставив меня один на один с этим непротрезвившимся человеком.

Завьялов снова закрыл глаза и захрапел. Я стала толкать его и трясти за плечо, но он был невменяем. Или просто притворялся таким и дрых в свое удовольствие. Я, перешагнув через его тело, прошла на камбуз, но все здесь отличалось от моей домашней кухни: огромные котлы с какими-то зажимами, захватами, рычагами. К тому же я не знала, где хранились припасы и концентраты, на какое количество человек мне надо готовить. Я вернулась в разделочную, налила ковш холодной воды и выплеснула его в лицо Завьялову. Тот сразу очухался, вытер лицо ладонью и принялся орать на меня:

— Ты что, стерва, пресную воду тратишь, она у нас на вес золота. — Однако, покачиваясь, поднялся с пола и стал вводить меня в курс дела, попутно выполняя некоторые операции.

Завьялов с раздражением откинул крышку огромного котла, похожего на домашнюю скороварку, только увеличенную в десятки раз, и налил в нее воду. Говорил он со мной грубо, цедя слова сквозь зубы. Я не понимала, за что он так злится на меня. Прежде у меня с парнями всегда были хорошие взаимоотношения. Уже позже я узнала, что от него ушла жена, пока он был в море. И он перенес свою злобу на всех женщин вообще. Кроме того, он был закоренелый алкоголик, не знаю, как его до сих пор не списали на берег. Возможно, он держался на плаву за счет былых заслуг, или Галя Поварова прикрывала его, выполняя за него работу; как бы то ни было, работник он был ненадежный. Но в тот первый день Завьялов показал мне, где лежат замороженные продукты, а где — сухие, как включать плиту, как задраивать и отдраивать крышки котлов, как разделывать мясо и крепить посуду во время сильной качки. Мне трудно было все запомнить, но приниматься за дело пришлось сразу. Он сказал, что жратву надо готовить на сорок мужиков, В это число входил и экипаж, и команда рабочих, обслуживающих груз. Я заложила в котел-скороварку концентрат гороха, подсыпала соли и с трудом задраила тяжелую крышку. Второе я не успела сделать, а время обеда уже подошло. Мы с Завьяловым разбежались по двум буфетным, чтобы переправить еду экипажу. Из одной буфетной специальный лифт поднимал еду в кают-компанию командному составу, из другой — в матросскую столовую. Тарелки, отправляемые начальству, были наряднее, но суп в те и другие емкости разливался из одного котла.

Командиров и специалистов обслужил немного протрезвевший Завьялов, меня же отправил к матросам. Злые полуголодные мужики, похлебав гороха, который я к тому же пересолила, встали из-за стола, посылая мне вместо слов благодарности острые насмешки. Но в этот первый день они были еще вполне добры, простив мне мою нерасторопность как новенькой. Скоро я поняла, что отдуваться за непросыхающего шефа мне придется и дальше. С каждым днем матросы становились все угрюмее и злее, вставая из-за стола. И причины для этого были вполне основательные. Однажды спекся в плотную лепешку фарш, когда я хотела приготовить макароны по-флотски, и мне пришлось разрезать на неровные порции этот ком. Другой раз на мелкие косточки и крошки рассыпалась не правильно размороженная треска. Только и слышалось:

«Эй, салага общипанная, опять баланда у тебя подгорела». Но хуже всего у меня шло дело с выпечкой хлеба. Я старалась как могла, но у меня ничего не получалось. То у меня выходили пригорелые сухари, то вязкая непропеченная масса. У Завьялова продолжался запой. Старпом Царев как-то подошел ко мне с отеческой, как он выразился, просьбой потерпеть, пока Завьялов не придет в норму, и взять всю ответственность на себя. Ближайший мой начальник, боцман, ни о чем не просил, он только матерился и требовал с меня то, что должен был делать Завьялов. Отчего-то он решил, что я — протеже старпома, с которым у него были свои, неизвестные мне счеты.