Дом с видом на любовь - читать онлайн книгу. Автор: Харриет Гилберт cтр.№ 15

— Ты себя нормально чувствуешь? — мягко спросила она. — Если все в порядке, то я схожу к тебе наверх и принесу пижаму…

— Это будет нелегко.

— Ну что ты, почему, мне совсем не трудно…

— Я же говорил тебе, я не из тех, кто носит пижамы.

— Тогда я принесу то, что ты носишь! Ночную рубашку? Кружевной пеньюар? Спортивный костюм? Ползунки?

— Я вообще ничего не надеваю на ночь.

— Ничего?!

— Ни единой ниточки!

— Ох… Придется начать носить. Я не желаю, чтобы ты разгуливал по моей квартире абсолютно голым!

— Забудь об этом. Твои морально-этические устои меня не интересуют. Настоящий мужчина пижам не носит, и я не собираюсь бросать устоявшиеся за годы привычки только в угоду чувствительной кармелитке!

Он возмущенно раздул ноздри и гневно скрестил руки на груди, но на Лауру это не возымело никакого действия.

— Тогда у меня для тебя новость. Или ты, вставая с кровати, будешь надевать вот этот или у тебя будут проблемы!

С этими грозными словами Лаура вынесла из ванной собственный розовый пеньюар в оборочках. Артур с сомнением посмотрел на нее и поинтересовался:

— Проблемы, говоришь? А… какого рода?

— Большие проблемы! Либо ты наденешь это, либо я запру дверь в ванную. И даже не пытайся спорить со мной!

— Хорошо. Проиграл — значит проиграл! Мужчины из клана Финли знают, когда отступление перестает быть позором…

— Так я и поверила!

— … Интересно другое. Как девушка, у которой волосы цвета морковки, осмеливается носить халат такого поросячьего оттенка? На мой взгляд, эти два цвета совершенно несовместимы.

— Что ты сказал?

Ярость, прозвучавшая в ее голосе, ясно указала Артуру на то, что он зарвался.

— Тебе послышалось. Ничего особенного. Так, сорвалось с языка, болтаю сам не знаю что. На самом деле я с ума схожу от твоих волос. Они напоминают мне багряные леса осеннею порой, когда последний луч на них падет златой. Или нет, пожалуй даже еще круче…

Лаура пулей вылетела из комнаты, очень хорошо представляя отныне, что испытывает бык во время корриды.

Несмотря на ванную и туалет, которые были теперь расположены от него на расстоянии вытянутой руки, Артур Финли не успокоился. Всю ночь он канючил, требуя то воды, то аспирина, то что-нибудь почитать, то посидеть с ним, чтобы отвлечь от невыносимой боли…

Одновременно он не упускал случая придраться к внешности Лауры.

— Что это на тебе надето, Лори?! Кармелитки подарили? Для усмирения плоти? Если твой парень время от времени видит тебя в этом, почему вы все еще вместе?

Лаура запоздало вспыхнула, вспомнив, что, вскочив на его зов, впопыхах забыла накинуть на ночную рубашку халат, и огрызнулась:

— Не твое дело!

— Как это не мое! Раз уж я вынужден лежать здесь, на этом ложе скорби и боли, ты могла бы приодеться во что-нибудь, что укрепило бы мой дух и взбодрило бы меня. Тем более что я отлично помню со своего дня рождения… Когда я тебя обнял в тот день, то с радостным изумлением обнаружил, что у тебя по-настоящему шикарная фигура, и прятать ее совершенно незачем!

Она смогла только прошипеть нечто невнятное в ответ и стремительно выбежать из комнаты с пылающими от злости и смущения щеками. Мерзавец напомнил ей то, что она так старательно пыталась изгнать из памяти.

Сильные смуглые руки, обнимающие ее тело, жадные губы, дрожь и огонь в ее крови…

Немного поспать Лауре удалось лишь под утро. Вернее, в шесть утра она наконец заснула, а в восемь в дверь уже позвонила взволнованная секретарша мсье Финли.

Теперь успокаивающие средства доктора Батистона казались Лауре отнюдь не мелочью. Она оставила таблетки около кровати Артура, объяснила, как их принимать, и отправилась по делам, молясь, чтобы не заснуть прямо на ходу. Вернулась она после полудня и прошмыгнула в дом тише мыши. Этот несносный человек, должно быть, спит. Не дай Бог его разбудить…

Артур Финли не спал. Он сидел в постели и задумчиво смотрел, как она крадется через пустынный холл.

Лаура вздохнула — в тысячный раз за двое суток — и вошла в комнату, стараясь не смотреть на загорелые плечи и мощную волосатую грудь бедного больного.

— Я думала, ты спишь после лекарств доктора Батистона…

— Я таких вещей не принимаю никогда. Повода нет. Мужчины из клана Финли…

— Повод есть у меня. Я больше не могу. У мен совершенно не осталось сил, Артур. Мне надо прилечь и отдохнуть.

— Ну наконец-то! Первая достойная мысль за весь день!

Артур Финли засмеялся, схватил Лауру за руку и привлек к себе на постель.

— Отпусти меня немедленно!

Лаура предприняла тщетную попытку вырваться из стальных объятий. К сожалению, чем больше усилий она прикладывала, тем отчаяннее запутывалась в складках бесконечного покрывала из верблюжьей шерсти, которым был накрыт Артур. Легкая шерсть лезла в рот, и в считанные секунды девушка оказалась буквально спеленатой по рукам и ногам. Возмущенный вопль превратился в бессвязное бульканье, а бессовестный квартиросъемщик осведомился беспечным тоном:

— Прости, я не все расслышал. Что ты говоришь?

Сквозь бурю спутанных рыжих волос сверкнули яростью карие глаза, и Лаура прошипела, отчаянно извиваясь в мягких путах:

— Я сказала, отпусти меня немедленно!

— Ну же, Лори, не будь такой страстной! Успокойся. У тебя просто какой-то африканский темперамент!

— Я не страстная! Я спокойна! Но сейчас я подавлюсь этой проклятой шерстью… кроме того, я знаю массу куда более неотложных и приятных дел, чем…чем кувыркание по кровати в обнимку с идиотом!

— Не сомневаюсь в этом. О кувыркании с идиотом не может быть и речи.

— Однако, может быть, если тебя не затруднит… ты могла бы уделить несколько минуточек своего драгоценного времени несчастному и беспомощному инвалиду, а?

— Ты не инвалид, и ты вовсе не беспомощный! Ты даже побрился, как я вижу, и вполне обошелся при этом без меня! Кстати, ты что, брал мой станок?

— Я думал, ты не рассердишься. К тому же, насколько мне известно, девушки не любят, когда их целуют парни со щетиной на щеках.

Лаура попыталась расхохотаться как можно презрительнее.

— Самовлюбленный тип! Скажи честно, ты хоть когда-нибудь задумывался, что на свете есть пара-тройка женщин, которые не падают в обморок при виде тебя?

— Дай подумать… Вообще-то, да. Моя первая учительница в начальной школе, мисс Уэйн, она считала, что более омерзительного мальчишки, чем я, на свете нет. Чудная была девица. Всего-то лет шестидесяти.